Алина Кускова - Супермен для феминистки
– Да, – согласилась Эллочка, ничего не понимая, – хотя бы пуделя.
– Девочки! У Федора поехала крыша! – сообщила она, возвращаясь в бухгалтерию. – Он собирается натравить на нас кавказского монстра! С минуты на минуту он оплатит его услуги. Это не «испанцы» Кутейкина. Девочки, как будем защищаться?!
Среди бела дня, надо заметить, в разгар рабочего времени, сотрудницы бухгалтерии гуськом вышли из кабинета и закрыли дверь на замок. Так же тихо и неприметно они по одной растаяли в уличной толпе.
Василиса открыла дверь, прошла в комнату и завалилась на софу. Кто мог предположить, что случится такое? С какой стати было приходить Федору в то время, когда они ждали других визитеров? Она вспомнила, что он, хотя и нечасто, но все же заходил к ним в бухгалтерию. Так что ничего необычного в его визите не было. Если не считать его довольной физиономии. Но что теперь об этом говорить? Сейчас он, злой, как тысяча чертей, мечется возле Анфисы, и та под его диктовку готовит приказ о лишении Василисы премии. Или решает, каких на нее спустить собак. И это после всего того, что было вчера. Вот и верь после этого мужчинам!
А что было вчера?! Василиса резко поднялась и упала на пол. Под софой ничего не валялось. Ни одного самого задрипанного мужского носка. Она облегченно вздохнула. У нее нет амнезии, между ними ничего не было. Кроме безобидных поцелуев и слов, обещавших Василисе целый мир…
Василиса поднялась и отряхнулась. Внимательно оглядев квартиру, она решила: раз уж сбежала с работы, надо использовать время с толком. И занялась уборкой. Напевая заунывную песню про нищих бродяг, Василиса переоделась в скромный пестренький халатик и взялась за пылесос. Его могучий рев перебивал мелодию так, что ей пришлось буквально прокричать последний куплет.
После того как она закончила петь, ее ухо уловило инородный звон. Василиса выключила пылесос и направилась к телефону.
– Добрый день, – на ее «алле» ответил приятный мужской голос, – со мной говорит Василиса Семенова?
Она подтвердила.
– Благодарю, – сказал приятный мужской голос, и трубка запикала короткими гудками.
– Псих, – вынесла ему определение Василиса и принялась пылесосить дальше.
Петь уже не хотелось, хотя жизнь бродяг Василиса всегда воспринимала близко к сердцу. Кто знает, что ее ожидает в будущем? Может, стоит сходить к гадалке, пусть раскинет карты на ее судьбу: что было, что будет, на ком сердце успокоится… Пока же этот орган жил отдельной от Василисы жизнью. Сердце требовало любви. Мало того, оно любило. Разум понимал, что это невозможно, но сердце с ним не соглашалось. Душа же бродила в потемках, не вмешиваясь в спор. То, что делали ноги и руки, вообще было несущественно. Они действовали автоматически, особенно в минуты, когда глаза давали раздражающий сигнал на образ Федора. Василиса вздохнула. Даже сейчас, в минуты совершенной свободы, она не свободна от своих мыслей об этом человеке. Наверняка он вовсе о ней не думает. Или думает очень плохо. А ей-то каково? Если бы он только знал.
Когда Василиса схватилась за тряпку и начала мыть пол, раздался звонок в дверь. Шальная мысль о том, что это вполне может быть Федор, пронеслась в ее голове, как смерч над туманным Лондоном. Она подскочила и кинулась скидывать халат, одновременно надевая толстовку с джинсами. Тот, кто стоял за дверью, ждать, пока она приведет себя в порядок, не собирался. Он упорно жал на кнопку звонка и требовал ее появления. Василиса металась по комнате в поисках приличной пары новых тапок и неожиданно обнаружила, что ее дверь не заперта.
На пороге стоял Андрей Степанов. Увидев его, Василиса устало опустилась на софу и сложила руки в позе ожидания. Зачем ему нужно было столько трезвонить, заставляя ее волноваться? Ах, да, у него в руках цветы, он боялся, что они завянут. У него цветы??? Василиса напрягла память, вспоминая праздники: сегодня не Восьмое марта и не день ее рождения. Тогда зачем Степанов припер этот веник?
– Нам нужно серьезно поговорить, – заявил Андрей и протянул ей букет, – возьми. Эти цветы тебе. Обрежь корешки и поставь их в воду. – Было видно, что от волнения он говорил лишнее, как будто Василиса могла поставить цветы не в воду, а в рассол. – Я увидел, что ты сегодня раньше освободилась, и решил зайти. Не нужно откладывать на завтра то, в чем ты можешь покаяться сегодня. Василиса! – трагически начал он, опустившись на одно колено.
– Ой! – вскрикнула та и выдернула из-под его колена мокрую тряпку.
– Василиса! – снова повторил Степанов и закрыл глаза. – Я делаю тебе предложение! – Степанов замер в ожидании реакции на свои слова.
Василиса положила ногу на ногу и приготовилась слушать дальше. Какой интересный парень, что-то хочет ей предложить. Если он намекает на совместный поход в театр или куда-то там еще, она уже не помнила, что ему наобещала, то она согласна. К чему такой пафос? Мог бы просто сказать, что купил билеты на сегодняшний вечер. Ах, да. Она не должна казаться ему доступной. Нужно ответить, что она сегодня не может.
– Понимаешь, – заговорила Василиса, – я очень рада. Но, к сожалению, не могу принять твое предложение. Я занята. Возможно, если бы ты предупредил меня заранее, я бы согласилась идти с тобой, куда ты меня зовешь. Но сегодня никак не могу. Давай договоримся на будущее.
– Так ты в принципе не против?! – вскричал обрадованный Степанов, раскрывая глаза. – Значит, ты согласна?!
Василиса, удивленная подобной реакцией, кивнула. Степанов кинулся к ней обниматься, но не заметил на своем пути тернии и, опрокинув тазик с водой, растянулся на скользком сыром полу. Василиса кинулась его поднимать. Степанов, потирая ушибленные места, все еще улыбался и не верил своему счастью.
– Завтра же пойдем подадим заявление, – шептал он, следя за бегающей в поисках зеленки Василисой.
– Пойдем завтра, обязательно пойдем, – повторяла Василиса, – ты только не волнуйся. Небольшой ушиб головы не может привести к катастрофическим последствиям. Сейчас смажем зеленкой, чтобы не впустить в твой организм инфекцию. Ну, хотя какая у меня может быть инфекция? Пол я только что вымыла, он блестит… А про какое заявление, Андрей, ты говоришь?
– Я и говорю, – продолжал радоваться Степанов, – завтра пойдем подадим заявление в загс и оформим наши отношения официально!
– Все-таки без последствий не обошлось! – охнула Василиса и кинулась к телефону.
– Куда ты собираешься звонить? – поинтересовался гость. – Если Алевтине, то пусть она не спешит. У нас есть, чем заняться сегодня.
– «Скорая»?! – кричала Василиса в трубку. – Приезжайте срочно! Человек ударился головой и ведет себя неадекватно! – После чего кинулась к Степанову: – Где болит, Андрюшенька? Головка бо-бо?
– Не по-онял, – протянул тот, дотрагиваясь до своей головы, – ничего у меня не болит…
– Гляди, шишка-то какая вскочила, – Василиса приложила к его лбу наскоро сооруженный холодный компресс. – От нее до гематомы один шаг!
– Ты меня не поняла. При чем здесь моя голова и «Скорая помощь»?! Я пришел делать тебе предложение, все остальное несущественно.
– Ты уже сделал. Завтра мы с тобой пойдем в театр.
– В загс, Василиса! В загс! Я хочу на тебе жениться.
Василиса отошла от Степанова на пару шагов и внимательно поглядела на него.
– «Скорая»? Отмените вызов.
Спасать больного на голову ей придется самой.
Василиса села на софу. Такой вариант не был предусмотрен ни Алевтиной, ни ею самой. С бухты-барахты является сосед – бывший одноклассник, и предлагает ей выйти замуж. После гражданского брака Василиса теперь, конечно, ни за что не согласится на сожительство. Но скоропалительное замужество ей тоже не нужно. Она уже не девочка, которой хочется покрасоваться в свадебном наряде под пьяные крики «Горько!». Она вполне зрелая дама с опытом семейной жизни… Нет, но должна же быть, в конце концов, просто любовь.
– Почему ты хочешь на мне жениться? – Василиса пожалела, что не пошла учиться на психотерапевта.
– Ты классная. – Степанов сел рядом с ней.
– Классных девчонок вокруг много. – Василиса пересела в кресло. – Это не значит, что ты должен жениться на первой попавшейся.
– Ты не такая, – начал обижаться Степанов, – ты не как все. Домовитая, хозяйственная, экономная. Девушка-клад. Дурак был Забелкин, что тебя бросил.
– Во-первых, это я бросила Забелкина. А во-вторых, тебе во мне нравятся только эти качества?
– Нет, – Степанов натянуто улыбнулся, – и многие другие. Я тебя практически люблю. Ты меня тоже любишь, я знаю. Недавно ты хотела от меня ребенка.
– Я сказала это в пьяном бреду! Сегодня я уже не хочу ни детей, ни мужа.
– Капризная ты, Василиса, сама не знаешь, чего хочешь, – фыркнул Степанов. – Я, между прочим, всегда нравился твоей маме.
