Джон Шемякин - Дикий барин в диком поле (сборник)
Программа про женщин
А по казахскому каналу, который я нашарил, идёт передача для казахстанских женщин. Рассказывают о том, что такое пальто и как его надо носить. А до этого показывали, как танцевать мамбу.
Очень красивы все: ведущие, гостьи. В дизайне студии есть камин. В камине программы про женщин лежат отломанные доски. Крест-накрест сложены серые доски в камине.
Сразу понимаешь, что казахстанская программа для женщин правдива.
Калека
А женщина-мечта (которая работает у меня в саду и которую я с распятия снимал, о чём повествовал обстоятельно) продолжает навевать на меня упоение.
Интеллигентные женщины очень часто болеют. Запряжешь пару интеллигентных женщин в тележку со сметанными бидонами, чтобы весело до железнодорожной станции доехать, только присвистнешь, только отъедешь пару вёрст, только затянешь весёлую дорожную песню во всё горло, а у крепких с виду дам уже и ноги подкашиваются, сбитые сапоги скользят на подъёмах, бока под разномастными пальто ходят ходуном, пар от них валит, парики съезжают на глаза. Иная и упадёт ещё, угрожая сметанной коммерции, на бок да и поползёт обратно в тепло.
А на одной оставшейся какая тут станция с покупателями из Барнаула? Какой тут заработок?!
И в пище они капризные очень. И условия содержания им создай. И не все песни радио «Шансон» знают, путаются часто в словах. Дочери у них на библиотечном факультете. Мигрени. Всего не перечислить.
Посидишь над раскрытой приходно-расходной книгой, посчитаешь, пригорюнишься. Лучше б ондатр себе завёл, честное слово. С ондатрами хоть не скучно.
Так, прелестная моя садовница, исцелившись от остеохондроза, подумала-подумала, да и ногу себе подвернуть решила. Я считаю, что типичный самострел. Решила дезертировать с трудового участка фронта. Водитель рассказывал, что он её предупреждал, когда она решила угол срезать и под откос на прямых ногах заскользила. Слава богу, что хоть в столб не врезалась, а только по касательной в автомашину.
Подбежали все, галдят, переживают, рассматривают авто. Потом кинулись смотреть на столб. Сравнивать возможные последствия. Прелестница тут же лежит немного наособицу, между мечущихся туда-сюда ног, и привлекает к себе внимание неестественными криками. Типично женское поведение.
Нехотя отошли от столба, потому как крики эти слушать равнодушно очень трудно, хочется шапку пострадавшей в рот запихать, не звери же кругом, у всех утром голова болит. Подняли, отряхнули, потащили в дом.
Во время этой транспортировки ногу ей и вывихнули.
Я за всем этим карнавалом наблюдал из окна, уютно ёжась в халате с чашкой шоколада в мужественной руке. Дома всё-таки хорошо, что ни говори. В санатории чудесишь сам, кустарно, в одиночку. А тут, дома-то, и стены родные помогают. Столбы. Дорожки. Не говоря уже о проживающих на моём иждивении гражданах. Эти всегда помогут, если заскучаешь. То бассейн не сольют, и за три недели даже паркет на втором этаже удивлённо так вспучится от сырости, не говоря уже про обои. То забудут в библиотеке пакет с мандаринами на тот же срок, так что как только вошел, сразу понятно, что ты в гостях у Жюля Верна как минимум, настолько запах дальних странствий силён сделался. То ещё чего удумают по широте души.
Выдали садовнице палку для хождения. Она хотела костыли. Но я, спустившись к народу, внятно возгласил, назидательно подняв кверху палец, что комплект увечных инвалидов у меня в доме уже полон и набор в него закончен. Что и палки ей вполне будет достаточно. А если хочется получить сочувствия от соседей, то я вполне могу организовать ей повязку на глаз, плюшевого попугая на плечо и следы хронической цинги. А также подорожную на имя старшины второй статьи с корвета «Африканка».
Проорал ещё, засучивая рукава, что ей теперь и без грима будут наливать по кабакам. Только, что называется, войди да откашляйся, звеня медалью, тут тебе и стол, и дом будут организованы, ветеран Трафальгара!
Оттащили меня от изувеченного садовода. Я там ещё что-то кричал, брызгаясь ядовитой слюной на набежавших. Не помню уже.
Романтические отношения
Мы всем коллективом переживаем за нашего общего друга Славу Ц-ва. Переживаем очень сильно. Наш общий друг Слава Ц-в постоянно впадает в какую-то сеть романтических отношений.
Хотя написать надо было совсем иначе – розовым на зефире и эдак мерцающе (ежик, кролик, котёнок целуют мышонка в зарослях левкоев): РОМАНТИЧЕСКИХ (тут два сердечка) ОТНОШЕНИЙ (ангел, сердечко, сердечко, ангел).
Нет, я тоже верил в РО. И очень долго верил. Лет до пяти, пока случайно не пробрался на родительскую половину дома и не услышал (а потом и на мгновение не увидел), как родители довольно громко и эффективно сомневаются в существовании РО.
Понятно, что место РО в моём сердце заняла НЕВИДИМАЯ РУКА РЫНКА, которой я поклонялся довольно долгое время, принося ей в жертву всё, до чего мог дотянуться. Потом РУКУ сменил в моей душе АДМИНИСТРАТИВНЫЙ РЕСУРС. И через год после появления у меня в сердце АДМИНИСТРАТИВНОГО РЕСУРСА, лет уже в пятнадцать, я разуверился в Деде Морозе, понаблюдавши драку двух священников в тульском ресторане «Аэлита».
Мои друзья тоже прошли длительный путь избавления от иллюзий. Кого-то прозрение о том, что романтика – это кромешное зло, настигло ещё на пороге чувственного взросления. Это когда вбегаешь в новогоднюю ночь в залу и видишь, как крысы доедают разбитого Щелкунчика, смешно двигая носами в волшебном лунном сиянии из створчатого окна.
Потому как крысы из гофманского предвидения – они государственники, крепкие коллективисты, сторонники правосознания и правоприменения. А все эти Щелкунчики, семейство марципановых кукол, ватные клоуны, обезьяны на верёвках (кто там ещё у Гофмана?), гусары раскрашенные, а, не важно, вся эта публика – они только к празднику приспособлены, к консьюмеризму, к тому, чтобы вбегали в залу стиля бидермеер толстые румяные немецкие дети в бархатных штанах и тискали их под музыкальные переливы из шкатулок.
Все эти куклы нуждаются в том, чтобы за них башляли. А крыса – бесплатна и естественна. Крыса свежа в своей искренности. Вот она, гибкая бестия, вылазит из банки с иваси, стряхая прокисший рассол, почешется всесторонне, пошевелит усами – и вновь девочка!
А кукла?! Упала в лужу – всё. Меняй. И если крысы прошли серьёзный путь взросления, обучения, адаптации, ресурсной спайки и дворового мужества, формировали себя как личности, то куклы эти, оппозиционные крысиному закону, они кто? Они что? Безмозглые имитации, имеющие цену, кстати сказать.
А крыса – она бесценна по-своему. Живая она. Родительница чья-то. Жена. Носительница классических культурных ценностей, простая такая баба. С детьми. Что ж ей не похрустеть задумчиво какой-нибудь безмозглой дурой Гретхен в кружевных панталонах?
Есть о чём подумать крыске. У неё перспективы, проблемы в коллективе, у неё соски, может, ломит и беременность вторая или третья за год, а что вы хотели, да, выпивала по случаю с друзьями, а он такой подходит…
О чём думать кукле? Только о себе. Да о мире своём внутреннем кукольном. На крысу можно положиться. А на куклу?
Вот.
Кого-то разочарование в РО настигло позже. Ну, там, дева, первый курс, ромашковый луг! Потом ишачишь, света белого не видя, по офисам и подсобкам до самого развода…
Ц-в пронёс своё духовное увечье через годы и расстояния. Постоянно, гадина, в кого-то шумно влюбляется. Особенно это у него с похмелья обостряется.
Не успели его утром выпустить за калитку – приехал через два часа уже в состоянии.
Я о Ц-ве ещё много буду гадостей рассказывать.
