Михаил Дайнека - Новые байки со «скорой», или Козлы и хроники
— Господь смешлив, а сатана насмешлив… — раздумчиво продекламировала Дина, — а человек, как водится, смешон… Кстати, о барельефах: нет бы и на «дом Сонечки» заодно что-нибудь навесить, а то несправедливо как-то, когда убийца выше блудницы котируется. Дискриминация, однако, получается, — заметила она. — Между прочим, ты никак опять что-то сочинять затеял? — не столько спросила, сколько констатировала Дина.
— Кропаю как могу. А это ты к чему? — в свою очередь недопонял Миха.
— Ну, во-первых, ты маленько заговариваться начинаешь, дорогой. А во-вторых — черт с ними, с тараканами, но когда ты пишешь, в самом деле для начала чертовщина в воздухе витает, а потом абсурдистика твоя натуральным образом в жизни происходит… Интересно, почему вымысел сбывается?
— Гораздо интереснее — зачем сбывается, — пожал плечами Миха. — А почему — потому-то и сбывается, потому что вымысел: все мы вымысел, каждый же из нас по-своему вымысел…
— Задница ты! — весело отмахнулась Дина.
— Похожая на Генерального прокурора, — со всей серьезностью согласился Михаил.
— Никогда не могла точно угадать, где ты шутишь, а где — дурака валяешь, — фыркнула Диана.
— А сама-то поняла, что ты за примочку залепила? — расхохотался Миха. — Ладушки, проехали, давай-ка лучше спирт по-быстрому допьем, а то чует мое сердце, что сейчас к нам кто-нибудь завалится! — Михаил немедля расплескал по рюмкам остатки медицинского продукта.
— И кто же, любопытно? — с ехидцей уточнила Дина.
— А я откуда знаю? — Михаил задумался. — Лешенька, наверное: он уже неделю как денег в долг не клянчил…
Диану еще раз передернуло.
В дверь тут же позвонили.
— Это ты нарочно так придумал? — подозрительно спросила Дина.
— Нарочно, — Миха залихватски тяпнул последнюю стопку неразбавленного спирта, — нарочно — не придумаешь! — убежденно подытожил он.
Разумеется, это завалился Лешенька…
Разумеется, это заявился Лешенька. Диана на всякий случай решила ничему не удивляться, Михаил из принципа не удивлялся ничему, Йорик же вообще относился к Лешеньке, как чиновник к населению, то есть с преизрядною зевотой.
Алексей был в состоянии отъехамшись.
— Привет, как дела? — дежурно начал отъехамшийся Лешенька.
— Лешенька, не спрашивай, а не то отвечу! — дежурно отшутился Михаил.
— А… — Лешенька подумал, — ага, понятно, — не раздеваясь, он прошел к столу и, словно его ноги не держали, осел на табуретку, — а в целом как дела? — поддержал застольную беседу Лешенька.
— В целом хотелось бы получше, но пока и так сойдет, — предложила свежее решение Диана. — Ты вообще-то просто так или кофе выпьешь?
— А? — Лешенька опять подумал. — Ага, — содержательно ответил Лешенька. — Слушайте, а как у вас с деньгами? — как по писаному подкатился он.
— Лешенька!!! — взмолился Михаил.
— А… — опять подумал Лешенька, — ага, всё понятно, — сообщил он, — а у меня вот тоже напряженка: со штраф-стоянки надо машину выкупать — после пары пива я подругу, понимаешь, подвозил, а меня ментовка прихватила…
— Как, опять?! Ты же в позапрошлом месяце с подругой на ментов нарвался! — подивился Михаил, краем глаза подмигнув супруге.
— А? а, я тогда с другой подругой подшофе на машине ехал, — не растерялся Лешенька.
— А в прошлом? — невинно полюбопытствовала Дина.
— В прошлом? а-а, тогда подруга эта же была, а вот машина у меня была другая, я ее как раз в прошлом месяце разбил, — опять нашелся Лешенька.
— То-то ты такой слегонца ударенный! — догадалась Дина.
— А? нет, это не я — это давеча Филиппыч заходил…
— Остальное можно опустить, — перебила Дина. — Я сама тут на работу с похмела приперлась, слова матерного молвить не успела, а коллеги мне: «Понятненько, — сразу же коллеги заявляют, — не иначе как опять Филиппыч заходил!»
— Ага, Филиппыч заходил, — подтвердил несчастный Лешенька, — с пивом и с байдаркой, хорошо хоть собранной. «Дрюли, — спрашивает, — у тебя здесь нету?» Я ему: «Нету у меня здесь Дрюли», — отвечаю. А он мне: «Ну тогда давай мы пива выпьем», — говорит. Выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом еще раз выпили мы пива, а потом…
Лешеньку заклинило.
— А потом? — не выдержала Дина.
— А? потом — не помню…
— Может быть, тебе еще разок стоило бы выпить? — ненавязчиво заметил Михаил.
