Владимир Чекмарев - Африка в огне

Судя потому, как загорелись глазенки нашего нового друга, майор уже подсчитывал дополнительные преференции за то, что сдаст нас с потрохами и, судя по тому, что дальнейшим гешефтам Тарасюка местные власти благосклонно не мешали, майор нас таки сдал.

А мы приступили к подготовке к параду, тем более, что парад был составной частью нашего плана по эвакуации, а виной всему этому, ну, вернее не виной, но причиной, был Тарасюк.

Когда мы, напрягая извилины, пытались придумать, как совместить с парадом эвакуацию спецгруза, старшина неожиданно спросил: "А з торбами на парад ходять?"…

Так оформилась идея о парадном расчете с ранцами, и не хватало только самих ранцев и парадного оружия. Тарасюк, как всегда, превзошел самого себя, хотя с пайцзой на пользование любыми складскими запасами для выполнения задания ему было бы стыдно не превзойти кого бы то ни было. Единственной трудностью было то, что официально вывозить что-либо с базы, даже при наличии дружественного майора, можно было только на джипе, но Андрей справился.

В качестве парадного оружия Тарасюк надыбал сотню легендарных Шасспо без патронов, но зато со штыками (он махнул их на полсотни полудюймовых вентилей и большую коробку зубного порошка). И муштра тут началась самая настоящая. Геноссе Гейнц размахнулся было на ружейные приемы, но командир запретил, сказав, что вполне хватит марширен с ружьями на плече.

А вот ранцы – это была песня. Очередное эхо Второй мировой. Настоящие телячьи ранцы Вермахта количеством аж 85 штук, что и определило состав парадного расчета. Ранцы пошли в обмен на медные сапожные гвозди. Ну, а параллельно пришлось резко заняться парадной униформой…

Форма получилась более чем оригинальная. Черные открытые комбинезоны с нашитыми красными казачьими лампасами, белые кухонные кителя и белые кухонные же береты с местными кокардами. Винтовки Шасспо и ранцы дополняли картину.

Секретные пеналы загрузили в ранцы наиболее доверенных товарищей, не доверенные эвакуированные были несколько недовольны минимумом носимого личного багажа, но на них рявкнули, и они смирились. Геноссе Гейнц очень просил включить в список эвакуируемых предметов его личный гобелен с репродукцией картины Дали "Параноико-критическое одиночество", и ему пошли на встречу. Данный гобелен несли перед парадной колонной в виде штандарта, а в качестве ассистентов знаменосца шли четыре пулеметчика с РПД-44.

И вот наступил парад. Парадные расчеты ходили по большому кругу, периодически путаясь в очерёдности переодеваний и маршей, и, когда наша парадная коробка, пройдя по площади, пошла прямо к порту, на это никто не обратил внимания, тем более, что стали происходить гораздо более интересные вещи…

Корабли, что торчали на горизонте, стали явно увеличиваться в размерах, а это означало только одно – они приближались. И, когда они приблизились совсем, из порта в сторону города начался буквально массовый кросс. Уж больно недвусмысленно выглядели направленные на берег восемь сто тридцатимиллиметровых стволов двух "пятьдесят шестых" под бело-синими краснозвездными флагами. Под их охраной к пирсу по-быстрому пришвартовался сухогруз, то ли под польским, то ли под индонезийским флагом, раззявил транспортные аппарели и принял на себя группу товарищей в белых беретах, а еще через час обо всем происшедшем напоминали только винтовки парижских коммунаров, хаотично раскиданные по причалу.

Р.С.

А несчастным майором еще долго занималась местная безопасность, но так и не выбили из него информацию о том, почему большинство белоногих, марширующих на параде, несли в руках кассетные магнитофоны ведущих японских фирм.

Р.Р.С.

В пакгаузе номер 13 хранились чугунные радиаторы отопления с польской маркировкой. Как и зачем они тут оказались, никто не знал, но Аким на всякий случай пустил слух, что типа гири золотые, а покрыты чугуном – так это для конспирации.

Африканский орленок

Орленок, орленок, гремучей гранатой

От сопки врага отмело,

Меня называли орленком в отряде,

Враги называют орлом

Тупик любой трассы, особенно если вы в Африке, может быть тупиком во всех смыслах. Нет если вы налегке и без тяжёлого транспорта, вам открыты все горизонты, но вот если у вас груз в составе двух железнодорожных вагонов и ни одного локомотива, кроме электромотриссы, которая абсолютно бесполезна, ибо провода украли еще год назад, а подстанцию взорвали и вовсе за два года до этой кражи века, было нам весьма грустно.

