Джон ван де Рюит - Малёк. Безумие продолжается
Когда суматоха улеглась, я вернулся в кровать и попытался уснуть. Спустя некоторое время услышал громкое копошение и вздохи с кровати Верна. Его одеяло подскакивало вверх-вниз в лунном свете. Остальных и звать не пришлось, ведь Верн стонал так громко, что вскоре все проснулись. Даже Роджер выглянул из ящика для нижнего белья посмотреть, что за шум.
Гоблин сорвал одеяло, и Человека Дождя поймали с поличным. Верн покраснел и попытался прикрыть свое хозяйство и одновременно спрятать фотографию Аннелин Крил.
Потом я долго не мог уснуть — проделки Верна и странные нездоровые звуки, которые он издавал, не давали мне покоя. Мне жаль ту девчонку, которой выпадет несчастье с ним переспать.
Вторник, 30 июля
За завтраком вся школа встретила Верна песенкой «Он — дрочила» . Тот залился кроваво-красным цветом и выбрал именно этот момент, чтобы запихнуть в рот целую венскую сардельку. Вся столовая взревела и застучала ложками об столы. Джулиан вышел из-за столика старост и спросил Верна, не левша ли он. Верн ответил нет, и Джулиан пожал его левую руку.
Проведя хитрое детективное расследование, Жиртрест с Гоблином выяснили, куда делся один из Дэррилов. Оказывается, он сказал своей маме, что покончит с собой, если его вынудят вернуться в школу. Глист также сообщил, что Дэррил писался в штаны, как только в спальню первокурсников входили Бешеный Пес или Рэмбо.
После завтрака Укушенный вызвал меня к себе и спросил, не образумился ли я и не решил ли выбрать физику главным предметом на старшем курсе. Я ответил, что ничего менять не собираюсь, а потом с огромным удовольствием увидел, как его дергающийся глаз тревожно забегал из стороны в сторону. Он сказал, что до конца года у меня еще есть время передумать. Я лишь улыбнулся, а он поздравил меня с особым призом жюри в конкурсе Алана Пейтона. Все это внимание за какой-то поощрительный приз меня немного смущает. Вот если бы победителей было, к примеру, трое, я хотя бы смог убедить себя в том, что стал четвертым.
Среда, 31 июля
УЧИТЕЛЯ НА ОСТАВШЕЕСЯ ВРЕМЯ
Английский: Папаша (круто!)
Африкаанс: Цербер (чревато неприятностями)
Математика: миссис Бишоп (усена нашего чокнутого капеллана)
Актерское мастерство: Викинг (местный Гитлер)
География: мистер Эразмус (прозвища
мы ему так и не придумали, но он хитер, пронырлив и yжасен)
История: Леннокс (великолепно)
Здорово, что Папаша снова у нас преподает. Прошло всего несколько минут с начала урока, а он уже затеял горячий спор о насилии в школах. Сам он считает, что немного насилия — это очень даже неплохо, будет о чем рассказать внукам. Потом он заставил меня прочесть эссе, которое я отослал на конкурс Алана Пейтона. Когда я дочитал, все зааплодировали. А Рэмбо с Гоблином на задней парте принялись изображать звуки поцелуйчи-ков.
Пятница, 2 августа
На школьном собрании меня вызвали на сцену. Глок пожал мне руку и вручил особую награду жюри конкурса юных писателей имени Алана Пейтона. Аплодисменты выдохлись, не успел я подняться на сцену! Как я-мечтаю, чтобы все наконец об этом забыли. Если бы мое эссе чего-то стоило, я бы пробился в первую десятку.
На грамоте мое имя написали с ошибкой. Джон Муль-тон. (Что это за литературный конкурс, где даже фамилию «Мильтон» не могут правильно написать?)
Когда я сел на свое место, Глок раздал школьные галстуки, а потом слегка увлекся во время ежегодной речи, посвященной дисциплине. Он стал кричать, что третий семестр традиционно называется «семестром дураков», а потом уставился на нас с таким видом, будто съел лимон, и сообщил, что именно в третьем семестре больше всего учеников исключают из школы. При этом он посмотрел на какого-то бедного первокурсника, который сидел в первом ряду, и сказал, обращаясь к нему: «И те из вас, кто хочет это проверить лично, милости просим, — затем он выдержал паузу, сверля первоклашку глазами (тот от страха вжался в кресло), и смертоубийственным шепотом добавил: — ...знайте, моя реакция будет мгновенной и жестокой». Тут наступила такая тишина, что стало слышно завывание ветра. Продемонстрировав нам свои белоснежные зубы в злодейской улыбке, Глок взмахнул профессорской мантией и, как гигантская кровососущая летучая мышь, вышел из актового зала.
Безумная Восьмерка разработала систему, которую мы назвали Глок-радаром. Если наш психованный директор начинает говорить не «р», а «р-р-р-р-р», значит, он вооружен и опасен. Его обойма полна, и он готов к бою!
Суббота, 3 августа
ОТБОР В КОМАНДУ ПО ЛЕГКОЙ АТЛЕТИКЕ
Непонятно, зачем я вообще каждый год хожу на отборочные соревнования в команду по легкой атлетике. Ясно же, что мне никогда не попасть в эту команду, потому что я меньше ростом, медленнее и слабее почти всех ребят моего возраста.
Жиртрест в отчаянии перерыл шкафчик в поисках справки от врача, где говорится, что у него нарушение сердечного ритма. К сожалению, он так ее и не нашел. У него случился приступ паники, и он рванул в медпункт со скоростью олимпийского чемпиона по бегу на длинные дистанции. Но ему снова не повезло: сестры Коллинз не было на месте, а замещал ее недоброго вида старшекурсник с прыщами и сальными волосами.
Старшекурсник заявил, что Жиртресту придется доказать наличие заболевания. Тот бросился обратно в корпус и притащил в медпункт меня, а Верн с Карликом принеслись следом, так как подумали, что со мной что-то случилось. Мы прибежали в медпункт, пыхтя и отдуваясь, и обнаружили старшекурсника, который сидел, водрузив ноги на стол сестры Коллинз. Жиртрест отдышался и сказал:
— Это Малёк Мильтон. Он мой свидетель.
Оглядев меня с головы до ног, старшекурсник проговорил:
СТАРШЕКУРСНИК: Ты тот гомик из прошлогодней школьной пьесы.
ЖИРТРЕСТ: Он играл Оливера.
СТАРШЕКУРСНИК: Ага.
ЖИРТРЕСТ: А на гомика был похож лишь потому, что его заставили сделать завивку.
СТАРШЕКУРСНИК: Нет… это он на овцу был похож, потому что пришлось сделать завивку. А на гомика он похож всегда.
ЖИРТРЕСТ: Ну да, допустим, немного похож… но знал бы ты, сколько девок на него запало.
СТАРШЕКУРСНИК: Красивых или так себе?
ЖИРТРЕСТ: У последней его подружки были ого-го какие буфера.
Тут я попытался встрять в разговор, но старшекурсник велел мне заткнуться.
СТАРШЕКУРСНИК: Ого-го - это как?
ЖИРТРЕСТ: Ну не знаю... как грейпфруты.
Я представил себе грейпфруты Русалки, и мне вдруг поплохело.
СТАРШЕКУРСНИК: А чем он их берет — у него член большой, что ли?
ЖИРТРЕСТ: Да нет, у него даже яички не опустились.
СТАРШЕКУРСНИК: Блин.
К тому времени я уже был готов заколоть кого-нибудь скальпелем. Старшекурсник откинулся в кресле, глубоко вздохнул и окинул меня долгим взглядом.
СТАРШЕКУРСНИК: А это ты в прошлом году все скакал по часовне и распевал соло?
ЖИРТРЕСТ: Ага, он. Но больше он не поет.
СТАРШЕКУРСНИК: А он правда гомик, да?
Еще раз тяжело вздохнув, старшекурсник распечатал пакетик с мармеладками. Запихнув пригоршню в рот, пожевал минут пять. У бедолаги Жиртреста потекли слюни, и он уставился на мармеладки взглядом, полным желания. Старшекурсник не предложил их ему и лишь устроился в кресле поудобнее, словно это комната была его.
СТАРШЕКУРСНИК: Послушай, Жир, я бы помог тебе и этому гомосеку, но, пока медпункт под моим начальством, никаких справок я выдавать не буду. Удачи в беге с препятствиями на 400 метров, ребята.
МАЛЁК: А ты сам-то идешь на отборочные?
СТАРШЕКУРСНИК: Сдурел что ль, голубь?
МАЛЁК: Но почему нет?
СТАРШЕКУРСНИК: А у меня справка.
Улыбнувшись, он помахал у нас перед носом голубой бумажкой.
СТАРШЕКУРСНИК: А теперь валите, портите день кому-нибудь еще.
Бедный Жиртрест заревел прямо на скамейке, не отходя от медпункта. Я попытался ободрить его, но он был уверен, что стоит ему пробежать более пятидесяти метров, как у него случится аневризма мозга, взорвется голова и он умрет на беговой дорожке в боли и муках. Ткнув пальцем в свой большой живот, он сказал:
— Ты только посмотри, Малёчек. Похож я на человека, который рожден бегать? — Я покачал головой. Жиртрест кивнул и вдруг рассвирепел. — Мои родители, между прочим, платят двадцать штук в год для того, чтобы я получал хорошее образование, а не пробегал милю за четыре минуты!
Из утреннего тумана вышел Гоблин в коротеньких спортивных шортиках, которые делали его похожим на гигантского комара с длинными - белыми волосатыми лапками. Кивнув нам, он проговорил:
