Роман Днепровский - Ироническая проза ч.2
Юра подходит к окну, смотрит в окно. За окном – солнечное октябрьское утро, клёны в последнем золоте и рябины в багрянце… Сухой асфальт перед домом, детская площадка. Не было! Не было ничего: ни ливня, ни подъезда, ни мешка с деньгами – это сон был, сон! Яркий предутренний сон мальчишки-студента, сорвавшего вчера настоящий, «взрослый» поцелуй и упавшего спать счастливым. Вот облом…
…Грустный шёл наш студент на занятия. Перед тем, как выйти из квартиры, услышал вдогонку голос отца:
– Так ты же говорил, что у вас первых двух лекций не будет? Куда собрался-то?...
– Да спутал я всё, пап, – обернулся Юра, – есть лекции, есть. Это просто сон был…
Или, всё таки, не сон? Юра вспомнил, как вчера они вдвоём стояли в тёмном дворе, как прижималась и таяла в его объятьях эта хрупкая девчонка… как с балкона раздалось это дурацкое «кхе-кхе». Нет, ЭТО был не сон! А значит, всё ещё только начинается!...
Время ЧУ
Было у меня в жизни однажды такое "Время Чу": дала мне Судьба шанс начать карьеру молодого комсомольского функционера. Думаю, если бы я тогда его использовал, то сейчас сидел бы в Госдуме, получал бы нехилую зарплату, кутил бы с девочками на Лазурном Берегу, делал бы публичные заявления и, конечно, воровал бы - а почему бы и нет? И смотрел бы в глаза всяким бюджетникам и прочим многодетно-одиноким-пенсионерам честным и открытым комсомольским взглядом. Да, скорее всего, так оно всё и было бы...
Те, кто учился в школе в семидесятые-восьмидесятые годы минувшего столетия, конечно же, помнят, что среди прочих школьных маразмов, была тогда ещё и такая "пятая трудовая четверть".
Формально, эта "пятая трудовая четверть" должна была выглядеть даже интересно. Вроде бы, школьники должны были что-то там садить-поливать-выращивать на пришкольном участке, или обал... обла... овладевать навыками какой-нибудь профессии, вроде ученика столяра, или помощника продавщицы, или ещё какого-нибудь фасовщика готовой продукции на шефствующем над школой предприятии.
Я не знаю. Может быть, в других школах всё это и было именно так. Но не в нашей. В нашей школе никаких опытных пришкольных участков не было, а из всех шефствующих предприятий я помню только деревообрабатывающий заводик на Конном острове, да магазин "Гастроном №1". На лесозаводе производственная практика у нас была, начиная с седьмого класса, в течение всего учебного года, и единственное, чему могли научить нас, мальчишек, тамошние мастера, это виртуозному мату. Ну, а "Гастроном №1" запомнился тем, что нас туда однажды гоняли, чтобы мы помогали на субботнике - кончилось это тем, что Женька Беспалов спёр в подсобке бутылку водки и какие-то продукты. Был небольшой скандал...
Мне от этой "пятой трудовой четверти" всегда удавалось отлынивать, но летом 1987 года она, всё же, свалилась на меня в знойном августе, словно снег на голову. Наша новая классная руководительница была человеком, что называется, старой закалки" и твёрдо руководствовалась принципом "все должны делать то, что делают все, и никто не должен отлынивать от того, что делают все" - и с этим спорить было бесполезно.
К нашему обоюдному удовольствию, вторым "злостным отлынивальщиком" от "пятой трудовой четверти" из нашего класса оказался ни кто иной, как мой друг Бегемот. Была ещё девочка Юля из параллельного класса - и для нас с ней эта самая "пятая трудовая четверть" закончилась взаимным лишением друг дружки девственности - но об этом мы распространяться не будем... Остальной же контингент "отлынивальщиков" состоял из мальчишек, которые были младше нас на два года, и перешли в тот год из шестого класса в седьмой - человек десять или двенадцать их было. И как-то так получилось, что мы с Бегемотом "явочным порядком" и "по умолчанию" оказались в роли начальства над этими мальчишками. Кому-то же ведь надо быть начальством? распределять и принимать выполненную работу, отмечать отсутствующих?... отчитываться перед вышестоящим начальством о проделанной работе?... А ведь ещё кто-то должен отвечать за агитационно-идеологическую составляющую, осуществлять связь с комсомолом, выпускать "боевой листок" - кто-то же должен и этим заниматься, правда?
Обладавший представительной внешностью Бегемот умел напускать на себя начальственный вид, распределять работу, отмечать отсутствующих и отчитываться перед начальством. Я умел рисовать "Боевой Листок". Девочка Юля из параллельного класса вообще ни фига не умела (то, что она умела в свои пятнадцать лет, к делу не относится), но, в силу возраста, была для нас с Бегемотом "классово-близким" элементом - из параллельного же класса, всё-таки! Таким образом, мы составили Руководящий Триумвират, и, засучив рукава, приступили к работе.
Дальше я не буду использовать термин "пятая трудовая четверть", а буду называть вещи своими именами. То, чем мы занимались летом в школе, называлось ёмким словом "ОТРАБОТКА" - вот этот-то термин я и буду использовать, тем более, что таковой она и была, по сути.
До начала нового учебного года оставался месяц, бригада штукатуров-маляров заканчивала побелку-покраску, на всех этажах в нос бил запах свежей масляной краски, ацетона и прочие строительные ароматы. В школьных коридорах громоздились одна на другой, парты - их вытащили из классов, чтобы не мешали побелке-покраске. Вот эти-то парты - сваренные из стального уголка, с крышками и сиденьями из тяжеленных ДСП-плит - и предстояло втаскивать обратно в классы и расставлять рядами. Это и был наш "фронт работ".
Не обманывайтесь, господа: мы не занимались логистикой - мы руководили. Каждый день мы являлись с утра в наш "штаб", усаживались за письменные столы, и приступали к Руководящей Работе.
Бегемот расчерчивал тетрадный лист и вписывал в него колонкой фамилии семиклассников, прибывших на погрузку парт. Девочка Юля усаживалась на подоконник, подставляя коленки солнцу - творчески вдохновляла нас на трудовые подвиги. Я делал "Боевой Листок": если знать, как грамотно взяться за эту работу, то её можно делать хоть целый день подряд, и никто не сможет упрекнуть тебя в безделии. Первые часа два с половиной я выписывал по трафарету заголовок. Затем полагался отдых, и мы бежали за пышками в "Колосок". Наконец, подкрепившись, мы отправлялись "на объект": шли контролировать семиклассников, которые, пыхтя и обливаясь потом, таскали парты. Раздав Ценные Руководящие Указания и подзатыльники, мы возвращались в Штаб, где я очень быстро - минут за тридцать - вписывал в свой "Боевой Листок", что сегодня учащиеся героически загружали парты, ставил - от фонаря, разумеется! - имена отличившихся, рисовал одну-две карикатуры, и старательно выводил в нижнем углу свою фамилию.
К этому времени семиклассники заканчивали валять дурака на погрузке парт, и спускались в наш Штаб, чтобы Бегемот отметил их присутствие в своём кондуите. Был среди них один парнишка с необычной фамилией Чубурсаев. Фамилия - как фамилия, и, наверное, где-нибудь в Казани или Уфе людей с такой фамилией - пруд пруди, и ни у кого из тамошних жителей она не вызывает удивления. Но для нас фамилия эта звучала очень необычно, и это не могло остаться без последствий:
- Фамилия! - сурово, не поднимая головы, спрашивал Бегемот, водя начальственной шариковой ручкой по списку.
- Чубурсаев! - отвечал Чубурсаев.
Бегемот погружался в изучение фамилий в списке, а потом, так же не поднимая головы, сурово бубнил:
- Нет такого!
- Как это - "нет"? - недоумевал Чубурсаев, - ну посмотри внимательнее, я - Чубурсаев!
- Чубурсаев, - принимался бормотать на весь Штаб Бегемот, подражая мультяшному Крокодилу Гене, который, если помнит читатель, тщетно искал упоминание о чебурашках в Энциклопедии, - Чумаданы... Чубурашки... Чубоксары... - а затем безапелляционным тоном выпаливал в лицо пареньку:
- А никаких чубурсаев нет!
Бурное веселье охватывало всех, кто присутствовал в Штабе - за исключением, конечно же, Чубурсаева. Он норовил вырвать у Бегемота его кондуит - а тот продолжал разыгрывать из себя невозмутимого бюрократа:
- Ну что делать, если тебя нет в списках?! Чубуреки и чубурашки есть - а вот чубурсаев никаких нет!
- Ладно, - подавал я голос из-за своего стола, - иди сюда! Я тебя сейчас впишу! - Диктуй по буквам, чтобы ошибок не было! - и тут же под диктовку начинал вписывать чёрными крупными буквами фамилию мальчишки в этот самый "Боевой Листок" - в аккурат, под красным заголовком "ОНИ ПОЗОРЯТ НАШ КОЛЛЕКТИВ!"
- Да кого я позорю-то?! Ты что делаешь?! Кого я позорю?! - орал несчастный мальчишка.
- Наш коллектив! - парировал я, - бегаешь тут, орёшь, отвлекаешь ответственных товарищей от важных дел. Каких-то ещё чубурсаев придумываешь...
Конечно, в своём списке Бегемот честно отмечал этого Чубурсаева, но не раньше, чем заканчивалось это представление. И изо дня в день весь "Штаб Пятой Трудовой Четверти" бурно веселился одной и той же шутке:
