Джон ван де Рюит - Малёк. Безумие продолжается
И это было очень, очень плохо.
Рэмбо говорит, что если девчонка говорит «давай останемся друзьями», значит, ты ей физически неприятен или она нашла парня с большим членом. Усиленно пытаясь отделаться от возникшей перед глазами картины, я лихорадочно придумывал, что бы сказать такого умного. Но придумал лишь «я тоже». Только я собрался найти в себе мужество и все-таки наклониться и поцеловать ее, как нас прервали Гоблин с Таней. Гоблин, красньш как рак, улыбался очень подозрительно. У Тани к попе прилипла мокрая трава, и выглядела она несколько запыхавшейся. Я думал, что Гоблин идет к нам, чтобы поздороваться, но вместо этого он прижал Таню к дереву и начал целовать ее прямо у нас перед носом. Засовывая свой язык Тане в глотку, он краем глаза косился на Русалку и при этом издавал странные стоны и шумно дышал через нос. Увидев все это, мы с Русалкой решили бежать обратно в столовую.
Танцы шли как-то уныло. Жиртрест чуть не подавился зубочисткой, и его вырвало под стол. Бешеный Пес устроился на крыше часовни и блеял, как овца, время от времени демонстрируя собравшимся на школьном дворе свой голый зад.
Заиграла песня «Ходи, как египтянин», и Русалка сказала, что ей жалко Верна, выбежала на танцпол и стала танцевать с моим безумным соседом, который забился в угол и там двигался, как робот. Увидев Русалку, он густо покраснел и еще сильнее сосредоточился на своих спазматических танцевальных движениях, свесив язык изо рта. Когда Русалка стала с ним танцевать, он очень обрадовался и начал подходить к ней все ближе и ближе с улыбочкой, которая меня встревожила. Ребята вокруг завопили: «Да ты глянь! Во дает!» А кто-то заметил, что это похоже на «Красавицу и Чудовище» .
Внезапно диджей Щука включил зеркальный шар, а Эмбертон выбежал из диджейской рубки, прошагал по танцпо-лу и велел Верну убираться. Затем схватил Русалку за руку и завел с ней медленный танец. Резко сменилась музыка: Щука поставил «Вечный огонь» «Бэнглз». (Видимо, старшекурсники решили охотиться стаей и выбрали Русалку жертвой.) Русалке явно не нравилось столь близкое присутствие Эмбертона, чья правая рука уже начала медленно подбираться к ее заду. Верн также выглядел не слишком довольным развитием событий и начал медленно танцевать с воображаемой партнершей.
Вдруг чья-то сильная рука схватила меня за воротник блейзера и потянула назад. Это был Рэмбо.
— Малёк, да проснись же ты, тупица! Эмбертон наступает! Не тормози!
Затем на меня кинулся Гоблин и закричал:
— Нельзя позволить, чтобы он оприходовал твою Русалку! Если у него получится, клянусь, я буду следующим!
Я вышел на танцпол, готовый всех порвать. К счастью, завидев меня, Русалка тут же вырвалась из клешней Эмбертона, и вскоре мы уже танцевали вместе. Я посмотрел ей в глаза и уже склонился для поцелуя, но момент снова был испорчен. Послышался визг микрофона, и меня оглушил голос Щуки.
— Леди и джентльмены! — объявил он. — Поаплодируем Деврису! Джекпот достается ему!
На дальнюю стену нацелился прожектор, и мы увидели целующихся Девриса и Таню. Все захлопали, и Деврис продолжил целовать ее, одновременно торжествующе потрясая левым кулаком. Гоблин и Рэмбо бросились на танцпол, но было уже поздно. Микрофон снова взвизгнул, и Щука добавил:
— Гоблин, прости, но твоя девчонка сказала, что от тебя воняет, как от тухлой рыбины, а еще у тебя маленький член. Спасибо за сотню баксов, придурки!
Так мы проиграли пари. Гоблин потерял свою подругу, а Таня — репутацию.
Мне не хватило смелости поцеловать Русалку на глазах у Мардж, поэтому я лишь обнял ее, как детсадовец. Глядя, как машина Мардж скрывается в тумане, пнул камень, лежавший на дороге. Надо было ее поцеловать. Чего бы это ни стоило.
Кто-то толкнул меня в спину. Рэмбо.
— Эй, Малёк, — сказал он, — какой смысл иметь такую классную подружку, если относиться к ней как к сестре? Неудивительно, что она тебя бросила.
У меня знакомо ухнуло в животе — как на крикете, когда упускаешь самую простую подачу.
Позднее я лежал в кровати, смотрел на потолок и проигрывал в голове события сегодняшнего вечера. У меня было три верных шанса сделать ход, и все три раза я струсил.
Урок на всю жизнь: если сомневаешься, целовать или нет — целуй.
Воскресенье, 18 августа
Проснулся рано утром совершенно разбитым. Попытался снова уснуть, но Верн громко свистел носом, поэтому я пошел в душ. Поскольку все еще спали, мне удалось помыться двадцать минут, в течение которых я еще раз проиграл вчерашний вечер в голове, на этот раз вспоминая лишь самое приятное. К сожалению, мою утреннюю медитацию прервал Джулиан, который вошел в душ в состоянии ужасного расстройства. Я поздоровался с ним и, чтобы избежать неловкости, стал мыть голову. Закончив тщательно намыливать голову, открыл глаза и увидел, что Джулиан плачет, подпирая лоб кулаком. Спросил, что случилось. Он ответил:
— Малёчек, ох, Малёчек, прошу, не заставляй меня объяснять — все это очень сложно.
Я кивнул и выключил душ. Но тут Джулиан обозвал меня «жестокосердечной скотиной» и приказал снова включить душ. К тому моменту я мылся в душе уже более получаса, и кожа у меня стала ярко-розовой, как панцирь у креветки.
— Сегодня мое последнее причастие, — в слезах проговорил Джулиан. — В следующую пятницу я навсегда уйду из этой школы.
Я не знал, что ответить, и сказал, что при мысли о его отъезде мне тоже становится очень грустно. Джулиан назвал меня «невинной душой» и сказал, что однажды я сделаю кого-нибудь очень счастливым. А потом снова заревел. К счастью, тут появился Верн и начал обвинять какого-то бедолагу, засевшего в кабинке, в неподобающем поведении в туалетах и на прилегающей территории. Воспользовавшись моментом, я выключил кран и ретировался.
10.00. К нам пришли Щука, Деврис и Эмбертон и потребовали свой выигрыш. Бедный Гоблин был вынужден отдать сто баксов парню, который поцеловал его же подружку! Щука сказал, что, когда в следующий раз мы не сможем удовлетворить наших женщин, он рад будет помочь за меньшую цену — пятьдесят баксов. Потом повернулся ко мне и сказал:
— Слышал, твоя подружка тебя бросила, потому что ты гомик.
Я попытался посмеяться вместе со всеми, но звук, вырвавшийся у меня из горла, был резким и писклявым.
17.00. За вчерашнее хулиганство Бешеный Пес получил от Укушенного три удара розгами и последнее-препоследнее предупреждение.
20.00. Позвонила мама и сказала, что папа вернулся из Транскея и вместо сокровищ привез два штрафа за превышение скорости и грипп.
Понедельник, 19 августа
15.30. Целый час болтал с Русалкой по телефону. О чем именно мы говорили, не помню, хотя вторые полчаса спорили о том, кто первый повесит трубку. Наконец в комнату вошел Вонючий Рот и приказал освободить телефон, потому что ему нужно было позвонить больной бабушке. Тогда мы с Русалкой и попрощались одновременно.
Плохо то, что Русалка снова упомянула слово на «д». Даже хуже, она считает, будто болтать со мной — все равно что с подружками. По ее словам, это означает, что у нас «особое понимание».
Кажется, теперь даже Русалка думает, что я голубой!
Среда, 21 августа
Попусту потратил полдня, выискивая в секции физиологии нашей библиотеки книжку по анатомии человека в зелено-белой полосатой обложке. Гоблин сказал, что на странице 124 там есть фотография брюнетки с буферами, которым он бы дал 9 из 10. Поскольку буфера Русалки он оценил во столько же (а я их никогда не видел), мне хотелось узнать, с чем придется иметь дело в не столь далеком будущем (я надеюсь). Кроме того, я нарочно пытаюсь вести себя более мужественно.
Обыскав всю секцию биологии, наконец нашел бело-зеленую книгу между энциклопедией кожных заболеваний и фолиантом о почечной недостаточности. Страница 124 была вырвана.
Потом я нашел книгу под названием «Чума». Мне было страшно ее открывать, я все-таки открыл. На первой странице была ужасная фотография: огромная куча трупов, завернутых в белые простыни. Надпись под фотографией гласила: «ПОДСЧЕТ ЖЕРТВ - ТАНЗАНИЯ, 85 ГОД».
Вдруг за спиной раздался громкий возглас:
— Мильтон, мой поэт!
Библиотекарша миссис Холл бросила на Папашу уничтожающий взгляд, который он проигнорировал. Вглядевшись в книжные корешки за моей спиной, Папаша нахмурился поверх очков в роговой оправе и воскликнул:
— Биология, Мильтон? Совсем, что ль, умом повредился? Со стойки библиотекаря раздалось громкое «ш-ш-ш», и
миссис Холл покачала головой, неодобрительно взглянув в нашу сторону. Я сказал Папаше, что читаю про чуму. Тот в ужасе отпрянул и возопил:
— Надеюсь, ты триппер не подцепил? (Не знаю, что такое триппер, но звучит еще хуже чумы.)
