Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают
— Может, и свидетелем гражданин, а может, и обвиняемым, — успокаиваясь, многозначительно процедил посетитель.
— Ну ладно, ладно, сейчас опросишь меня, как хочешь… а пока давай, лейтенант, для знакомства, выпьем по стопочке, а? А то вчера мы слегка гульнули с ребятами… вот организм и просит. А твой организм как? Согласен он принять рюмашку?
— Я на работе не пью! — с брюзгливым выражением лица ответил он. — Да и вам не советую! Согласно решению Политбюро и лично товарища Горбачева у нас…
— Да, ладно тебе! — примиряюще ответил я и полез в сейф. — Я капельку… А товарищу Горбачеву мы, так и быть, не скажем, хорошо?
Потом, приводя в порядок мысли, я за пять минут совершил до боли знакомый ритуал наливания-разведения-вдоха-выдоха-запивания-смахивания скупой слезы, выданной организмом, в ответ на совершенное над ним насилие. Все это время лейтенант сидел с каменным и слегка презрительным выражением лица.
— Ну, так в чем дело? — спросил я, выравнивая дыхание. — Какие у вас вопросы ко мне, товарищ лейтенант?
— Значит, так, гражданин… Вы в пятницу вечером проезжали на мотоцикле, — и он назвал место, где я должен был проезжать. Я задумался на минутку и сказал:
— Да, вроде проезжали. Мы с приятелем ездили на рыбалку, а что такое?
— …и вы останавливались около стелы с названием нашего города?
— Ну… останавливались! Колесо у мотоцикла прокололось, меняли.
— А что-то необычное не заметили?
— Необычное? В каком смысле?
— Ну, там людей… надписи? — И тут я въехал в проблему и, фыркнув, во весь голос рассмеялся… Ах, вот что такое!
Ну а дело, друзья, оказывается, вот в чем. Мы с приятелем Генкой Левашовым поехали на мотоцикле на речку, с удочками посидеть. До речки было километров семь и при этом надо было пересекать многолюдный Московский тракт. Уже у самого тракта наш мотоцикл как-то странно завилял, застучал ободом по асфальту — колесо спустило! А заднее колесо на «Урале» менять довольно хлопотно, поэтому мы, скатив машину подальше на обочину, занялись ремонтом. Провозились мы с полчаса, не меньше. Когда заканчивали, Генка меня толкнул кулаком и, показав рукой куда-то в сторону, громко рассмеялся. Я сначала не понял причину его жизнерадостного ржанья, а потом увидел… Дело было в том, что название нашего маленького городка — Уяр. Так вот, на большом щите, где черным по белому и было написано это название, кто-то спереди, к имени города, пририсовал большую и тоже черную букву «Х»! Получилось презабавно! Ну, мы с Генкой еще минут десять стояли, обмениваясь комментариями, и радостно похохатывали, размахивая руками. Потом сели и укатили рыбку ловить.
Все это я лейтенанту честно и рассказал. На свою голову. После этого и началось: почти часовая проработка и воспитание в плане — да как вы, советские врачи, могли смеяться над антисоветской выходкой неизвестных — пока! — многозначительно добавил он, — злоумышленников! Они подрывают устои Советской власти, нашу мораль и наше мировоззрение — передовое мировоззрение советского человека. Да знаете ли вы, что являетесь, по сути, пособниками таких негодяев, которые исподтишка возводят хулу на наш строй, что мы можем вас обоих привлечь к… Ну к чему-то там, уж и не помню сейчас к чему.
— Ну, а мы-то здесь при чем? От меня-то ты, что хочешь, лейтенант? — и при этом мне вдруг стало так скучно, что я откровенно и не стесняясь его зевнул во всю ширь.
— Слушай, лейтенант, а тебе самому не стыдно?
— Что? Почему? — он явно растерялся от моего вопроса.
— Ну не стыдно тебе заниматься такой ерундой? Ведь этот случай и выеденного яйца не стоит. Ведь понятно, что написали это банальные хулиганы. Причем если это жестко сказать — хулиганы! А на самом деле это, скорее всего, написали малолетние шутники, пацаны. Ведь это и ребенку понятно. А тут вдруг КГБ! Вы что там, охренели совсем? Вам что, заняться совсем нечем?
— Да как вы смеете? Да это вы сами и написали…
И тут у меня вдруг пропал всякий интерес и пиетет перед столь значимой структурой вообще и перед этим пацаном в частности.
— Знаешь, лейтенант, а пошел… я работать. У меня, в отличие от тебя — есть серьезные дела, а ты — извини! — дурака валяешь! Забирай свои бумажки, я ничего подписывать не буду…
И ушел в секционную… Больше я этого лейтенанта не видел и с представителями сей организации не встречался.
Ну а Советская власть вскоре и сама стала рушиться, засыпая своими обломками судьбы миллионов и миллионов людей, но мы с Генкой — вот ей-богу! — к этому отношения все-таки не имели. Честно вам, коллеги, говорю!
Закончив рассказ, Влад улыбнулся и сказал:
— Знаете, вот бывают в жизни какие-то события, которые потом, по прошествии ряда лет вспоминаются всегда с… теплом и улыбкой. Вот и эта история всегда — стоит только вспомнить ее! — поднимает настроение. Вот почему-то так… У меня все, — закончил рассказ Влад.
— А вот только маленький вопросик к Владу, — сказал Миша. — А не приукрасил ли ты, друг, свой разговор с лейтенантом?
— В каком смысле?
— Ну, прикинь — середина 80-х, КГБ еще пока непоколебим, и твой разговор с офицером из такой организации… чересчур смелый, фривольный какой-то. По-моему, так разговаривать ты не мог. Приврал, да?
Влад озорно улыбнулся и сказал:
— А вот и нет! Просто вы, коллеги, выпустили один момент, который присутствует и в вашей жизни: и вы и я по роду работы регулярно общаемся и с лейтенантами и с майорами, и с прокурорами. То есть мы привычны к людям в погонах и зачастую их «строим». Ну и еще один момент — я элементарно был «не совсем здоров после вчерашнего», а если проще — день рождения только ра-а-з в году! Вот и позволил себе накануне…
— А-а-а… ну тогда понятно! Ну, тогда я…
— Постойте! — снова сказал Влад. — У меня еще одна история есть… Коротенькая… Давайте я сразу все расскажу, а?
— Ладно, валяй! — только уж потом моя очередь. — А ты начинай.
* * *В наше время, когда автомобиль действительно стал не роскошью, а массовым средством передвижения, хочу задать вам, коллеги — большинство из которых, конечно же, являются водителями, — один маленький вопросик:
— А приходилось ли вам, друзья, хоть разок сознательно нарушать правила дорожного движения? Ну, например, проезжать на красный сигнал светофора, а? — задал риторический вопрос Влад и сам же на него ответил:
— Большинство из вас, конечно же, сознаются в подобном грешке! Наверняка! А что? Мы же не пунктуальнейшие жители Германии, которым совершить подобное нарушение не придет и в голову. Пусть даже на перекрестке будет абсолютно пусто и видимость во все стороны будет по километру они — немцы — черта с два правила нарушат! А вот водитель, родившийся, выросший и воспитанный на просторах нашего богоспасаемого отечества, запросто проедет! А что стоять-то, коль ехать никто не мешает? Глупо! Вот так!.. Ладно, тогда усложним вопрос, — снова сказал Влад и обвел хитрым взглядом слушателей:
— А приходилось ли вам, друзья, совершать подобный проступок, находясь в прямой видимости повелителя волшебной, полосатой палочки, под самым его, так сказать, носом? Да если еще рядом с повелителем, грызя удила, бьет копытом гаишный автомобиль под парами? А?
— Нет, конечно… Я что, больной?.. Не нарушал… Нет, не было такого, — тут же раздались голоса слушателей.
— Понятное дело, друзья, спрашивая об этом вас, я не имею в виду ни олигархов, ни народных избранников и ни прочих там «братков», про которых поет в одной из своих песен Тимур Шаов: «…тот гад был крутым бизнезмеем, ГАИ тушевалось пред ним…» Да-а-а… Ну и бог с этими «бизнезмеями». Давайте я продолжу о нас, рядовых граждан. Помните, коллеги, в эпоху «развитого социализма» у подпольных дельцов — их теперь называют предпринимателями — был в б-а-а-льшом ходу такой тост:
— Давайте выпьем за то, чтоб у нас все было, а нам за это ничего не было!
Ну, так вот, у нас все случилось прямо по этому изречению: у нас — было, то есть мы проехали на красный сигнал светофора в прямой видимости сотрудника ГАИ, а нам за это ничего не было! Не верите? Напрасно, напрасно! А дело было так.
Как-то летом наведался я в областной центр и совершенно случайно, посреди города, встретился со своим старым другом Витькой Вершиным. Мы с ним не только вместе учились в институте, но после его окончания некоторое время работали в одной районной больнице. Ну, посидели в его машине, поговорили, вспомнили альма-матер. Я ему рассказал про нашу больницу и вдруг, как-то совершенно спонтанно, решили поехать за город к нашему общему другу, работавшему в такой же районной больнице. Благо райцентр, где тот работал Айболитом, был недалеко, по сути, на окраине города. Дело было в первой половине дня, когда поток машин на городских улицах, после утренних пробок уже слегка ослабел. Мы потихоньку выбрались из узких теснин центра на широкий окраинный проспект и неторопливо покатили прочь, на волю, в деревню. Ехали не спеша — километров 50 в час, не быстрее. Едем мы, значит, и беседуем о том о сем. Виктор за рулем, я рядышком. Машин мало, солнышко светит и приятно греет, теплый воздух ласково овевает лица через опущенные стекла. Красота! Но тут, на очередном перекрестке наметился светофор. Ага, тот самый! С красным светом!.. Вернее, свет-то пока горел зеленый.
