Анатолий Вилинович - Дальнейшие похождения Остапа Бендера
Заключая сделку, Остап вспомнил монтера Мечникова. Тот говорил: «Стулья против денег». Но здесь случай другой. Не скажешь же: «Водопровод против карты». Для проведения водопровода нужно время и он не предмет в виде стула, да и как его провести, надо подумать… В Пятигорске не было денег, а здесь случай другой. Деньги есть, но водопровода еще нет. Так думал Бендер, расхаживая в это утро по веранде после завтрака перед своими компаньонами и обсуждая с ними эту важную проблему. И вдруг спросил:
— Адам Казимирович, вы можете за самое короткое время научить Балаганова езде на автомобиле? А затем и меня, конечно. В нашем деле каждый из нас должен уметь водить машину.
— Почему же нет. Конечно, могу, Остап Ибрагимович. Но только, чтобы он не сразу поехал на большое расстояние, братцы.
— О, нет, Адам. На первый случай ему придется проехать всего лишь два-три квартала в безопасном месте. А для чего, вы скоро поймете сами.
И учеба тут же началась. Шура сидел за рулем, Козлевич — рядом и спокойным тоном наставлял его, кок вести машину, переключать скорость, делать повороты и все премудрости шоферского дела. Бендер сидел на заднем сидении и тоже внимательно слушал опытнейшего автомеханика.
И вот пришло время использовать учебу шоферскому, делу и посмотреть, на что Балаганов способен.
Сверкающий чистотой «майбах» с тремя компаньонами подкатил к зданию, где размещался городской исполком. И через минуту Остап с Козлевичем уже входили в приемную председателя.
— Вам кого? — спросила их секретарша, сидевшая, за машинкой на столе рядом с дверью. — Я слушаю вас, товарищи?
Парадно одетый Козлевич длинно сказал ей по-польски и Остап одетый так же парадно, перевел.
— Польский товарищ хочет обратиться с просьбой к председателю, уважаемая товарищ.
— Да, но председателя сейчас нет, товарищи, он на совещании.
Великий комбинатор и без нее знал, что председателя нет.
— А по какому вопросу, товарищи, может быть…
— Да, конечно… — выпустив абракадабру слов Козлевичу до этого, что означало, что председателя нет. — Свяжите нашего польского товарища с водопроводной конторой номер три, уважаемая, будьте любезны, — обворожительно улыбаясь и смотря женщине в глаза, попросил ее Остап.
— Одну минуточку, одну… — заторопилась секретарша, набирая номер телефона. И когда оттуда послышался ответ, сказала:
— Здравствуй, Харитонова, Данилов у себя? Соедини с ним, тут польские товарищи у нас…
— Иван Петрович, с вами сейчас поговорит польский товарищ, — сказала она когда Данилов взял трубку. — Прошу, — передала трубку телефона секретарша Остапу.
— Здравствуйте, товарищ Данилов. Я из приемной председателя горисполкома… Сейчас к вам подъедет представитель заграничного консульства…
— Да-да, слушаю вас… — послышалось в трубке. — Слушаю…
— Просьба, встретить его у входа и очень внимательно отнестись к его просьбе.
— Да-да, конечно, конечно, товарищ… Когда встречать?
— Сейчас он к вам и подъедет, — ответил великий пройдоха и положил трубку.
Выпустив очередную абракадабру слов в виде перевода, Остап мило распрощался с секретаршей и вместе с Козлевичем вышел из приемной к машине.
Дальше все развивалось по сценарию, разработанному Бендером.
К входу конторы номер три подкатил сверкающий на солнце роскошный автомобиль с откинутым верхом над кузовом. За рулем его сидел плечистый молодец в кожаной куртке и с шоферскими очками, сдвинутыми на лоб. Это был никто иной как Шура Балаганов.
На заднем сидении восседали с важным видом, одетые в парадные костюмы, Козлевич и Бендер.
Как только «майбах» остановился, Остап выскочил из него и услужливо открыл дверцу перед Козлевичем.
У дверей конторы уже стоял начальник водопроводчиков Данилов и, подобострастно улыбаясь, засеменил к важным гостям.
Козлевич очень длинно по-польски изложил привет и Остап, прослушав непонятную говорильню Козлевича, пустил свою абракадабру слов в ответ, вступил в роль переводчика:
— Господин Казимирович приветствует в вашем лице водопроводную службу города и желает дальнейших успехов.
— Да-да, очень приятно, здравствуйте, товарищи, здравствуйте, — затряс судорожно руку Козлевичу начальник. — Прошу в мой кабинет, — пригласил он с поклоном, пропуская гостей впереди себя. — Прошу, прощу…
В кабинете Козлевич уселся у стола хозяина кабинета, закинув ногу за ногу, покрутил кончики своих усов и очень длинно заговорил по-польски, излагая свою просьбу. Когда закончил, то взглянул на «переводчика».
Остап закивал головой и, выпустив очередную абракадабру слов своему «господину», как бы уточняя детали, сказал уже по-русски, обращаясь к Данилову.
— Господин Казимирович, представитель польского консульства убедительно просит вас как можно в короткий срок провести водопровод в дом, где его поселили…
Козлевич прервал «перевод» великого разыгрывателя сцены и вновь сыпанул польскими фразами, Бендер тут же заговорил снова:
— Господин Казимирович согласен повышенно заплатить за ускоренный ударный труд водопроводчиков и даже валютой, — наклонил набок голову и умиленно посмотрел на начальника Остап.
— Конечно, конечно, хорошо, хорошо, уважаемые, — загорячился начальник районной конторы. — Завтра же с утра и направим по адресу слесарей, господин Казимирович… товарищ. И к обеду заверяю вас, вы уже сможете открыть кран с водой в своем доме, — показал жестом руки Данилов, как это делается. — Не извольте беспокоиться, — крутнул он пальцами, как бы проворачивая ручку крана. — Будьте любезны, назовите адрес… — продолжал он манипулировать пальцами, вроде бы открывая и закрывая кран.
Адрес был назван тут же Козлевичем через «переводчика», а Бендер добавил, что труба для прокладки водопровода у хозяев дома уже имеется.
— И прекрасно, и прекрасно, господа-товарищи, не извольте беспокоиться. А краны, задвижки, муфты, фитинги и все прочее мы обеспечим, господин Казимирович, обеспечим.
С польскими словами благодарности Козлевич встал и усердно затряс руку начальнику водопроводчиков. После него это же сделал и Бендер, говоря уже на понятном для Данилова языке.
Начальник проводил «иностранцев» до самой машины. И когда, к удовлетворению Остапа и Козлевича, Балаганов ловко тронул автомобиль с места и поехал, то Данилов еще долго махал им вслед прощально рукой.
Глава XXI. ВОДОПРОВОД ЕСТЬ, КАРТЫ НЕТ
Старший Ивакин, бывший морской лоцман, сидел в тени небольшого сада и выдалбливал из деревянных чурок игрушечные лодочки. А в стороне, на полке у дерева стояли уже изготовленные баркасы, шлюпочки, фелюги, яхты и даже трехмачтовый фрегат и двухтрубный пароход.
В это время и вошли во двор младший Ивакин и Остап Бендер.
— Здравствуй, пап.
— Здравствуй, сын.
— Знакомьтесь, мой лучший друг.
— Остап Бендер, — представился великий зачинатель разных дел.
— Очень приятно. Лоцман Ивакин… бывший… Никитишна, сын пожаловал с другом, — крикнул он в сторону летней кухни, откуда доносился стук ножа, чеканящего капусту и приятный запах борща. — Накрывай на стол.
— Сейчас, сейчас, дорогие мои, — выглянула из двери кухни пожилая женщина в ситцевом фартуке. — Сейчас все подам, капитан.
Прошло несколько минут и на столе появилась бутылка водки, хлеб, редиска, лук, помидоры, огурцы, миска отваренных креветок, густо пересыпанных укропом и сковорода жареных бычков.
— Пейте, кушайте на здоровье, уважаемый гость, — говорила хозяйка, расставив стопки и столовые приборы им столе. — Как там, сын, твоя старая ведьма? — спросила она Романа. — Все сквернословит в твой и наш адрес? Жизни не дает? Говорили тебе, забирай Клавку и живите у нас. И с водопроводом голову не морочил бы. Вон, криница у нас рядом, — указала она в сторону.
— Э-э, нет, хозяйка, водопровод делается уже, — вмешался в разговор Остап, улыбаясь. — Воду в дом вашего сына уже сейчас проводят и мир поселится в доме Романа.
— На долго ли? — усмехнулась Никитична.
— И мир воцарится в замке строптивой Катарины, — засмеялся Остап.
— Катарина? Кто еще такая? — всплеснула руками мать Романа.
— О, это из комедии Шекспира, уважаемая, «Укрощение строптивой» называется.
— А-а, ну тогда… — махнула рукой женщина и заспешила в летнюю кухню. И уже оттуда — Скоро борщ свеженький подам, дорогие.
— А мы к тебе по делу, пап, — начал Ивакин-младший.
— Ты только по делу и заглядываешь к нам, — укорил его отец. — О деле потом. Ну… — поднял он стопку, — за встречу, — и, не сказав больше ни слова, кивнул только головой гостю и сыну, выпил и стал закусывать.
Когда выпили еще, Ивакин-лоцман спросил:
