Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в кровать на год
Глава 55
Когда скорбная процессия вернулась домой, толпа на улице неодобрительно зароптала при виде Брайана и Титании, но по мановению руки Александра ворчание стихло. Фотографии с похорон Ивонн уже разлетелись по интернету. Некоторые делились в Твиттере беспокойством по поводу вероятного прекращения доступа в туалет в связи со смертью Ивонн.
Собравшись в прихожей, домочадцы и гости услышали голос Евы, напевающей знакомый мотивчик.
Я сел на берег зыбкий и в сладком забытьеСледил за резвой рыбкой, купавшейся в ручье.
Титания прошептала Руби:
— Это «Форель» Шуберта.
— И почему люди постоянно сообщают мне то, что я и без них знаю? — покачала головой старушка.
Когда Ева переключилась на немецкий язык, мать к ней присоединилась.
Ich stand an dem Gestade und sah in süßer Ruhdes muntern Fischleins Bade im klaren Bächlein zu.
Все переглянулись, заулыбались, а Брианна сказала:
— Ага, давай, бабуля.
Не понизив голоса, Руби отозвалась:
— Она неделями разучивала эту дурацкую песню на обоих языках. Чуть с ума меня не свела.
— Да, и где же теперь моя золотая медаль, мам? — крикнула сверху Ева.
— О нет, только не заводи снова шарманку про ту чертову медаль! Хватит уже, Ева! — Повернувшись к Стэнли, Руби добавила: — Она отлично знала, как я ненавижу всякий хлам. Вот и припрятала бы свою медаль куда-нибудь подальше.
Стэнли улыбнулся: он тоже был аккуратистом.
Руби прохромала до подножия лестницы и крикнула:
— Она все равно была не из настоящего золота!
Позже Ева спросила у Брианны, как прошли похороны. Дочь проворчала:
— Брайан-младший выставил себя полным придурком, толкая похоронную речь, но в целом все нормально. Кроме папы никто не плакал.
— Неужели ты не могла хоть слезинку по бабушке выдавить, Брианна? Несомненно, плакать на похоронах допустимо и даже положено.
— Ты такая лицемерка! — воскликнула дочь. — Я-то думала, что ты за правду, красоту и прочее дерьмо из девятнадцатого века.
Брианна злилась оттого, что Александр почти не уделял ей внимания. Он проводил с ней не больше времени, чем с остальными членами семьи. Ладно, он не любит ее. Но мог бы и признать, что между ними существует тесная связь. Она умудрилась сесть рядом с любимым в церкви, но с тем же успехом могла бы положить вместо себя мешок гнилой картошки — Александру не было до нее никакого дела.
Столь очевидное неуважение безмерно расстроило ее. Брианна захотела поведать сетевым друзьям о своих чувствах. Она пошла в спальню Брайана-младшего и включила ноутбук.
Брат уже был в сети и писал в Твиттер:
«Бабуля = корм для червей. Катится, катится, катится к несуществующему Иисусу». Затем переключил вкладки, открыв страницу в Фейсбуке, посвященную матери. Войдя в один из своих аккаунтов, созданных специально для троллинга, он принялся критиковать недоумков, столпившихся перед домом, в особенности Сэнди Лейк. А диатрибу завершил вопросом: «Есть у кого-нибудь лишняя граната?»
Брианна на той же фейсбучной странице под своим именем написала:
«У нас в прихожей торчит мерзкий негр-побродяжка. Возомнил себя швейцаром, но ему стоит самому следовать установленному дресс-коду — дреды у него болтаются, как хвосты мертвых ослов. Обрежь патлы, дедуля».
Александр в темно-синем пальто стоял на крыльце в круге света от фонаря и курил.
Время от времени с улицы неслись отчаянные вопли: люди умоляли о встрече с Евой до вечернего прекращения аудиенций. Недавно Ева согласилась принимать по пять человек ежедневно. Кого к ней пропустить, решал Александр, выдергивавший из толпы на удивление разномастных представителей.
В этот день дневную консультацию получила женщина 57 лет, чья мать собралась замуж за мужчину 70 лет, и дочь желала ее остановить.
— Не препятствуйте маме, лучше купите бутылку шампанского и благословите молодоженов, — посоветовала Ева.
Следующим был фанат-орнитолог, который верил, будто Ева прячет за спиной крылья. Ева повернулась, задрала футболку до самой шеи и продемонстрировала энтузиасту ничем не экипированную спину.
Далее пришла девочка-подросток, поведавшая, что хочет умереть и присоединиться к Курту Кобейну в его небесном приюте. За ней последовал страдающий серьезной формой ожирения американец, он прилетел из Нового Орлеана, заплатив за два места в бизнес-классе, только чтобы сообщить Еве, что она — реинкарнация Мэрилин Монро и ему хотелось бы с ней «малость покалякать».
