Иоанна Хмелевская - Одностороннее движение
Кстати, ОНА моет меня совсем не так старательно, как ты. Правда, от навоза в Висле ОНА отказалась и нашла какое-то озерцо за Гроховом, чистенькое такое. Только какой толк от мытья, если после него ОНА не смазывает меня ни кремом, ни пастой! Я даже боюсь, что у меня краска начнет слезать! К тому же выезжать на шоссе приходится по песку, и на шоссе я выбираюсь снова такая же грязная, как раньше. Пустил бы ты ЕЕ в гараж Квятковского, плевать на твои дурацкие интриги!
Очень скучаю по тебе и не могу дождаться, когда ты вернешься. Месяц твоего отсутствия кажется бесконечным! Я присматриваюсь к другим автовладельцам, и получается, что в сравнении с тобой все они просто хамы немытые, жлобы и гады ползучие. Мой дорогой, любимый, ты у меня – один на свете, и только для тебя мне хочется урчать и ездить! Я знаю, что и я у тебя одна на свете...
Завтра после обеда поедем в Гдыню, потому что из Канады на «Батории» приплывает эта ЕЕ тетка. Мы едем не одни, прихватим ЕЕ мамашу и еще одну тетку, а вернемся послезавтра. Придется там ночевать, потому что «Баторий» должен приплыть послезавтра утром, во сколько – неизвестно. Макулатуру ОНА наконец-то сегодня убрала. Насколько приятнее было бы это путешествие, если бы за рулем сидел ты! Целую тебя, мой возлюбленный, нежно и страстно. Я так скучаю!
Всегда твоя,
«Шкода».
Мой обожаемый властелин!!!
Послушай, я такое пережила, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Какая страшная поездка, ну и натерпелась я! Я очень напугана, хотя недомогание вроде бы прошло... Впрочем, я не уверена, тем более даже сама не знаю, что со мной было. А стеклоочистители!!! Дай расскажу все по порядку, поплачусь тебе в жилетку, иначе не успокоюсь. Какое счастье, что мы с тобой увидимся через каких-то восемь дней!
Туда мы доехали без приключений, на следующее утро ничто не предвещало страшных событий. Семейка, правда, отправилась в порт на рассвете, но у НЕЕ хватило ума не спешить, и мы приехали на место только в полдень. «Баторий» в самом деле приплыл очень рано, но сперва долго стоял на рейде, неспешно причаливал, а затем пассажиры стали сходить по трапу в таможню. Потом тетка исчезла. Мелькнула где-то в толпе в половине первого – и пропала. Наши девушки стали рвать на себе волосы и гадать: вдруг Тереса везла контрабанду и ее арестовали? Может, она потеряла память?.. Но тут тетка отыскалась – в половине четвертого. Мне самой интересно стало, что с ней стряслось.
По-моему, Тереса ненормальная. Оказалось, что из любопытства она встала в очередь за какими-то странным людьми, которые везли чудовищных размеров багаж: ящики величиной с железнодорожный вагон. Тересе страшно хотелось увидеть, что в них такое лежит и как к этому отнесется таможня. За что боролась, на то и напоролась: люди везли коллекцию африканских тамтамов, начиная от крохотных и кончая такими огромными, с полслона. Сперва никто не знал, как брать за них пошлину: как за музыкальные инструменты? Или как за изделия народного промысла? Может, как за кожаный ширпотреб? Вся таможня битых два часа ломала голову, как записать эти тамтамы. В результате тетка ждала все это время, а у самой были два паршивых чемоданчика, и ее вообще пропустили без досмотра. Вышла она наконец оттуда, и мы тронулись в Варшаву на пару часов позже, чем планировали.
Погода испортилась, у Эльблонга начал накрапывать дождь. Разумеется, на мне не было стеклоочистителей: ОНА сняла их после предыдущего дождя. Погода стояла хорошая, ОНА про очистители совершенно забыла. Я уж не стану говорить про НЕЕ гадости, ЕЙ пришлось пережить не меньше моего, и не во всем ОНА виновата. Но стеклоочистители – на ЕЕ совести! ОНА довольно долго ехала под дождем, надеясь, что он вот-вот перестанет. В конце концов между Эльблонгом и Пасленком решила все-таки очистители надеть. Дождь лил уже как следует, стекло у меня было дочиста вымыто, можно было бы ехать и без «дворников», если бы только все проезжающие машины не брызгали грязью. Остановила ОНА меня, вышла и стала крепить стеклоочистители.
Я всеми силами ЕЙ помогала, ОНА же правый очиститель надела как следует, а у левого – не поверишь! – открутила головку от винта! Тоже мне Геркулес, когда что-нибудь нужно сделать – у нее сил не хватает, а тут как крутнет винт, словно люк в подводную лодку закрывает! Винт только хрустнул – и поминай как звали. На левом стеклоочистителе, представляешь? Не могла изуродовать правый, если уж ЕЙ приспичило силушкой похвастаться.
Села ОНА за руль, поехали мы дальше, только сначала бросила мне пару каких-то странных слов. Я даже не поняла каких. Правый очиститель работал, ОНА велела своей мамуле докладывать, что видит. Левая сторона стекла была вся залеплена грязью: ОНА ехала страшно медленно, и все машины нас обрызгивали. Мамуля видела на шоссе сплошь чудеса: то перед нами ехал дорожный знак, то большое дерево выскочило на дорогу, то поворот оказывался одновременно правым и левым. ОНА моментально одурела от такого пилотажа, а я с НЕЙ вместе. Я страшно разозлилась, панически боясь, что ОНА не выдержит и газанет. В таких условиях я бы с НЕЙ не справилась, погодка была не для гонок. Может быть, я и сама виновата в случившемся: я всем нутром старалась не спешить, а результат получился ужасный.
Сперва я сама не поняла, что происходит. Не могу ехать быстрее 60 километров в час, да и все тут! Мне стало дурно. Попробовала прибавить скорость – не тут-то было. ОНА мне помогала, как могла, – бесполезно. Ненаглядный мой, это было очень страшно! Словно паралич меня разбил. Про стеклоочиститель я и думать забыла, плевать, видит ОНА дорогу или нет, я должна прибавить скорость, любой ценой должна вернуть себе былую сноровку!.. Ужас! Тут я поняла, что без врачебной помощи не обойдется.
Дошло это и до НЕЕ, но только когда я перестала стараться и позволила двигателю заглохнуть. Он очень об этом просил – устал, бедняга. Мы были уже неподалеку от Млавы, семь вечера, пасмурно, стемнело рано, движение на шоссе замерло... ситуация безнадежная, почти как у Морсакевича в пуще. Ты же ЕЕ знаешь: ОНА даже капот не подняла, не посмотрела в мотор, только закурила и давай меня уговаривать. Просила меня, умоляла – я и растрогалась. Мне самой хотелось прийти в себя, мотор немного отдохнул, я его уговорила завестись. ОНА облегченно вздохнула, но я-то понимала, что дела по-прежнему плохи. Поехали мы с НЕЙ, а потом все повторилось сначала. Тут ОНА съехала на обочину, решилась поднять капот и заглянуть в мотор, но ничего там не поняла. Да и как ЕЙ понять, если я сама ничего не понимала? Она совсем отчаялась, кругом пусто и темно, на шоссе – ни одной живой души, наконец появился какой-то «мерседес». Он тоже ехал в Варшаву.
ОНА его остановила, водитель оказался человеком сообразительным, вез своего директора, но за него не переживал, бросил его в машине и стал меня осматривать. Вместе с НЕЙ заглянул под капот и в первую очередь проверил искру.
– А бензин у вас есть? – спросил водитель. – Искра-то в порядке, может, бензин не поступает?
Бензина у меня был полный бак, поступал он нормально, они в этом убедились ОНА включила зажигание. Мотор отдохнул и снова заработал, хотя и неохотно. А говорить, в чем дело, никак не желал. Водитель «мерседеса» велел ЕЙ трогать с места, сам поехал рядом Я ужасно боялась, что он махнет на меня рукой и бросит нас на произвол судьбы, поэтому я умолила мотор заглохнуть по новой. Проехать удалось всего несколько метров. Водитель вернулся, снова начал проверять. Оказалось, искры нет. Водитель проверил свечи, аккумулятор, зажигание – все было в порядке. Искра вдруг появилась: мотор согласился сотрудничать! Оба разбежались по машинам, ОНА и водитель. «Мерседес» сразу оторвался от нас, а я все еще не могла ехать быстрее, чем на шестидесяти. От страха я перестала следить за мотором, и он, мерзавец, снова заглох! ОНА готова была зарыдать, фамильные наши бабы, слава Богу, сидели тихо, не приставали. Даже утешали, что жратвы у них много, с голоду не помрут, можно спокойно ждать, когда Господь над ними сжалится.
Вернулся водитель «мерседеса». Он заметил, что ЕЕ сзади нет, наплевал на своего директора и вернулся, чтобы помочь. Ему самому любопытно сделалось, что за неполадки во мне такие. Проверил все, что только можно было, обходился со мной умело, с чувством и толком, в его обществе мне сразу стало лучше. Идиотская искра то возникала, то пропадала. Водитель не мог понять, что это значит, я тоже. В конце концов водитель объявил, что мы поедем вместе. ОНА пусть едет, за ним, а он будет поглядывать в зеркальце. Если что-нибудь случится, он возьмет нас на буксир. Мотор с радостью согласился бы и на такой позор, он все хныкал, что искра совсем пропала, что он устал и просит оставить его в покое, А я смертельно испугалась. На буксире, безвольная и бессильная, отданная да милость какого-то чужого «мерседеса»!!! Столько километров! Нет, только не это!
