Валерий Смирнов - Крошка Цахес Бабель
Наше старинное выражение «не Фонтан» и иже с ним успели попасть не только в словарь Ожегова, но и по старой доброй российской традиции в «Словарь воровского жаргона». А породило это выражение слово «фонтан», означавшее в одесском языке «родник», и оно, ныне практически позабытое, почти два века назад дало название живым по сию пору легендарным Фонтанам — Большому, Среднему и Малому. Уже в нынешнем тысячелетии, одесситы, как и в былые времена, едут трамваем на 5-ю, 7-ю или 16-ю станции Фонтана. В каком еще городе трамвайная остановка именуется «станцией»? Да и кто бы взял и подсчитал: сколько новых слов появилось в одесском языке лишь за последние годы?
С другой стороны немало древне-одесских выражений постоянно используются уже в 21 веке. Первое в России казенное училище было создано в Одессе сто с очень большим гаком лет назад. Мгновенно образованный от слова «казенный» одесскоязычный «казенщик» стал синонимом русскоязычного «прогульщика». У нас это слово по сию пору таки пользуется большим спросом, ибо можно проказенить не только школу, но и работу. А старинное одесское слово «симулятор» явно выступает в роли «имитатора» не только при покупках кое-каких товаров в новомодных секс-шопах.
«Решением исполнительного комитета № 970 от 21.08. 2008 г. с 1 октября повысятся тарифы на услуги по удержанию домов…». Думаете, постоянно тиражируемое «удержание» это опечатка? Как раз тот случай, это старо-одесская норма, такая же как «отведать» в значении «нанести визит». «При этом мы уже имеем, выражаясь древне-одесским языком, гембель с ньюрыночными образованиями со старыми именованиями — «Одесоблэнерго….», — сообщает местная газета. Или я не понял газетного намека за новый костюм со старыми дырками? Конечно, в сравнении с «ньюрыночными», «гембель» имеет солидный возрастной ценз, но разве за год до выхода этой статьи работница того же «Одесоблэнерго» не ставила на уши одну дамочку в моем присутствии: «Вы не представляете, какой гембель себе наделали!»?
Старинные одессизмы стали названиями современных телепередач. Таких, как «Впереди паровоза» или «Где мы идем?». Начальник управления по охране памятников культуры и исторического наследия Одесской губернии мадам Штербуль точно занимается своим делом, ибо заявляет в интервью: «Это не ремонт, а шмиргонина». «Шлёма» в одесском языке не только «недалекий человек», но и «шлем». Когда ГАИ обязало мотоциклистов надевать шлемы, тут же родился анекдот: «Гаишник останавливает мотоциклиста. — Ты почему без шлема? Тот поворачивается назад и говорит: — Шлёма, ты ше, упал?». Буквально вчера моя соседка Валя, весьма образованная и начитанная дама, называла шлем исключительно «шлёмом», а мадам Собенко орала на чужеземных строителей: «Или вам повылазило?», что в переводе на русский язык «Будьте внимательны». И по сей день слова-синонимы «тащиться» и «торчать» не то, что звучат по Городу, но даже употребляются в прозе одесских писателей в качестве синонима «кайфовать».
Не так давно поймал себя на крамольной мысли: как бы я ни старался говорить по-русски, в результате все равно в большинстве случаев получается по-одесски. Мое подсознание или машинальное употребление слов одесского языка тут не играет никакой рояли. Подобную тему никто и никогда не затрагивал, ведь раздутая до небес фигура Крошки Цахеса Бабеля, со всеми этими «имею вам сказать», действует на подсознание всех людей, словно передатчик, настроенный на нужную частоту в герцах, вызывая устоявшиеся ассоциации в течение десятков лет. А потому, стоит только затронуть тему одесского языка, как в мозгах от Москвы до самых до окраин Австралии тут же полыхнет нечто вроде: «Ой, это вы за мене громчее говорить?». Если не поддаться на массированную пропаганду бабелезаробитчан, а всего лишь немного подумать, то можно легко прийти к мысли: в основе любого языка — не предложения, а слова. Потому носителям русского языка не стоит сильно напрягаться: они немножко владеют одесским языком, хотя и не отдают себе в этом отчета.
Всего одна иллюстрация. Стоило только в середине девяностых появиться в Городе киоскам новомодных конструкций, как их тут же все стали называть «батискафами». «Взял в батискафе нового брехунца» означает «приобрел в киоске свежую газету». Но даже если произнести явно русскоязычную фразу: «Я купил в киоске открытку», все равно она прозвучит на чистейшем одесском языке. Ибо до того, как слово «киоск» попало в русский язык из языка одесского, его функции в русском языке выполняла «беседка». Что же до «открытки», то в начале прошлого века это слово расценивалось россиянами как неприличное и «типично препротивное создание одесского наречия».
