Джейн Фэллон - Дорогой, все будет по-моему!
Глава 46
Кати никак не ожидала, что Джеймс примет ее предложение о покупке лечебницы так быстро. Она думала, что он станет добиваться более высокой цены или вообще категорически откажет, чтобы не смущать себя необходимостью иметь с ней дело. Ей не терпелось поскорее позвонить Стефани и сообщить ей эту новость.
— Замечательно, — одобрила Стефани. — Браво!
Но голос у нее был не такой радостный, как рассчитывала Кати. И она, кажется, догадывалась почему.
— Господи, Стефани, надеюсь, ты не думаешь, что я хочу поживиться и за твой счет тоже! Вот черт, я даже не подумала об этом. Хочешь, я заберу свое предложение назад? Я так и сделаю, если ты скажешь. — Кати всерьез расстроилась. Ей и в голову не пришло, что, сбивая цену Джеймсу, она бьет также по Стефани, пока они не утрясли условия развода. Она ни за что не хотела, чтобы Стефани как-то пострадала.
— Не в этом дело, — сказала Стефани. — Я просто подумала вдруг… даже не знаю, как сказать… Сейчас мне стало его немного жалко.
Кати не смогла удержаться и перебила Стефани, прежде чем та успела высказать свою мысль:
— Стало жалко? После всего, что он сделал? Ну и ну!
Тогда Стефани рассказала ей, каким несчастным выглядел Джеймс, когда она видела его последний раз, и что он до сих пор живет в мотеле, и поделилась печальной историей гибели собаки, которая показалась Кати при всей ее любви к собакам в чем-то даже забавной. Вполне банальный случай, и ведь не человек же умер от рака или руки убийцы. Просто Джеймсу стало жаль себя, потому что приходится ложиться в постель (даже в две постели), которую (которые) он сам себе постелил. Стефани упомянула, что собачка принадлежала советнику тори, и Кати со смехом предположила, что это, наверное, самый страшный кошмар для Джеймса — возможность конфликта с таким столпом общества. Но Стефани возразила, что он, кажется, больше не интересуется подобными вещами, просто расстроился, что допустил такую ужасную ошибку, а Чарльз Салливан вообще считает, что Берти умер по естественной причине.
— Боже мой, — сказала Кати. — Если бы кто-то сделал такое со Стенли, я бы озверела.
Едва лишь рассказав Кати про собаку, Стефани поняла, что не должна была этого делать. Когда Кати прощалась с ней, в ее голосе слышался азарт, и Стефани показалось, что она зарядила ружье и сама дала его ей в руки. Она уже собралась было перезвонить Кати и сказать: «Забудь все, что я тебе сейчас наговорила, я все это выдумала» или прямо попросить не совершать опрометчивых поступков. Но потом ей показалось, что тем самым только подольет масла в огонь. Ей оставалось надеяться, что удовольствие, которое доставит Кати приобретение нового дома, и упоение этой маленькой победой утолит ее жажду мести.
Весь день Стефани ходила по магазинам с Меридит в преддверии награждения мыльных опер. Меридит была выдвинута в номинации — лучшая актриса за душещипательный эпизод, в котором она узнает, что мужчина, за которого она собралась замуж, женат и имеет троих детей, которые, как водится, поселились по соседству. Награду оспаривала другая актриса, чья героиня только что скончалась от долгой и продолжительной болезни (у которой она выигрывала битву по всем статьям, пока не попросила у продюсера прибавки к гонорару), и еще одна, героиню которой посадили в тюрьму по ложному обвинению. Меридит доверительно сообщила Стефани, что покойницы на экране всегда получают награду, потому что судьи понимают — это последняя возможность отметить в данном сериале данного конкретного актера. Но воодушевленная своим триумфом Меридит была полна решимости превзойти соперниц в туалете, выбор которого полностью предоставила Стефани.
Сейчас в примерочной Ронит Зилка Меридит примеряла одно крупномасштабное одеяние за другим, а Стефани нетерпеливо ходила снаружи, словно будущий отец в ожидании первенца. Она волновалась оттого, что близилось время ленча и сейчас Меридит захочет основательно подкрепиться в ресторане на Харвей-Николз и пригласит ее составить ей компанию. За последнее время она испытывала к Меридит почти нежность — всегда легко быть добрым с людьми, которые слепо следуют вашим советам, но беседовать с ними особенно не о чем. Кроме того, Стефани нужно было время, чтобы обдумать новость, которую этим утром сообщил ей Майкл.