В этот городок мы прибыли на двух трейлерах с "шестьдесятдвойками" без хода и без снарядов, под конец один тягач наскочил половиной колес и движком на длинную пулеметную очередь, там мы истратили последние снаряды и после продолжили путь в позиции "битый не битого везет", то есть один тягач тащил два трейлера.

Нехорошие люди мешавшие нам мирно ехать, почему то решили что пятнадцать половозрелых европейцев в камуфляже и при двух зачехленных танках, должны испугаться трех дюжин местных дебилов при трех "Бренах" и одной базуке "Карл Густав", но зато под командой белого колонизатора. У нас было несколько осколочно-фугасных сто пятнадцати миллиметровых снарядов, они и поставили точку в этом боестолкновении. Джип с базукой был разнесен на атомы первым, пулеметчики получили вощще от души, ну и дальше по уставу. Колониальный Мальчиш-плохиш оказался самым умным и после первого же орудийного выстрела, очень удачно затаился в ямке, где и был обнаружен Акимом и Птицей. Данный индивидуум оказался бельгийцем, сержантом пехоты в отставке, нанятым вождем одного племени для обучения воинов современному бою, сержант проводил с обучаемым подразделением многокилометровый марш-бросок, но присутствовавший с ними сын вождя, увидев нашу колонну, своей властью велел её захватить. Мы почти уже отпустили эту невинную жертву негритюда, когда Тарасюк досматривавший вещи пленного обалдело воскликнул: "А це що таке?". В руках у старшины поблескивал здоровенный пучек фотопленок. Таракан сразу сделал стойку, направил на побледневшего бельгийца автомат и приказал Тарасюку тащить сюда подтверждения шпионской сущности нашего пленника. Тарасюк шел очень медленно, впившись взглядом в пленку и неохотно протягивая её Таракану пробормотал: "Ох яка блудлива дивчина"…

Пленки не были шпионскими, это было пять метров кинопленки от новейшего скандального омерзительно-буржуазного фильма Эммануэль, по словам бельгийца честно выменянные на три бутылки джина. Звали кстати нашего пленного Пуаро (не Эркюль).

Путь наш закончился в городке Ринанго, тут мы всеми правдами и неправдами загрузили несчастные танки на платформы, платформы обшили деревом, придав им вид вагонов и честно стали ждать паровозную оказию. Начальник станции поначалу пытался отказать Тарасюку в выделении досок, гвоздей и пролетариата, но ему показали Арканю и железнодорожник, "обделавшись легким испугом", согласился на представление данной услуги и материалов, за банки из под краски из запасов нашего старшины, коей краской вагоны и покрасили (в качестве бонуса старшина прицепил к нашим вагонам салон-пульман вице-губернатора, каким то чудом оказавшийся в местном депо).

Приказ который мы выполняли был прост как пионерский лозунг, доставить две единицы поврежденной техники в пункт "N", в случае угроза захвата охраняемых объектов противником, объекты уничтожить. Угрозы пока не было и мы пребывали в ожидании, во всю пользуясь подвернувшимся отдыхом. Жизнь в городишке в принципе кипела. Там были резервные склады Революционной гвардии и старшина Тарасюк, выклянчив у командира его мощную "самоходную" бумагу, с печатью Военно-Революционного Комитета, буквально на тех складах прописался. В результате в выделенном для нас напрочь разграбленном доме появились: мебель, холодильник, радиола и естественно генератор с запасом горючки.

Так же старшина добыл нужное количество взрывчатки, которым мы заминировали танки, правда была проблема с взрывателями, вернее с их отсутствием, но голова на плечах, руки растущие откуда надо, немного соли, сахара, еще кое чего, элементарный транзистор и полевой телефон, короче все было на мази. Войск в городке было не то что бы очень, охрана складов, подчинявшаяся непосредственно ВРК, комендантская рота, взвод охраны вокзала и какой-то таинственный отряд Народной милиции, который мы так и не смогли ни разу увидеть, но по словам коменданта, являющийся серьезной боеспособной частью.

А еще тут были самые настоящие пионеры. Революционную пионерскую организацию создал младший Команданте Матумба, он учился в институте Патриса Лумумбы, хорошо говорил по русски и считал своей целью, сделать Африку копией Советского Союза и начал с отдельно взятого городка. Его пионеры лихо маршировали в красных галстуках и пели советские пионерские песни на русском языке!Потом правда выяснилось, что он просто писал латиницей русские слова, а ребятишки им же обученный португальскому языку, зубрили с листа и с очаровательным акцентом распивали: Взвейтесь кострами, Картошку, Орленка и.т.д. Самую свежую песню Пахмутовой, "И вновь продолжается бой", Матумба списал на слух с радио и исполнял её со своим хором наиболее часто.