Алина Кускова - Через тернии – в загс!
Алла обессиленно опустилась в ванну и полила себя водой из душа. Она никогда не научится жить под одной крышей с зятем. Для нее это было существо неизвестного рода: с одной стороны, вроде бы мужчина, а с другой стороны, второй ребенок. По крайней мере, она старалась вести себя с ним, как с ребенком. Получалось отвратительно.
Глава 2
Как-то не думаешь, не думаешь, вдруг раз – и беременна
Следующий день не принес ничего хорошего. Конечно, прическа была уже не та, она основательно пострадала под душем, а уложить утром волосы Алла не успела – готовила детям завтрак. Емельянов смотрел на нее, как на ископаемое чудище, каждый раз пуча свои проницательные глаза. Эмма не приезжала, что было довольно странно, неужели голубки поссорились? Из-за нее не могли. Скорее всего, Эмма, так же как и Алла, уличила Емельянова в двойном флирте, и причиной ссоры стала Машка Галкина. Та весь день ходила с гордо поднятой головой и нагло усмехалась при встрече с Аллой, которой ничего не оставалось делать, как снисходительно качать головой, раскачивать туфлю она боялась. Но как только эти двое оказывались вместе в обозримом пространстве, Алла замирала и превращалась в истукана, ловя каждое движение шефа и молодой соперницы. Но ловить было нечего. Машка хоть и лыбилась Емельянову во весь свой запломбированный рот с отбеленными кривыми зубами, тот проходил мимо нее с каменным выражением лица. Ни единым знаком, ни единым жестом он не давал понять, что вчера между ними что-то произошло. Машка долго терпела подобное издевательство, после чего решила действовать наскоком – заскочила после обеда в его кабинет. Сколько Алла ни прислушивалась, из-за толстенной двери не проникало ни одного вразумительного звука. Зато Машка вышла оттуда чрезвычайно довольной, усмехнулась Алле и прошла мимо нее походкой победительницы. В этот момент Алла жутко захотела, чтобы в «Меченосец» прибыла генеральная директорша и облобызала Емельянова своей вязкой, неустойчивой ярко-красной помадой.
Все стало ясно после того, как Емельянов перед своим уходом бросил Алле:
– Я зайду в производственный отдел, передайте, Алла Викторовна, будьте так любезны, Марии, чтобы она спускалась к моей машине.
Он назначал Машке свидание! Недаром в народе говорится, что наглость – второе счастье. Алла поднялась и на ватных ногах потопала к Татьяне. Та попыталась оправдать разумными доводами коварные Машкины действия, но все ее доводы отлетали, как горох, о непроницаемую стенку Аллочкиной ревности.
– Стерва, – всхлипнула Алла, – мало ей Виталика Семенова! Татьяна, ты мне поможешь.
План возник совершенно спонтанно и по глупости не уступал перевороту в отдельно взятой стране третьего мира. Татьяна позвала коварную Машку в туалет под предлогом: «Ой, пойдем скорее, я такое покажу!». Пропустив ее вперед себя, она захлопнула дверь, из-за которой возникла Алла с приготовленной заранее шваброй Веры Ивановны. Они закрыли дверь на швабру и принялись караулить с обратной стороны. Машка, по всему видно, особа довольно несообразительная, подождала минут пять, после чего попыталась безрезультатно открыть дверь. Дернувшись, как птица в клетке, Галкина слабо позвала на помощь. Алла довольно ухмыльнулась и подмигнула Татьяне. Та заняла у туалета оборону и принялась караулить разлучницу, пока Алла сбегала вниз к машине Емельянова.
Первым попытался прорвать занятые рубежи начальник производства Сан Саныч Тимошкин. Приплясывая на ходу от нетерпения, перед этим он выпил пару литров холодного пива, Тимошкин доскакал до туалета и увидел возле него необычную картину. Синицина караулила дверь, закрытую на швабру, и никого туда не пускала.
– Пардон, мадам, – попытался прорваться Тимошкин, – позвольте, так сказать, совершить естественные надобности.
– Не позволю, – заявила та, закрывая дверь своим могучим телом. – Там… это!
– В каком смысле? – не понял Тимошкин, переминаясь с ноги на ногу.
– В инопланетном, – ляпнула Татьяна, но, заметив заинтересованную реакцию Тимошкина, решила и дальше придерживаться этой версии. – Слышишь? Завывают! – Из туалета послышался слабый вскрик страдающей Машки, которая не кричала только оттого, что боялась быть жестоко осмеянной.
– Странно, – Тимошкин почесал затылок. – Очень странно.
– Вот и я о том же. Нормальный человек бы орал.
– Орал? – не понял начальник производства. – Зачем ему орать?
– Как зачем? Потому что его закрыли, – и Татьяна указала на швабру. – Я закрыла, – доверительно сообщила она, – зашла, как и ты, по естественным надобностям, а там оно! Сидит все такое синее-синее.
– Что гуманоиды выдают! – изумился Тимошкин. – И где? В туалете. Никогда бы не подумал. Придется бежать вниз к плановикам. Если оно там действительно сидит, – он зашептал ей на ухо, – то я вернусь и прибью эту нечисть.
Татьяна сурово кивнула ему головой, крикнула вслед: «Но пасаран!» – и, когда тот скрылся на лестнице, покрутила у своего виска. Тимошкин, по ее мнению, являлся типичным представителем недалекого мужского населения планеты и избыточным умом не обладал. Кроме производства металлических конструкций, он знал назубок только то, что все бабы – дуры, и страдал от этого неимоверно, потому что в его жизни все было с точностью до наоборот.
Следующей приспичило главбуху – в силу ее возраста, а не количества выпитого пива. Но тем не менее легче ей от этого не было. Татьяна схватилась за швабру и заявила, что туалет оккупировали инопланетяне. Валерия Витальевна Голубкина была дамой старой закалки и в инопланетные существа нисколько не верила. Даже после того, как она приложила ухо к замочной скважине и послушала, как инопланетяне тихо завывают в туалете и лазают по полкам с причиндалами уборщицы Веры Ивановны в поисках запасного ключа. Холодный мозг главбуха трезво рассудил, что существо может оказаться человеком. Скорее всего, судя по громыханию, одноглазым бомжом, забредшим в их туалет в поисках алюминиевых тазиков для последующей сдачи их в пункт сбора цветных металлов. Валерия Витальевна рассказала Татьяне леденящую душу историю дачных ограблений, в результате которых ее дачный домик подвергся нападению бездушных «металлистов» и остался без единой кастрюли и ложки. «У них, – Валерия Витальевна трясла пальцем в воздухе, – нет ничего святого! Даже в таком месте». Пообещав сбегать этажом ниже и обязательно вернуться, Голубкина посеменила к лифту. Татьяна пожала плечами: она не поняла, какое конкретное место та имела в виду. Грустно поглядев в сторону закрывающегося лифта, Синицына ощутила муки совести. Если лифт застрянет, то Валерии Витальевне очень не повезет.
Но дружба всегда проверяется в беде. А в том, что у Хрусталевой случилась беда, Татьяна нисколько не сомневалась. Ее подруга влюбилась. И в кого?! В собственного начальника. В смазливого бездушного красавчика. Такое лично ей не могло присниться даже в самом жутком сне. Она поправила швабру и присела на корточки, опершись на туалетную дверь. Пока ее помощь подруге нужна, она сделает все, что сможет.
Алла тем временем крутилась возле автомобиля Емельянова, высматривая его подтянутую фигуру среди выходящих из здания. Ей следовало сделать вид, что она оказалась рядом с его машиной совершенно случайно, об этом они с Татьяной позаботились заранее. Та поставила свою маленькую машинку рядом с его серебристой иномаркой. Емельянов не заставил себя долго ждать. Он легко сбежал по ступенькам и через секунду был на парковке.
– Алла? – искренне удивился он. – А где же Мария? Вы ей сказали, что я ее подвезу?
– Конечно сказала, – не моргнув глазом соврала та, – по-видимому, у нее изменились планы. Я поняла, что она собирается идти ужинать вместе с Семеновым.
– Ужинать? – снова удивился доверчивый Емельянов. – А как же ее больная бабушка? Она просила меня подвезти ее до больницы, чтобы успеть передать горячий бульон немощной старушке.
– Думаю, – процедила Алла, которой все сразу стало ясно, – что вы, к сожалению, опоздали. Старушке уже ничем нельзя помочь. Ей без разницы температурный режим приготовленных блюд, да и всей погоды в целом. Она и без бульона чувствует себя прекрасно, – Алла подумала и добавила: – На кладбище.
– Так я опоздал?! – расстроился тот, схватившись за свой интеллигентный лоб.
– Да, – ответила Алла, – на полгода. Последнюю свою бабушку Маша похоронила прошлой осенью, когда отпрашивалась на десять дней, чтобы поплакать на ее могилке.
– Так может быть, это была другая бабушка? – мужская логика не сдавалась.
– Пяток других бабушек благополучно закончили свои дни еще прошлым летом, когда у Марии не клеился очередной роман. – Алле стало стыдно за то, что она выдает женские тайны, хоть и тайны соперницы. – Возможно, это какая-то двоюродная бабушка…
– Возможно, – кивнул головой Емельянов и неожиданно поинтересовался: – А вы, Алла Викторовна, кого-то ждете? – Алла испуганно замотала головой с запада на восток и обратно. – Вас подвезти? Если Мария в самом деле собралась ужинать, а бабушка совсем не бабушка, а могилка… – Емельянов неловко подтолкнул ее к дверце автомобиля. – Я думаю, нам по пути. Во всяком случае, я надеюсь, что вас довезу.
