Наринэ Абгарян - Манюня пишет фантастичЫскЫй роман
— Поговорим, — согласилась Ба.
Мы выскочили из дома как ошпаренные.
— Папа, а кто она такая? — зашептала Манька. — И зачем она для Нарки свечку попросила?
Дядя Миша молчал.
— Может, колдунья? — У Каринки загорелись глаза.
— Не знаю, — протянул в задумчивости дядя Миша, — есть в ней что-то такое, пугающее.
Мы ополоснули посуду, забрали в машине трехлитровые банки и пошли искать дом Олынги.
— Какие странные у них имена, — удивлялись мы.
— Да, я никогда не слышал таких, — согласился дядя Миша.
У пробегающего мимо мальчика мы спросили, где нужный нам дом. Он махнул рукой вдоль улицы — третья сакля справа, видите, где дым поднимается из трубы.
Олынга оказалась такой же древней, как сестра, старухой. Она забрала у нас банки, наполнила одну желто-масляной сепарированной сметаной, а вторую — густым парным молоком.
— Вот эта кудрявенькая твоя дочь, да? — кивнула на Маню.
— Откуда вы догадались? — изумился дядя Миша. — Она совсем на меня не похожа!
— Кровь не вода, сынок, она шепчет о родстве. Она достала из ящичка ветхого комода желтую церковную свечку и протянула ее мне.
— Это тебе.
Мы молча переглянулись. Денег Олынга не взяла:
— Сестре отдадите.
Когда мы подходили к дому Катынги, то с изумлением услышали пение Ба. Мы постояли в нерешительности несколько секунд возле порога, а потом толкнули дверь.
— Ты представляешь, Миша, — обернула к нам светящееся лицо Ба, — я вспомнила колыбельную, которую мне бабушка пела. Слова давно из памяти выветрились. А сейчас всплыли. Надо же!
— Девочка, — обратилась ко мне Катынга, — тебя недавно напугала большая лохматая собака, и ты, убегая, упала и сильно ушибла левый локоть. Когда приедешь домой, попроси, чтобы мама зажгла эту свечу в изголовье твоей кровати. А я за тебя здесь попрошу. И все страхи как рукой снимет, хорошо?
— Хорошо, — шепнула я.
Катынга погладила нас по щечкам шершавыми сухими ладонями.
— Езжайте.
— Деньги за сметану… — кашлянул дядя Миша.
— Езжайте. Ничего не надо.
— Но как же так?
— Много говоришь, сынок, — отрезала Катынга и повернулась к нам спиной.
— О чем вы разговаривали? — спросил дядя Миша у Ба, когда мы сели в машину.
— Ни о чем. Она молчала, а я плакала. А потом вспомнила песню. И запела.
— Как это ни о чем? Разве не ты ей рассказала, что Наринку собака напугала?
— Нет, — Ба вздохнула, — но я бы даже не удивилась, если она нашу девочку по имени бы назвала.
Остальную дорогу мы ехали в молчании. Каждый думал о чем-то своем и не спешил делиться с остальными своими мыслями.
— Я понял, откуда у них такие имена, — вдруг хлопнул себя по лбу дядя Миша. Мы уже подъезжали к Берду, еще несколько виражей — и из-за холма показались бы развалины крепости.
— Откуда?
— Катынга и Олынга — это Катенька и Оленька! Видимо, когда-то их родители услышали звучные русские имена и, особо не вдаваясь в подробности, огрубив диалектом, назвали дочерей Катынгой и Олынгой!
Ба всплеснула руками.
— А ведь верно, Миша, все так и есть! Верно-то как!
Манька спала, положив голову мне на колени, Каринка о чем-то усиленно размышляла, шевеля губами. Когда машина поворачивала и кренилась набок, она придерживала Манюню за ноги, чтобы та не свалилась с деревянной лавки.
— Тебя что, совсем не мутит? — в очередной раз спросила она меня.
— Совсем. Но я сильно устала.
— Вот это делааа, — протянула сестра.
И тут Ба снова запела. Голос ее звучал мягко и немного приглушенно, иногда он вибрировал и беспомощно обрывался. Тогда Ба на секунду замолкала, а потом продолжала с прерванного места пение.
Это была старинная песня на джиди.[17]
Ба ее допела, а потом перевела:
Когда наступит деньИ тучи уйдут с моего порога,Я толкну калиткуИ выйду в чисто поле.Ай-яа, скажу я миру,Ай-яа, ответит мир мне.Ай-яа, скажу я богу,Ай-яа, ответит бог мне.Когда наступит деньИ тучи уйдут с моего порога,Я стану бессмертной…
Примечания
1
Варкетили, Авлабар — районы Тбилиси.
2
Армянское блюдо из цыпленка и тушеных овощей.
3
Как мы помним из первой книги, так папа называл маму, когда у него заканчивались аргументы. Мама родом из Кировабада, а девушки из этого города славились своей капризностью и неуживчивым нравом.
4
Тутовка — тутовая водка. Мацун — кисломолочный продукт.
5
Подстрочный перевод армянской фразы, означающей «никогда больше на те же грабли не наступлю».
6
Кизиловка — семидесятиградусная водка из ягод кизила. Неискушенного дегустатора убивает одним своим запахом.
7
Кинто — в Грузии торговец или мужчина без определенного занятия, весельчак, балагур и плут.
8
Это колоритное ругательство происходит от «захре мар», что в переводе с фарси означает «змеиный яд».
9
Соус из чеснока и мацуна.
10
Подробнее об этой розетке я расскажу чуть позже, в девятой главе.
11
Справка для тех, кто не читал первую книгу о приключениях Маню-ни: Ба каким-то образом умудрилась так задурить девочкам головы, что те поверили: красивые мужья им достанутся только в том случае, если их тарелка из-под тушеных овощей будет всегда оставаться идеально чистой.
12
Южное дерево или кустарник с приятным запахом и сладкими съедобными плодами.
13
Эпическую историю о многолетней ссоре Ба и ее соседки Вали вы найдете в первой книге о приключениях Манюни. «Николаи боз» в дословном переводе — «шлюха Николая», достаточно распространенное ругательство в северо-восточных районах Армении. Под Николаем подразумевается последний российский император Николай II, соответственно, Николаи боз — это женщина, которая занимается своим незавидным ремеслом с давних пор, чуть ли не со времен Николая II.
14
Мазь Вишневского.
15
Догоны — народность, обитающая на юго-востоко Мали, Африка.
16
Пищевой содой снимают приступы изжоги.
17
Язык тегеранских евреев.