— А что — есть?! — оживился Лешенька.
— Таки ж нет, — развел руками Миха.
— А чего ж ты предлагаешь? — удивился Лешенька.
— Потому и предлагает, потому что — нету! — ласково отозвалась Дина.
— А… — Лешенька снова впал в прострацию, — ага, понятно, — распознал он в шутке только долю шутки. — Нет, правда, что-то голова сегодня у меня не туда работает…
— Ага, и не сюда, — охотно согласилась Дина.
— Точно, не сюда, — не перечил Лешенька. — Кстати, у меня фигня какая-то на голове образовалась. Дина, ты ведь доктор, посмотри… Да, и еще вот тут опухоль какая-то…
Долговязый Алексей порывисто поднялся — и со звоном тюкнулся об окантованное бронзой основание низко висящего светильника, стилизованного под керосиновую лампу.
— Хэлло, лэмп! — скрежетнул зубами Лешенька.
— Привет, придурок! — мелодично прозвенела лампа.
— Не понял… — опешил Лешенька.
— Oh! I’m sorri! — по-английски вежливо извинилась лампа. — Я надеюсь, я вас не зашибла? — и добавила, подумав: — Sir…
Лешеньку шатнуло, на лбу выступили крупные капли пота, глаза с крошечными точками зрачков съехали на переносицу. Лампа премерзейшим образом хихикнула и показала неприличность.
— Леша, что с тобой? Отсидел координацию? — удивился Миха.
— А?.. холодно… — невпопад ответил Лешенька.
— Ясно, это он рефлексы отморозил, — сообразила Дина. — Давай, показывайся, охохонюшка… — Она твердыми пальцами ощупала Лешенькину голову. — Еще что беспокоит? — докторским голосом осведомилась Дина.
— А?.. ага, сейчас… — Лешенька дрожащими руками расстегнул пальто и, задрав свитер и рубаху, тыркнул пальцем в правую часть тощенького брюха. — Вот…
— Понятненько, — закончила осмотр Диана. — Не всё так плохо, как есть на самом деле, — утешила она, прошла к раковине и привычно сполоснула руки. — Во-первых, у тебя на черепе — затылочный бугор, коий всем нормальным черепам положен. Во-вторых, справа у тебя не опухоль, а свободный конец нижнего ребра по причине твоей редкостной субтильности из брюха выпирает… Ну а в-третьих, Лешенька, ты мне наших замечательных больных напоминаешь, когда какая-нибудь дамочка меня на боли в сердце вызывает, а на самом деле у нее под выменем фурункул, понимаешь, зреет…
— Ну и циники вы, граждане медянки, — заправляясь, пожаловался Лешенька.
— А за нашу, извини за выражение, зарплату, только циником и быть. Это не зарплата, — брезгливо обронила Дина, — это ж месячные! Я как свой расчетный листик вижу, так и понимаю, что живем мы в окружении врагов, то есть населения…
— Нельзя здесь жить! — внезапно взволновался Лешенька. — Нельзя, сваливать отсюда надо — это не страна, это не нормальная страна, это же…
— Страна козлов и огородов, — подсказал Миха и добавил серьезней, чем хотел: — От себя уже не свалишь, Лешенька. Мне, к примеру, поздно профессию менять. Я писатель, я и здесь-то никому, кроме, дай-то Бог, читателей, не нужен, а ведь там даже и читателей-то нету…
— Но Роман же всё-таки свалил… Ведь свалил же Ромка? Я ему не так давно дозвониться пробовал, а мне по телефону: «Нет теперь такого, выбыл», — говорят.
— Лешенька, очухайся! Он уже полгода как сидит!
— Не понял… — Лешенька напоминал растрепанную сомнамбулу, — как сидит? за что?
— За отсутствие состава преступления, за что еще у нас задницы, похожие на прокуроров, порядочных людей за решетку прячут! — Миха закурил. — Черт, хотел же бросить… Да, так я к чему. На самом деле Ромка дуриком подсел: ночью как-то раз за добавкой вышел, а на него три акселерата не спросясь наехали. То ли недорослям на бутылку не хватало, то ли просто так покуражиться уродам захотелось. Причем всё бы ничего, если бы один из них пистолет не вытащил, а как тот ствол достал, так Роман занервничал, а как Роман занервничал, так он всех троих на месте положил, голыми руками. Не насмерть, к сожалению, но по крайней мере четыре перелома на троих Ромочка ребяткам организовал. Причем, опять же, всё бы обошлось, всё бы ему было фиолетово, если бы их скопом менты не прихватили — а главное, если бы у одного, у того, который с пистолетом, папочка бы депутатом не был. Ну а так следствие со всею убедительностью доказало, что не кто иной, как обвиняемый, находясь в нетрезвом состоянии, напал на трех достойных молодых людей с целью ограбления… Всё, конец цитаты.