И конечно, не обходилось без тех, кто недавно лишился близкого человека и не мог смириться с тем, что больше никогда не увидит любимого. Такие вручали Еве письма и фотографии и просили ее поговорить с душами усопших и передать послания от них тоскующим живым. Ева старалась изо всех сил, чтобы заглушить этот вал эмоций. При виде слез она отворачивалась.
Александр затоптал окурок и отфутболил его в канаву, а потом тихо сказал Сэнди:
— На сегодня это все. Прислушайтесь ко всему хорошему в себе. Не зовите Еву сегодня, проявите уважение. В этой семье только что состоялись похороны.
Тем вечером, уложив Венеру и Томаса в бывшей комнате Брайана-младшего, Александр выглянул в окно и увидел, что на тротуаре осталась только Сэнди Лейк, сидевшая у своей палатки.
Сэнди устроила себе максимально уютное местечко, настелив под туристский коврик несколько слоев картона и газет. В свете налобного фонарика Сэнди штудировала журнал о знаменитостях.
Александр слегка приоткрыл форточку, чтобы впустить в комнату немного воздуха. Сэнди тут же подняла глаза, и ее неподвижность чем-то встревожила Александра. Он запер окно на задвижку.
Сэнди тем вечером пребывала в унынии. Соратники оставили ее одну, отправившись по домам нянчить свои бронхиты. Сэнди пробыла здесь дольше всех, но до сих пор не получила нормальной аудиенции у Евы. Ей требовалось больше, чем десятиминутный разговор. Ева обещала дать ей еще одну консультацию, но по каким-то причинам все откладывала встречу, и Сэнди начала терять терпение. Ей было необходимо поведать Еве историю своей жизни — как жестоко люди всегда обходились с ней и как мистер Бартхи отказался ее выслушать, когда она явилась в его магазинчик за углом и завела речь о Еве и ангелах.
Невежа заявил Сэнди:
— Для меня в вашем бреде нет смысла. Я агностик.
Во всем виноват этот Александр. Это он не подпускает ее к Еве. Ревнует, потому что Сэнди — признанный в мире эксперт во всем, что касается феномена Евы. В альбомах Сэнди больше газетных вырезок, чем у любого другого фаната новоявленной святой, и она может наизусть пересказать все важные вехи пути своего кумира к славе. В айпэде Сэнди хранились ссылки на все вебсайты и блоги, в которых упоминалась Ева, а самая продвинутая новостная программа постоянно выискивает в сети новые сообщения о лестерской затворнице.
Сэнди была главным источником распространения ложной информации об экстрасенсорных способностях миссис Бобер. Фанатка не стесняла свою фантазию, описывая вымышленную встречу с Евой: «Я находилась рядом с буквально неземным созданием. Ее воздушная красота несравнима ни с чем в нашем мире. А каждое ее слово — источник мудрости и истины».
Когда новички просили поведать, что же такое волнующее сказала ей Ева, Сэнди вытирала глаза и всхлипывала: «Простите, у меня всегда слезы текут, когда я говорю о Еве… — А после паузы, доводящей слушателей до белого каления, добавляла: — Слова Евы были предназначены только для моих ушей. Но когда я выходила из ее комнаты, то заметила, что она приподнялась над кроватью и несколько секунд просто парила в воздухе. Это был знак! Так Ева сообщала мне, что я избранная!»
Если циники пытались уточнить, для чего же ее избрали, Сэнди смиренно поясняла, что ждет следующего знака небес.
Сэнди хотела, чтобы Ева обратилась к миру и попросила все воюющие страны прекратить насилие. И помочь детям, у которых нет еды и воды. К Еве мир наверняка прислушается, и затем настанет рай земной, где больше не будет войн, наводнений, голода и землетрясений, а будет лишь благолепие, радость и любовь для всех и каждого. Поэтому Сэнди позарез требовалось серьезно побеседовать с Евой. Разве есть что-то важнее?
Сэнди подняла глаза на окно Евы, в котором горел свет, прочитала молитву и забралась в палатку, где Уильям Уэйнрайт уже спал сном младенца, накачанного снотворным.
Еве казалось, что каждый раз, когда она выглядывает из окна, Сэнди Лейк пялится на нее с блаженной улыбкой. Эта женщина портила ей настроение.
— Эта трехнутая вообще когда-нибудь спит? — спросила она как-то у Александра.
— Даже во сне у нее глаза нараспашку, — ответил Александр. — Но не беспокойся, я в соседней комнате. Если понадоблюсь, просто стукни в стенку.
