Кингсли Эмис - Счастливчик Джим
– Плохо, будь он неладен!
– На вашем месте я бы не стал этого откладывать.
– Да, пожалуй. Спасибо, что показали мне это, Элфрид. А сейчас надо бы разыскать Баркли, пока он тоже не уехал в Аргентину.
Томимый неясным, но довольно ощутимым дурным предчувствием, Диксон бросился из комнаты и побежал на кафедру музыки, где, к своему удивлению, нашел Баркли, любезно предложившего свои услуги и именно ту книгу, которая была ему нужна. Немного успокоившись, Диксон отправился в библиотеку, где с почти зловещей быстротой получил книгу о средневековой одежде и мебели. На обратном пути он вдруг застрял в вертящихся дверях – кто-то, вошедший снаружи, пытался вертеть двери в обратном и (согласно нескольким крупным, бросающимся в глаза надписям) неправильном направлении. Это оказался Уэлч; он подозрительно озирался кругом и, насупясь, отступил назад, когда Диксон, продолжая толкать дверь, очутился рядом с ним.
– Доброе утро, профессор.
Уэлч узнал его почти сразу.
– Диксон, – сказал он.
– Да, профессор? – Только сейчас он вспомнил слова Маргарет о том, что Уэлч вместе с остальными членами своего семейства «жаждет его крови». Интересно, каким образом он станет утолять эту жажду?
– Я как раз думал насчет библиотеки, – произнес Уэлч, раскачиваясь на каблуках. Сегодня глаза его казались еще безумнее, а волосы еще растрепаннее, чем всегда. В галстуке у него желтел маленький золотой значок, напоминавший геральдическую эмблему, но при ближайшем рассмотрении оказавшийся засохшим яичным желтком. Весьма заметные остатки того же питательного вещества виднелись и вокруг его разинутого рта.
– Вот как? – сказал Диксон, надеясь вытянуть из Уэлча, что же именно из круга понятий, связанных с библиотекой, заставило его задуматься.
– Как вы считаете, могли бы вы сходить туда?
Диксон встревожился не на шутку. Неужели Уэлч окончательно сошел с ума? Или это просто ядовитый намек на несклонность Диксона посещать места, предназначенные для научной работы? Перепуганный до смерти, он украдкой кинул взгляд через плечо, желая убедиться, что они действительно стоят в двух шагах от входа в библиотеку.
– Вероятно, да. (Пожалуй, это самый безобидный ответ.)
– Вы сейчас не перегружены работой?
– Сейчас? – переспросил Диксон каким-то блеющим голосом. – Да как сказать…
– Я думаю о вашей лекции в будущую среду. Полагаю, она уже почти готова?
Диксон переложил две книги, которые он держал под мышкой, так, чтобы Уэлчу бросились в глаза их заглавия.
– О да, – сказал он с жаром. – Да, профессор. Да.
– Мне некогда идти в библиотеку, – сказал Уэлч тоном человека, устраняющего последнее препятствие на пути к полному взаимопониманию. – Я должен зайти туда, – и он указал пальцем на библиотеку.
Диксон медленно кивнул.
– Понимаю, вы должны зайти туда, – выговорил он.
– Да, в экзаменационных ответах есть кое-какие неясности. Хочу проверить их до завтрашней встречи с инспектором. Вы, разумеется, будете завтра? В пять часов, у меня в кабинете.
Завтра в четыре часа его будет ждать Кристина. Даже если вернуться на такси, он сможет пробыть с ней всего сорок пять минут. Ему захотелось пихнуть Уэлча в вертящуюся дверь и кружить его до самого обеда. Он сказал:
– Да, я буду.
– Отлично. Так вот, вы сами понимаете, мне совершенно некогда рыться в библиотеке.
– Ну, конечно.
– Очень мило, что вы согласны мне помочь, Диксон. Теперь относительно того, что мне нужно, выяснить в библиотеке: у меня все записано здесь. – Он по частям вытащил из бокового кармана сложенную вдвое пачку бумаг и расправил ее. – Тут нечего объяснять, все говорит само за себя, вы увидите. Ссылка на источник есть почти в каждом случае… да, именно. Хотя вот несколько вопросов без… так, предположения… Не думаю, чтобы вы обнаружили что-нибудь ценное, но на всякий случай просмотрите предметный указатель. Если там ничего не найдете, я полагаюсь на ваши собственные… ваши собственные… Впрочем, вам помогут названия глав. Вот это, например, – видите? Поглядите, нет ли материала по этому вопросу. Правда, вряд ли вы что-нибудь найдете. Хотя как знать – вдруг повезет, не правда ли? – Он впился глазами в лицо Диксона, ища подтверждения.
– Да, конечно.
– Ну да, конечно. Помню, как я, делая одну работу, много недель топтался на месте только потому, что не хватало единственного факта. Кажется, что осенью 1663 года… нет, летом…
Диксон уже уяснил для себя основные факты. Его просят заполнить некоторые пробелы в познаниях Уэлча в области крестьянского искусства и ремесел в их графстве, а эти листки, исписанные тупым, аккуратным и четким почерком или с лихой небрежностью отстуканные на машинке, дадут возможность ему, Диксону, выполнить задание, ничего особенно не напутав, но потеряв много времени да и самоуважения. И все же он не смел отказаться; вполне вероятно, что такую работу Уэлч сочтет куда более важной проверкой его способностей, чем качество лекции о «доброй старой Англии». Тут все ясно; но что означает эта путаница с библиотекой? Когда молчание Уэлча возвестило о том, что он не то кончил, не то не желает продолжать рассказ о случае из своей жизни, Диксон спросил:
– Но можно ли найти здесь все эти сведения? Я хочу сказать, такие издания очень редки. Пожалуй, следовало бы обратиться в государственный архив и…
На лице Уэлча медленно проступило гневно-недоверчивое выражение. Он сказал высоким сварливым голосом:
– Да, разумеется, здесь этих сведений не найдешь, Диксон. Не понимаю даже, как такая мысль может прийти кому-нибудь в голову. Поэтому я и прошу вас пойти в библиотеку. Я точно знаю, там есть девяносто процентов того, что мне нужно. Я бы сам пошел, но ведь я же достаточно толково объяснил вам, что не могу отлучиться. А эти данные мне нужны к вечеру, потому что завтра вечером я буду делать доклад после того, как убер… уйдет… уедет… профессор Фортескью. Теперь вы поняли?
Да, Диксон понял: Уэлч все время имел в виду городскую публичную библиотеку, и поскольку ему самому было ясно, что он подразумевал, он, естественно, и не подумал о недоумении, которое мог вызвать в собеседнике, толкуя о «библиотеке» в пяти шагах от другого помещения, носившего то же название.
– Ну, конечно, профессор, простите, – сказал Диксон, давно уже приученный извиняться в тех случаях, когда имел право требовать извинений.
– Хорошо, забудем это, Диксон. Не стану вас задерживать; вероятно, вы хотите приступить к делу немедленно, чтобы кончить все к пяти часам. А потом зайдите ко мне в кабинет и покажите, что вы нашли. Очень мило, что вы вызвались мне помочь; я это очень ценю.
Диксон сунул листки в книгу Баркли и пошел было прочь, но тут же оглушительный грохот заставил его вздрогнуть и оглянуться. Уэлч с вздыбленными волосами, как стиснутый со всех сторон форвард в регби, что было сил толкал вертящуюся дверь в обратном направлении. Диксон стоял и смотрел, медленно, с наслаждением корча рожу «павиан». Немного погодя Уэлч, каким-то образом догадавшись о своей ошибке, стал тянуть на себя застрявшую теперь створку двери и напоминал уже «якорь» в команде, проигрывающей состязание в перетягивании каната.
Внезапно дверь с громким треском подалась, и Уэлч, не удержав равновесия, стукнулся затылком о заднюю створку. Диксон пошел дальше, насвистывая свою «песенку Уэлча» в торжественном, почти похоронном ритме и чувствуя, что только такие происшествия и помогают ему жить.
Глава XVIII
– Чудесно, чудесно, Диксон, – сказал Уэлч семь часов спустя. – Вы заполнили все пробелы самым… самым… Просто великолепно! – Несколько секунд он пожирал глазами свои листки, потом вдруг добавил с оттенком подозрительности в голосе: – Что вы делаете?
Диксон в это время стоял, заложив руки за спину и складывая из пальцев некую комбинацию.
– Я просто… – запинаясь, пробормотал он.
– Меня интересует, что вы делаете сегодня вечером. Быть может, вы захотите поужинать у нас?
Диксон потерял целый день, трудясь для Уэлча, и на вечер у него накопилось много работы в связи с предстоящей лекцией, но отказаться от приглашения было невозможно, и он не колеблясь ответил:
– Большое спасибо, профессор. Вы очень добры.
Уэлч довольно кивнул головой, собрал листки и сунул их в свой саквояж.
– Я полагаю, что это весьма пригодится мне завтра вечером, – сказал он, удостаивая Диксона своей обычной улыбкой сумасшедшего эротомана.
– Надеюсь. Где вы будете делать доклад?
– В Археологическом обществе. Меня удивляет, что вы не видели афиш. – Он взял свой саквояж и нахлобучил светло-коричневую соломенную шляпу. – Что ж, пошли. Мы поедем в моей машине.
– Очень приятно.
– Должен сказать, это на редкость любознательный народ, – с жаром произнес Уэлч, когда они спускались по лестнице. – Приятно выступать перед такой аудиторией. Такое внимание и… любознательность, и всегда столько вопросов. Конечно, основная публика – это горожане, но там постоянно бывают и наши лучшие студенты. Этот Мичи, например. Чрезвычайно славный юноша. Удалось ли вам заинтересовать его своим специальным курсом?
