Анита Лус - Джентльмены женятся на брюнетках
Ну и оказалось, что в то время, как отец Дороти прыгал с крыш, мать ее жила в шикарной квартире в Сан-Франциско, но была столь непригодна к какой-либо семейной жизни, что с трудом могла бы вынести что-нибудь, похожее на мужа. Хотя время от времени в ней просыпался материнский инстинкт и тогда она могла послать за дочерью. Так что однажды отец посадил Дороти в поезд до Сан-Франциско и оставил на попечение железнодорожного кондуктора.
Мать Дороти встретила ее на вокзале в сопровождении богатого джентльмена, с которым они были, похоже, неразлучны. И все пришли в восторг от Дороти, и покупали ей очаровательные платья, и брали ее с собой на скачки, и катали на лошадях, и всем показывали, и пили шампанское за ее здоровье.
Но как-то раз, в разгар какой-то вечеринки, мать Дороти и ее друг-джентльмен стали терять свои материнские инстинкты и в конце концов утратили их вовсе, отправив Дороти обратно на квартиру матери в сопровождении посыльного. Ну а потом мать Дороти забыла прийти домой, и девочка осталась совсем одна в квартире с китайцем-поваром, который ничего не делал, а лишь играл в какую-то китайскую лотерею и вполне мог сойти и за грека для такого маленького ребенка, как Дороти. Так что Дороти была в полном восторге, когда ее мать наконец вспомнила о том, чтобы вернуться, а вернувшись, отправила ее обратно в Карнавал-компани.
А когда Дороти было уже двенадцать лет, ее отец получил телеграмму, в которой сообщалось, что его жена скоропостижно скончалась во время скачек, когда рухнула большая трибуна ипподрома. И Дороти говорит, что это был единственный раз, когда ее отец выиграл на скачках, потому что он заключил пари, что и знаменитый сан-францисский миллионер тоже был на той же трибуне. И оказалось, что он и в самом деле был там. Таков был конец у матери Дороти. Но я не думаю, что мать Дороти была такой, какой ей следовало быть, иначе она не смотрела бы сквозь пальцы на увлечение китайца-повара китайской лотереей.
Когда Дороти исполнилось четырнадцать, она уже могла ходить по всей ярмарочной площади и помогать в работе. Потому что в Карнавал-компани было то, что называется «концессиями», то есть когда люди, например, бросают кольца на торчащие в земле ножи, и тот, кто попадает, выигрывает нож. Ну и Дороти должна была смешаться с толпой и быть Тем, Кто Выигрывает Нож, а потом зайти с «черного» хода и вернуть нож джентльмену — хозяину этой «концессии». Потому что, в конце концов, эти ножи стоили не более двух долларов все скопом и не было никакого смысла красть их, говорит Дороти.
Но я сказала Дороти, что это то, что называется «дурачить публику». Но Дороти сказала, что не очень-то эту публику дурили, потому что все равно лезвия у этих ножей были из оловянной фольги и от них не было бы пользы никому, кто вздумал бы использовать их по назначению.
Ну а когда Дороти наконец исполнилось пятнадцать, ее отец попал в беду. Ну, то есть я хочу сказать, что мистер Шоу опять женился. И это очень интересное событие произошло, похоже, из-за главного аттракциона Карнавал-компани, который назывался «Прыжок влюбленной».
Ну так вот, этот «Прыжок влюбленной» состоял из гусеничной цепи, по форме напоминающей большую восьмерку, и маленького автомобильчика, который бегал по ней. И после того, как автомобильчик делал петлю, он высоко подпрыгивал в воздухе и приземлялся на высокой площадке, расположенной на довольно большом расстоянии.
Но что действительно интриговало публику, так это блондинка в плаще, сидевшая внутри автомобиля, поскольку предполагалось, что эта девушка рисковала жизнью и делала «петлю», только для того, чтобы встретить своего «возлюбленного». А «возлюбленным» и был не кто иной, как мистер Шоу — отец Дороти — в своем блестящем розовом трико, который стоял в ожидающей позе на площадке и галантно сопровождал потом блондинку вниз по лестнице, пока вокруг гремели аплодисменты.
Правда, Дороти говорит, что она так никогда и не смогла определить, чему же аплодировали зрители — прыжку «влюбленной» девушки или же тому, что отец Дороти все-таки ухитрялся спуститься с лестницы, несмотря на свое хроническое состояние.
Ну а в качестве белокурой девушки, которая прыгала в «Прыжке влюбленных», Карнавал-компани, как правило, использовала официанток с белокурыми волосами или париком, желающих стать актрисами. Но компании трудно было удерживать всех этих девушек, потому что после того, как они делали несколько таких прыжков, у них начинал разрушаться позвоночник, и тогда менеджеру Карнавал-компани приходилось опять искать очередную исполнительницу.
Ну и в конце концов в одном из отелей какого-то городка под названием Модесто, менеджер нашел официантку, которая, однако, не сказала ему, что ее мать — хозяйка этого отеля, потому что боялась, что он не предложил бы ей эту работу, знай, что у нее есть довольно вспыльчивая мама, которая была бы против таких занятий.
Эта официантка, которую звали Хейзл, сбежала вместе с Карнавал-компани, ничего не сообщив матери. И, что еще хуже, некоторые люди из Карнавал-компани выехали из отеля, забыв попросить клерка выписать им счет.
Ну и эта леди — хозяйка гостиницы — появилась на сцене в следующем городе, и Дороти говорит, что, когда она появилась, глаза у нее были налиты кровью. Но судьбе было угодно, чтобы она попала на главную улицу города как раз в тот момент, когда отец Дороти прыгал с крыши масонской церкви в своем блестящем розовом трико. И хотя эта леди никогда раньше не обращала внимания на мистера Шоу, когда он останавливался в ее отеле и ходил в обычной одежде, но увидев, как он в трико бросался с крыши, она безумно в него влюбилась.
В конце концов стало ясно, что дирекции Карнавал-компани все-таки придется провести обмен мнениями с матерью Хейзл. Но сразу выяснилось, что ничто не заставит ее успокоиться, кроме брака с мистером Шоу. Так что отцу Дороти пришлось жениться, чтобы спасти Карнавал-компани от ответственности за похищение официантки и неуплату счетов из отеля.
Ну и они были обвенчаны лютеранским священником, и у них была довольно необычная свадьба в городском саду. Вот так и случилось, что у Дороти появилась мачеха.
И первое, что эта мачеха сделала, это заставила Хейзл вернуться домой в Модесто, чтобы смотреть за отелем, потому что она считала, что жизнь в Карнавал-компани была бы губительна для морали Хейзл. Но Дороти говорит, что мораль Хейзл уже достаточно поизносилась еще в Модесто, чтобы Хейзл могла бы почерпнуть что-то новое в Карнавал-компани. Сама же мачеха осталась с мужем, и оказалось, что это настоящая фурия. Ну, то есть я хочу сказать, она никогда больше не позволяла мистеру Шоу прыгать с крыши, и он стал терять свою индивидуальность. Ну и в конце концов все это кончилось тем, что единственное, что оставалось отцу Дороти, чтобы развлечь публику, — это получать брачную лицензию в каждом городе, где останавливалась Карнавал-компани, после чего местный священник публично венчал его то на воздушном шаре, то в клетке с тиграми. Так что Дороти говорит, что если я когда-нибудь услышу, как кто-нибудь болтает, что отец Дороти не женат, то я должна сразу же сказать, что на самом деле ее отец держит рекорд всего тихоокеанского побережья по числу законных бракосочетаний.
Однако в конце концов дела пошли от плохого к худшему. Потому что, хоть миссис Шоу и была постоянно невестой, вела она себя не как подобает невесте и только и делала, что порицала жениха, даже стоя рядом с ним у алтаря. Так что иногда толпа ужасно удивлялась, что мистер Шоу нашел в такой невесте. Потому что Дороти говорит, что вряд ли кому захочется платить 25 центов, чтобы увидеть, как кто-то женится на угрюмой невесте почти пятидесятилетнего возраста.
Но я и в самом деле не осуждаю миссис Шоу за то, что она впадала в уныние, потому что ведь в конце концов, отец Дороти не был идеальным мужем. Ну, то есть я хочу сказать, что он, наверное, думал, что именно в этом и состоит мужская доблесть — сначала напиться, а потом вспомнить о «сухом законе».
Так что миссис Шоу начала надоедать жизнь в Карнавал-компани, и она стала тосковать по своему отелю, особенно когда узнала, что ее отель приобрел дурную славу. Потому что вряд ли какой коммивояжер, который был хоть немного недурен собой, оплачивал свои счета за проживание в отеле. А уж когда мачеха Дороти услышала о том, что Хейзл перенесла свой завтрак с шести утра на восемь, она решила, что дело зашло слишком далеко, ну и заставила мистера Шоу отречься от карьеры, чтобы вернуться в Модесто и заняться отелем.
Мачеха Дороти предложила девочке поехать с ними, но Дороти, подумав, отказалась. Потому что, по ее словам, она смогла бы вынести только что-нибудь одно — мачеху, Хейзл или город Модесто, но что терпеть всех троих сразу — это выше человеческих сил.
Ну и, конечно, теперь Дороти должна была сама зарабатывать себе на жизнь, и потому в Карнавал-компани сбросились, кто сколько смог, и купили ей никелированную машину для изготовления вафель. А управляющий сказал, что Дороти может не платить за «концессию», начиная дело, пока оно не станет прибыльным.