Быть может, вы считаете, что я вас разыгрываю? Или, говоря по-русски, полагаете, что я вас мистифицирую? Ведь согласно правилам русской грамматики считать можно звезды на небе, а «розыгрыш» — одесскоязычный синоним русскоязычной «мистификации», о чем во «Времени больших ожиданий» поведал Паустовский. В начале прошлого века «розыгрыш» еще был для россиян в диковинку, зато куда запропала ныне их «мистификация»? Туда же, куда и русскоязычный «факир» в значении «дервиш». В Одессе же изначально «факиром» именовали фокусника даже простые люди. Россияне давно и спокойно употребляют как в устной, так и в письменной форме выражение «простой человек», хотя в свое время их лингвисты бились в падучей, услышав от одесситов слово «простой» в значении «обычный», «заурядный». Пишут же россияне по-нашему «кайфовать», хотя когда-то нормой русского литературного языка было «кейфовать». Как говорят по сию пору в Одессе не только по такому поводу: мелочь, а приятно.
Так что, как вы слегка убедились, с одесским языком у россиян все обстоит более-менее. Тем более что эта некогда исключительно одесскоязычная норма давно и сильно потеснила в русском языке выражение «до известной степени», а потому газета «Аргументы и факты» пишет: «С читателями наших книг все более-менее ясно».
И пока самодеятельный хор мишигене-геволтян местечкового пошиба и зарубежного производства под руководством их заслуженного дирижера, народного артиста Жванецкого год за годом усиленно лабают Шопена одесскому языку вместо беречь свои пламенные сердца для инфаркта, я едва успеваю записывать новые слова и крылатые фразы, родившиеся в Одессе. «Кто больше Бендер, того и тендер». Продавец — реализатор, имиджмейкер — мордодел, перчатка — цирлодром, условные единицы — уголовные единицы. Впрочем, последнее выражение можно списывать в разряд архаических, пусть даже пресловутая 80-я статья была отменена каких-то восемь лет назад. Равно, как и «удар ниже пейджера», появившийся на свет в самом начале девяностых и потерявший свою актуальность из-за бурного внедрения в массы дебильников, то есть мобильных телефонов. Зато по-прежнему баксы не продают, а сливают; оставшиеся в лингвистическом прошлом одесскоязычные «столичники» поныне держат не пункты обмена валют, а «сливарни» и таки стоят на валюте. До меня только что дошло, что «стоять на валюте» переводится на русский язык, как «зарабатывать на перепродаже валюты». И тут же понял: ведь «таки» соответствует русскоязычному слову «действительно», а «до меня дошло», как говорят уже не только в Одессе, из той же оперы, что и «вас здесь не стояло» или «у вас упало» — по-русски «вы уронили».
У старой доброй одесской бодеги лет сорок назад появился синоним — «винарка». Прошло еще лет двадцать лет, и в одесском языке случился новый родственник этого слова — «наливайка». Еще пару лет — и синонимом «наливайки» становится «реанимация». От слова «мутный» в его одесском значении образована «мутка» (не путать с уже известной в России «мулькой»). Как говорят в Одессе, на днях или раньше по Городу запорхало слово «наружка» совсем не в качестве «наружного наблюдения», а как «наружная реклама». Старый добрый одесскоязычный «бутылочник» с легкой подачи журналистов получил более респектабельно звучащее в наши дни имя — «батлхантер». Любителей громкой музыки принялись величать «децибилами», то есть дебилами, питающих пристрастие к децибелам. Это выражение сочинили жители нафаршированной ночными дискотеками Аркадии, и оно мгновенно распространилось по Городу.
Относительно недавно «ухогорлонос» обзавелся более кратким синонимом — «лор». Так и пишут: «Врач-лор принимает…». А это замечательное слово «поджопник», верный соратник нашего доброго старого «пендаля», уже как синоним одесскоязычной «сидушки»? В прошлом году мой поджопник пришел в негодность. Звоню корешу в магазин прямо с рыбалки: «У тебя поджопники еще есть?». «Хоть жопой жри!» — успокоил он меня. Я не ставлю вас на уши: как называется по-русски этот самый «поджопник» в Одессе по сию пору никто не знает; он являет собой плоскую байду, постоянно закрепленную на поясе спиннингиста.
«Где права купил?» — уже ставший крылатой фразой первый вопрос, который адресуется водителем коллеге по несчастью, устроившему автомобильную аварию на ровном месте. Подобных водителей-неумеек в Одессе характеризуют новой крылатой фразой: «Права купил, а ездить — нет». Несколько лет назад появилось выражение «капиталистический ремонт». Расшифровываю его значение: жильцов купленного вместе с заводом общежития временно отселяют для проведения капитального ремонта здания. После ремонта здание не узнать: заурядная обшарпанная общага превратилась в индивидуальные хоромы бизнес-класса. Переселенные в катакомбы жильцы уже могут считать свое временное жилище постоянным, не рассчитывая даже на бюджетные помещения.
