Максим Малявин - Записки психиатра (сборник)
Наверное, еще никто не разбирал телевизор так быстро и так заинтересованно. Потрясая кинескопом, будто это был кувшин с запечатанным в нем джинном, супруг-должник уже прикидывал, как бы вскрыть этот сосуд, чтобы побеседовать с негодником по-мужски. Но Радиомачо оказался шустрым малым: он успел выскочить и, послав воздушный поцелуй присутствующей (хоть и в легком ступоре) даме, поскакал в зал, где был третий телевизор. Эпопея со скоростным демонтажем бытовой техники в погоне за семейным покоем продолжилась. Радиомачо просто так сдаваться не желал, он обзывался обидными словами и пару раз шарахнул преследователя током, пока тот не догадался выдернуть шнур из розетки.
Прибывшая спецбригада застала чуть было не обманутого мужа посреди останков трех телевизоров, с молотком в руке. Он непрестанно матерился и метался между тремя кинескопами, призывая, чтобы «долбаный наперсточник» вылез и имел с ним разговор, как мужчина с мужчиной.
Ехать в больницу Виталий долго не соглашался, громко и нецензурно сомневаясь в супружеской верности своей половины. Пришлось привести три убойных аргумента: жену уговорили прокатиться до приемного покоя, супружеский долг она простила, а кинескопы снесли вниз, к подъезду, вдруг кому из женщин пригодятся?
Космические гельминты
На мой взгляд, авторы сюжетов для фантастических триллеров и боевиков совершают в поисках подходящего материала фатальную творческую ошибку. Вместо того, чтобы использовать свой палец как объект сосательно-мыслительного рефлекса, им бы посетить ближайший психдиспансер. Нет, не с целью поправить психику, истерзанную поисками сюжета особой чудесатости, а с целью эти сюжеты насобирать. Поверьте, оно того стоит. Как-то раз к нашему приятелю Денису Анатольевичу пришел давнишний пациент: черт-те сколько лет на учете, куча госпитализаций в прошлом, более-менее стабильное состояние в последние лет семь, на прием ходит, как зять на именины к теще – без фанатизма, но регулярно. В качестве гаранта психического благополучия раз в месяц делает инъекцию пролонгированного препарата – в общем, жизнеутверждающая психиатрическая рутина.
На этот раз Алексей (пусть его будут звать так) имел озабоченный вид.
– Что случилось, Алексей?
– Тут такое дело, доктор… Инопланетяне в гости прилетали.
– Так ты теперь счастливый контактер? Будешь интервью давать в те передачи, где платят больше?
– Хрен им, а не передачи! Я на них в милицию заявление напишу, пусть им галактические братья по разуму потом эти передачи на зону возят!
– Да чем они тебя так расстроили?
– Да одно название, доктор, что инопланетяне. Ворье, блин, такое же, как и здесь.
– Неужели уворовали у тебя что ценное? Ты ж гол как сокол, тебе, чтоб было что красть, сначала надо что-то подарить.
– Обижаете, доктор. Конечно, пенсия у меня не ахти, но в потребительской корзине, кроме собственных яиц, кое-какая копеечка все же остается. Они, гады, сперли у меня аж сто тридцать рублей и проездной.
Доктор честно попытался представить себе граждан альтернативной цивилизации, гудящих в его родном городе аж на сто тридцать рублей и катающихся на общественном транспорте с проездным наперевес. Потом столь же честно попытался забыть эту душераздирающую картину вкупе с вереницей бредущих сдаваться в дурдом контролеров.
– Леша, скажи честно: ты телегу в милицию уже написал?
– Нет. Формулирую.
– И не пиши. Я тебе сам возмещу ущерб и куплю проездной. Мне только переписки с милицией не хватало. Опять же, перед братьями по разуму как-то неловко – обеднели, измельчали. Ну да ладно, не всем же на Илюмжинова попадать.
– А кто вернет мне подорванное здоровье?
– Ты что несешь, Алексей? Ты что, пил с ними?
– Нет, доктор, вы же знаете, я не пью, мне нельзя, проще сразу прийти и сдаться. Я про другое. Эти гаденыши заразили меня космическими глистами.
– Кем???
– Глистами. Космическими.
– Леша, можно я не буду уточнять, как именно происходил процесс?
– Да ладно, доктор, какие секреты, вы для меня как батюшка в церкви, только креста на вас нет, и курите не ладан, но как спросите чего – все как на исповеди. Они их мне на зубную щетку насыпали, а я только потом спохватился, когда было уже поздно, и во мне обосновалась инопланетная жизнь.
