Краткий курс предвыборной химии - Андрей Владиславович Немиров
«Не понял! — удивляюсь. — Какие это «жизненно необходимые»? Что, литература, история, физика, искусствоведение, психология, — уже никому не нужны?»
«Да нужны, конечно! Но пока мы изучаем историю с литературой и физикой, пишем отличные курсовые, побеждаем в олимпиадах, получаем красные дипломы и блестяще защищаем кандидатские, некоторые другие студенты занимаются иными науками. А потом как-то враз, благодаря знанию этих самых иных наук — становятся нашими начальниками и учат нас работать!»
«Да как они могут учить?! Они же, получается, не знают базовых понятий!»
«Базовых не знают, а им и не надо! Они изучают другие понятия и живут по этим понятиям. А те, кто «ихние» понятия не знает, обречён на беспрекословное подчинение. Поэтому в МинВУЗе решили всех учить этим новым, иным наукам: разработали их, и в экспериментальном порядке внедряют. Ну, чтобы мы тоже могли что-то в жизни понимать и продвигаться по службе, хотя бы просто реализовывать свои способности… А что делать, старик, традиционные знания и опыт, традиционный профессионализм — уже не в чести! А в призвании — только наказание!»
«И какие это «иные науки»? — спрашиваю.
«Да вон, на доске! Записывай расписание!»
Я — к доске. Читаю:
«Бюрократоведение и прогибастика»: лекция, семинар, зачёт.
«Карьерография»: факультатив
«Подхалиматика»: самостоятельная работа.
«Откатомеханика»: практическое занятие.
«Телефонное право»: обзорная лекция.
«Основы очковтирательства»: лекция, семинар, зачёт.
«Спагеттинг и марафетинг»: факультатив.
И, вот она — искомая «Имитация человечности»!
Зачёт по ней. И препод злой!
Потом «Манипулирование информацией в социальных сетях», «Краткий курс предвыборной химии» и далее в таком же духе. Записал все, иду в библиотеку за новыми учебниками. На входе встречаю знакомую из мединститута.
«Привет, что нового? У вас тоже эксперимент ввели?»
«Да! Да! Мы новые диагнозы проходим по психиатрии! Вот, смотри!» — и тетрадку раскрывает.
«Амбициоз», «Купюрофилия», «Правдофобия», «Коррупциомания», «Неродственный кумовизм»
«Господи! Страсть-то какая! — ужасаюсь. — Ну, здоровья тебе! Психического — особенно!»
«И тебе! — улыбаясь, задорно кричит знакомая. — Не пропадай!»
И сама пропадает в тумане завершающегося сна…
А я, уже почти просыпаясь, слышу голос препода: «Записываем тему лекции: «Обзор практики применения норм крепостного права в период с 1861 по 2021 годы»
И вроде не страшный сон, а весь в поту проснулся!
Наверное, надо больше гулять…
ГОРОД ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА
Каждый человек с момента своего рождения строит свой город. Он строит его не руками и без помощи инструментов. Человек строит свой единственный город своей душой и в своей душе. Он строит его таким, каким хотел бы видеть все города мира. В этом городе он и живет всю свою жизнь, обновляя, перестраивая и меняя здания, улицы и скверы.
У одного человека этот город состоит из небоскребов, у другого — из белых мазанок. В одних городах растут цветы, по другим мчатся фантастические автомобили. В этом городе, построенном душою человека в душе человека, живет душа человека. Эта многомерность едва ли умещается в нашем трехмерном сознании, часто люди и не догадываются о существовании города своей души. Однако он есть. И мечтая, строя планы, вспоминая или представляя что-то, мы входим в свой единственный город и живем там, потому что только там нам действительно хорошо.
Можно предположить, что этот единственный город — главное, что мы делаем в жизни, потому что только он и остается свободным и почти независимым от внешних обстоятельств. Мы можем жить в красивых особняках или в пентхаузах, обитать на помойках или путешествовать по пустыням или полюсам, но город нашей души останется таким, каким мы его создали. Это — наша вторая жизнь, хотя, по правде сказать, — первая.
«Почти независимым…». Да, реальная жизнь, все же иногда влияет на город, перестраивая его и помещая душу человека в его разные кварталы. Улыбнулась тебе удача — и видишь ты свой город солнечным и милым. Застелилась жизнь полосой черного тумана — и город померк, став холодным и серым. Но все это — сродни погоде. А город твоей души в основе своей постоянен, ведь он — это то, что ты из себя представляешь, он — это истинный ты! И даже если ты — богач, но твоя душа мала и мелка как лужа, город твоей души никогда не станет мегаполисом, и пусть ты уже давно живешь в самых престижных кварталах — в своем сокровенном городе обречен бродить по грязным одноэтажным улочкам. Но если душа твоя бескрайня, то даже ютясь в каморке, в своем городе будешь переезжать из дворца во дворец.
У людей сильных город мало изменяется, у слабых — без конца перестраивается, постоянно находясь в руинах и лесах. У жадных людей город тесный, у расточительных — запутанный. В юности этот город мал, но разноцветен, к старости он расширяется, мощнеет и приобретает единый стиль.
Но и этот, несуществующий в реальности город, как никто, влияет на нашу реальную жизнь. Мы мечтаем, стремимся к чему-то или желаем чего-то именно в городе своей души. А он увеличивает или уменьшает размеры наших мечтаний, стремлений и желаний, побуждая тем самым нас к тем или иным действиям. Город формирует нашу жизнь, потому что формирует нас. Знай мы свой город — могли бы предсказать свое будущее, потому что внутренний город строится и изменяется раньше, чем реальная жизнь.
Мы приводим в свои города чужие души, хвалясь перед ними или скрывая от них особенности своих городов, а сами с любопытством вглядываемся в чужие города, оценивая их и думая, что со стороны виднее.
Но только сам человек видит этот город таким, каков он на самом деле. Зашедшая в такой город чужая душа — или слепа, или видит все только в своих цветах и формах. Увидеть город чужой души в его первозданном виде — вот удача, вот — счастье! Увы, но дано это не многим…, почти никому!
Может, оно и к лучшему!
Он достался ей, когда был уже больной и разочарованный, с потухшим взором и растерянными мечтами. Она радовалась какой-то усталой радостью, как радуются окончанию трудной дороги, когда облегчение приносит не желанный отдых или долгожданная встреча, а осознание, что все, наконец, кончилось.
Мечты ее не то, чтобы сбылись — они продолжали быть нереальностью, только теперь уже — нереальностью окончательной. Она мечтала о том, что он, красивый и молодой, полный энергии и творчества, занимался своим любимым делом, создавая совершенно запредельные для ее практичного ума творения, а она, гибкая и неслышная как кошка, проникала в его