Но Меридит все это не интересовало. Без четверти два они принялись за устриц и калифорнийский протертый суп, и Стефани изо всех сил напрягала мозг, чтобы придумать тему для разговора. К счастью, Меридит некоторое время трещала о новом повороте сюжета в своем сериале и жаловалась на несправедливость — кое-кому из актеров пообещали дать перерыв в съемках, чтобы подзаработали в рождественских пантомимах, а другим, и ей в том числе, отказали. Стефани пыталась изображать сочувствие Меридит, которой зимой придется довольствоваться четырьмя тысячами фунтов в неделю вместо десяти тысяч, но это было нелегко. Потом разговор иссяк, и Стефани неожиданно для себя сказала:
— Мой бойфренд предлагает мне съехаться.
— Ого! — Меридит положила вилку. — Недолго же он размышлял.
— Почти шесть месяцев, — уточнила Стефани. — Разве это недолго? Я и сама вот думаю — не слишком ли поспешно? — Ну зачем она завела об этом разговор с Меридит, с Миссис Тайной Лесбиянкой? У нее, наверное, и отношений-то с мужчиной за всю жизнь не было.
— Это как посмотреть, милочка. Я как-то съехалась кое с кем через неделю.
Стефани едва не поперхнулась. Ей до смерти хотелось задать вопрос, и она изо всех сил сдерживала это желание. А Меридит продолжала:
— Но, честно говоря, в тот раз я сглупила. Уже через месяц мы разбежались.
— Спасибо, вы мне очень помогли, — засмеялась Стефани.
— Я просто думаю — если вам кажется, что еще слишком рано, значит, так и есть.
— Да, мне так кажется.
Она и сама толком не знала, что именно ей кажется. Майкл упомянул об этом за завтраком таким будничным тоном, как если бы речь шла о приготовлении каши или состоянии индекса Доу-Джонса. Это предложение свалилось ей как снег на голову. От неожиданности она сначала рассмеялась, но он сказал, что говорит абсолютно серьезно и что просто бессмысленно жить порознь, раз они проводят вместе столько времени. Он очень серьезно относится к их отношениям и хочет, чтобы они перешли на новый, более здоровый уровень. Будет разумнее ему продать квартиру, а потом, если она захочет, на эти деньги выкупит вторую долю ее дома. Он понимал, что ей самой никуда переезжать не захочется. Стефани прежде всего думала о Финне. Они с Майклом хорошо поладили, хотя общего у них было не слишком много. Отца ему Майкл заменить никогда не сможет, это однозначно.
Стефани попыталась прислушаться к себе и… ничего не услышала. Ей казалось, что предложение Майкла должно было вызвать у нее восторг. Ведь оно обещало новую жизнь с порядочным человеком, явно ее обожающим. Не приходилось опасаться, что Майкл когда-нибудь заведет за ее спиной другую женщину. Он умен и талантлив. Но где-то на периферии сознания маячила тень сомнения, причину которого она никак не могла объяснить.
— Так вот, — продолжала Меридит, — вы или говорите ему, что хотите подождать еще немного, или же делаете пробный заход. Поживите вместе пару недель и тогда решите окончательно. Но пока не будете уверены, не говорите ему, что это насовсем.
— Вы правы, — вздохнула Стефани. — Конечно, все так. Но, честно говоря, я еще и боюсь. Что, если я скажу «нет», а он больше этого не предложит? — Господи, ну зачем она рассказывает все это именно Меридит? Стефани решительно не могла себя понять.
Меридит фыркнула.
— Ну так останетесь как были — вдвоем с Финном. Чем это плохо? Не говорите, Стефани, что вы превратились в одну из тех женщин, которые готовы жить хоть с Фредом Вестом, только бы не в одиночестве.
— Нет, конечно нет, — засмеялась Стефани. — Хотя шевелюра у него что надо.
— Если он увлечен всерьез, то и через полгода по-прежнему захочет съехаться. А если нет, вы просто будете знать, что поступили правильно. Как вы сами считаете?
— В этом, конечно, есть смысл. — Она провела ладонью по глазам. — Я просто никак не могу понять, почему не прыгаю от радости. Шесть месяцев назад я и представить не могла, что так скоро встречу кого-то. Да к тому же такого доброго, умного, любящего… — Она оборвала фразу, не зная, что еще сказать.
— Но?.. — вскинула брови Меридит.
Стефани вопросительно взглянула на нее, и Меридит пояснила:
— В ваших словах ясно слышится большое но.
— Но… даже не знаю… он как будто немного… он не… он любит джаз и разбирается в тенденциях мирового кино. Все его друзья — музыканты, фотографы, артисты. Или пытаются быть ими. В этом, конечно, нет ничего плохого, просто они принимают себя слишком всерьез. И он тоже. — Стефани понятия не имела, понимает ли Меридит то, что она пытается сказать. Она и сама себя не понимала. — Я думаю, что в этом и есть мое главное но. Он слишком уж правильный.