– И как инопланетная жизнь проводит время?
– Весело. Сидит в заднице и оттуда меня критикует. И еще нагло высасывает из крови весь галоперидол, который вы мне в уколах делаете. Так что сделайте мне его побольше, а то я замучился с ними дискутировать.
– Галоперидол всей компании за счет заведения? Это мысль. И еще семена космической тыквы – наипервейшее в таких случаях средство. А космической тыквой у нас сегодня будет… – И доктор заглянул в перечень бесплатных препаратов.
Инфернальные сны
Надо сказать, что инфернальная тематика с ее картинами Страшного суда, мучений грешников и прочих ужасностей будоражит пытливые умы не одного поколения. Тут действительно широкий простор для совместных прогулок воспаленного воображения и распоясавшегося подсознания, с итогом многократного овладения одного другим в виде эпических саг, картин, поэм, фильмов и прочих страшилок. Анекдоты не в счет. А уж если за дело берется разум, изначально пребывающий в своей, особой реальности…
Игорь (назовем его так) регулярно ходит на прием. Кого-кого, а его убеждать в необходимости лечения не нужно. У него есть выбор: или он пьет лекарства и ночами просто спит, или…
Началось все лет десять назад, когда ему во сне явился кто-то из низших демонов – мол, не того ты, брат, полета птица, чтоб за тобой ангел утренней звезды лично мотылялся, – и устроил ознакомительные покатушки по адским областям. По всем, которые можно было за ночь осмотреть и даже немного продегустировать. Наутро Игорь проснулся в поту, на мокрой простыне, весь словно побитый и местами даже понадкусанный, с четкими воспоминаниями о головокружительных похождениях и напутствием: «До следующей незабываемой ночи, мой грешный друг», – в ушах.
С этого момента жизнь парня утратила обыденность и стройность своего течения и стала более похожа на приключения шпиона-засланца: днем – родной завод и до слез любимый конвейер, ночью – «Ну надо же, кто бы мог подумать, что тебе так понравится! Что бы такого тебе сегодня показать?» Мало того, теперь перед каждым головокружительным низвержением в нижние миры (а в том, что их много, у Игоря больше нет никаких сомнений) несчастному работяге устраивали урезанный вариант страшного суда – так, в виде ужасненького заседания, очередная серия. Там ему припоминали какой-нибудь грешок, вроде того, сколько раз и в каких любопытных позициях он тайно возжелал своего мастера смены за такой идиотский график работы и такое начисление зарплаты. Потом следовал приговор, и ночные похождения имели умопомрачительное продолжение, уже с оттенком некоего извращения и с очередной мощной дозой адреналина, тестостерона и матерных эпитетов всему происходящему.
Игорь честно пытался исправить положение. Он ходил в церковь (издевательское хихиканье на очередном заседании и реплики мелких бесенят из зала с советами, ЧТО надо курить вместо ладана и куда вставлять свечки), к экстрасенсам (гомерический хохот после каждого визита, и меткая, исчерпывающая, но исключительно нецензурная характеристика очередного астралострадальца), даже к шаману вуду (рыдал и бился в истерике весь адский коллектив – теперь, мол, известен секрет отбеливания не только ануса, но и негра целиком). Пытался не спать, но на четвертые сутки черти явились на завод и засели в бытовке – мы, мол, не гордые, здесь подождем.
Наконец Игорь пришел туда, куда намеревался идти в последнюю очередь. Вопреки опасениям, никто не стал хватать его под белы рученьки и не делал неприличных предложений вроде полежать. Выслушали, расспросили про детство и юность, поболтали за жизнь и поинтересовались, как он отнесется к перспективе попить лекарства. Долго? Ну, всяко дольше пары недель, так ведь и адским туристом он заделался уже давно, скоро почетным гастарбайтером станет. Нет, не наркотики, окстись, родное сердце, к наркотикам ты опоздал, гашишем да опием лечили в девятнадцатом веке. Ну, кому золотые времена, а кому так и не очень; ты бы к стоматологу тогдашнему сходил, вполне так инфернальненько.
Где-то к третьей ночи с начала приема лекарств десцендум ад инферум [52] прекратилось, уступив место крепкому сну. Несколько раз, к вящей радости соскучившихся демонов, Игорь прекращал пить таблетки – мол, я ведь не хроник какой-нибудь, я справлюсь сам. «Правильно-правильно, мы тебе еще не все показали», – подбадривали адские обитатели, и желание экспериментировать с внутренними резервами и силой воли проходило как-то само собой. Все же ночью лучше просто спать.
Кругом засада
