Владимир Чекмарев - Африка в огне

Парламентеры покосились на поляков, которые в ответ радостно оскалились и защелкали предохранителями автоматов. А Бианда-Крупская (в её униформу, можно было бы поместить трех мадам Грицацуевых) посмотрела на парламентеров и плотоядно облизнулась.

Очкатенький начальник побледнел и спросил, а почему расправа грозит именно его людям и тут Таракан блестяще обрисовал мотивацию внешней агрессии. По его словам, по дороге в это местечко, одна из машин наемников задавила любимую собаку одного из местных племенных лидеров, чем нарушила целый ряд местных табу, а племя это расправлялось с нарушителями табу весьма строго, применяя к ним пытки, перемежаемые насильственной однополой любовью переходящей в каннибализм. Тут не выдержал Аким и стал расписывать пытки, производимые с помощью длинных тонких щепочек (Таракан любезно показал, разведя ладони, длину этих щепочек, а Крупская активно закивала при етом всеми телесами). После этих перечислений очкатенький начальник стал икать. А Барон, перестав меряться взглядами с угрюмым наемником, (который таки первым отвел взгляд), пояснил, что наблюдаемая господами тысяча гранатометчиков, это только начало, и сегодня подойдут первые племенные отряды для участия в штурме, вон для них уже лагерь готов, это знаменитые "Белые тапы", а остальные мстители концентрически подтягиваются сюда же, типа чтобы никто не ушел. Но мы люди гуманные и – можем этот отряд наемников интернировать и тем спасти, как уже спасли оркестр Армии спасения, так как подобная резня нам тут не нужна, ибо может нарушить и без того хрупкое равновесие. А Аким добавил, что эти самые тапы носят серебряные каски и в бою звери. При слове серебряные каски Барон начал что-то подозревать и не зря… но тут вдалеке замаячили плоды спецзадания Тарасюка. В сторону палаточного лагеря бодро перли нестройные ротные колонны, в каких то странных белых пончо и сверкающих касках, типа старых Британских. Пан Вацлав, командир поляков направил на подходящие войска бинокль и согнулся в приступе неудержимого хохота. На головах у бравых ополченцев были миски из запасов Тарасюка!

Тарасюк получил следующее задание… Договориться в окрестных селах, чтобы в назначенный час, к палаточному городку промаршировало несколько сот человек в подобии униформы и с чем либо изображающем оружие, за что поощрить их мисками и прочим ненужным нам грузом с грузовиков. По униформе сразу пришли на ум пододеяльники, отсюда и взялось название "Белые тапы", ну, а коварный Аким посоветовал старшине добавить к униформе миски, в качестве касок. Н,у а оружие у местных оказалось свое, и отнюдь не муляжи.

Короче, ближе к обеду из городка в сторону нашего блокпоста потянулась колонна безоружных наемников, чуть позже оттуда же выехали грузовики с их оружием и сразу же были взяты под охрану. На невысоком холме оркестр Армии спасения наяривал всевозможные марши, а по дороге гордые мальчишки со слишком большими для своих субтильных фигурок калашами, сверкая белозубыми улыбками, конвоировали интернированных белоногих.

Тут как раз оркестр заиграл один из наиболее торжественных патриотических маршей потенциального противника, а Аким, внезапно выматерившись, сказал:

– Послушай командир, ну что это за люди такие. Играют практически их гимн, а они идут руки за голову, как ни в чем не бывало. Вот представь, взяли бы нас в плен. Нет, я понимаю, что это практически невозможно, но ведь на войне всякое бывает. Траванули бы нас, скажем, каким-нибудь газом, а потом повязали. И представь, командир, ведут вот нас, так же как их и тут оркестр вдарит, скажем, Интернационал. Так мы бы конвой зубами порвали, а эти…"

И потеряно махнув рукой, закурил. А оркестр сменил пластинку и заиграл гимн Армии спасения.

Инаугурация прошла успешно, а через пару дней шведский патруль из ООН принял у нас и оркестр и наемников. Так и закончилась эта эпопея.

Р.С. Тарасюк не был наказан, хотя после представления с "мисочниками", из окрестных деревень в наше расположение пригнали стадо парнокопытных консервов, которых, как выяснилось, он включил в сделку, как бонус от клиентов.

Р.Р.С. Правительство молодой республики было свергнуто через три месяца, при помощи тех самых "интернированных".

Р.Р.Р.С. На русский слух речушка называлась Пи*дюянка.

Двадцать пулеметов в свете пролетарской солидарности

Эй, комроты, даёшь пулемёты!

Даёшь батареи, чтоб было веселей!

Нам необходимо было сопроводить местного делегата в Европу на съезд рабоче-крестьянских партий (ну, в смысле, не до самой Европы, но до аэродрома), но пришлось ждать определяющего решения одного из отделов нашего Ленинского ЦК, уточняющего, насколько данная партия, действительно, является крестьянской и рабочей, так как в тех местах за данное определение боролось еще несколько партий, жаждущих Советской халявы.

Мы находились на базе одного дружественного движения, которое официально, будучи истинными борцами за социализм, собиралось захватить последний оплот чуждых этому святому для любого африканца делу темных сил. Оплот, по обыкновению, находился в доме бывшего колониального губернатора, что характерно, в этом же городе, который после обрушения колониальной системы был поделен на сектора победившими революционными формированиями. Разведка, вернувшаяся с рекогносцировки, доложила, что часовые, стоящие у ворот, вооружены пулеметами. И стала описывать нечто, с магазином сверху и со сложенными под стволом сошками. То есть, получается, что охрана изменника делу пролетарской революции была вооружена старыми добрыми пулеметами Брена. В принципе, в Африке кишело оружие всех времен и народов, но в этой местности столько Бренов было как-то не в кассу.

Брен пулемет, кстати, неплохой, только магазин маловат, и, между прочим, вовсе не аглицкий, как все думают. Пулеметик этот разработали чехи, и гордые британцы, дабы не изобретать велосипед, купили у чехов патент ZB-26 – ZGB-34 Брно, запустили производство на своем заводе Энфильд и гениально скомпоновали аббревиатуру из Брно (Brno) и Энфилда (Enfield), и получился-таки Британский BREN.

Но, тем не менее, нас насторожило такое количество однотипного оружия (часовых, по словам разведки, было три раза по пять пальцев на одной руке) и мы решили, так как делать все равно было нечего, помочь братьям по классу. Тем более, что местный команданте хотел провести героический штурм в лоб, и его гвардейцев было просто жалко.

В этом разделенном пополам городке по традициям местных гражданских войн были определенные объекты экстерриториальности, как то: пара машин медицинской помощи (слово скорая тут не катило), почтовый фургончик (все знали, что он не возит ничего ценного, а почта какая никакая, но была нужна всем) и, естественно, пейзане, возящие провиант на рынок и рыночки. Для своей разведки мы решили воспользоваться почтовым фургончиком (скорой помощью мы не стали пользоваться по моральным причинам, в конце концов, мы не Будапештские мятежники), а водитель почтарика был классово близкий камарадо и, вдобавок, обожал халявные кубинские сигары, которых благодаря Тарасюку, у нас был полный примус.

Итак, Таракан с Птицей убыли на рекогносцировку, откуда вернулись, веселясь доупаду. "Пулеметами" в руках охранников оказались родные СКСы, просто часовые почему-то воткнули обоймы сверху, но не продавили вниз, как положено. Вот и получился абрис Бренов. А предыдущие разведчики по молодости приняли откидной штык за откидные же сошки. Но это все, как говорится, лирика, ибо надо было разрабатывать операцию.

Мы тоже не стали изобретать бицикл и предложили прием, испытанный еще Одиссеем под Троей. Для него нам понадобилось десятка четыре голов чего-нибудь парнокопытного типа Зебу. Команданте, которому очень понравилась эта разработка, даже выделил Тарасюку деньги на закупку скота, почему Тарасюку спросите вы? А потому, что у Тарасюка, естественно, уже были информационные наработки по местным торговым инфраструктурам, и когда местный провиантмейстер назвал сумму, требуемую ему для закупок, наш старшина назвал цену на 30% ниже (думаю, еще тридцать он наварил в процессе закупок). Короче, скотина была доставлена, правда, Аким сразу же стал распространять слухи, что это не Зебу, а дикие ослы, которым коварный Тарасюк приделал рога и горбы.

Андрей жутко обиделся, и только субординация мешала ему по достоинству ответить обидчику. Барон взял верного старшину под защиту и пообещал кое-кому обломать рога и проткнуть ими слишком длинный язык. Обрадованный поддержкой командира Тарасюк проворчал: "Коли у чоловіка мова, як у жінки, то йому и за рогами далеко ходити не треба".

А утром закрутилась операция "Троянская война". Два стада Зебу с многочисленными погонщиками сошлись на встречных курсах, прямо у ворот губернаторского дворца. Никто не хотел уступать дорогу, и разгорелся не шуточный скандал, переходящий в потасовку, в которую вмешались часовые, так и не вставившие обоймы в карабины, потом набежала охрана из дворца, а потом на задах правительственного комплекса началась стрельба, а погонщики преобразились в штурмующие войска и локализовали (в упор) наймитов империализма. Выстрелы с тыла были, естественно, нашей работой, и силы социализма опять победили. Аким с Тарасюком помирились и на радостях наложили лапу на два десятка СКСов, а так как мы еще не уезжали, затеяли легкую переделку этих устаревших дивайсов. С помощью смекалки и напильников, они что надо и где надо подточив, сделали СКСы полностью автоматическими. То есть, всю десятипатронную обойму можно было выпускать разом одной очередью. Чуть сложнее было наладить фиксацию штыков под углом 90 градусов, но и это не стало большой проблемой.