Сергей Шапурко - Чайки за кормой (сборник)
Еще каких-то полгода назад Серафим Александрович работал директором местного зоопарка. Работа была не пыльная и весьма прибыльная. Комиссии и контролирующие органы ввиду того, что Волноград был городом тупиковым и отдаленным, приезжали крайне редко. Вопиющую худобу зверей посетители приписывали неподходящему климату. Маломальский же открыл мясной магазин, предусмотрительно записанный на племянника Ибрагима, обучающегося в Англии, и спокойно, без суеты, делал свой маленький бизнес. От наседавших поставщиков мяса он отбивался одной фразой, которую он произносил умиротворительным голосом, с нотками превосходства: «Не утруждайте себя, господа. У нас – свое».
Так бы и жил директор, благополучно наполняя карманы прибылью и сводя несчастную, лишенную кормов, животину в могилу, если бы не один случай…
Как-то поздней осенью, когда установилась явно не африканская погода, обезьяны перестали добровольно выходить из своего крытого вольера к публике. Холодно, а теплой одежды, как повелось, зверям не выдали.
Народ стал жаловался на отсутствие проанонсированного объекта наблюдения, и Серафим Александрович приказал выгонять с утра зверей из их убежища и закрывать дверцу на все время приема посетителей.
Нашим, подотставшим в своем развитии братьям меньшим, подобное отношение к себе не понравилось. Они, видимо, не раз пожалев, что не все «ветви» приматов стали баловнями эволюции, стали сиротливо жаться друг к другу. Либо от этой вынужденной близости, либо просто чтобы согреться, одна пара стала активно заниматься любовью на глазах ошалевшей публики. Мамаши стыдливо прикрывали глаза своим чадам, поколение «пепси» весело «гыкало», беременные женщины испытывали рвотные позывы. Зрелище впечатлило всех.
Всех, кроме Серафима Александровича. Он, стоящий на более высокой ступени развития, чем его «подопечные», решил вопрос просто: на следующий день «провинившуюся» пару из теплого вольера не выпустили.
Остальные обезьяны, выгнанные на холод, причинно-следственные связи выстраивали недолго. Уже через пять минут совокуплялось все стадо. Единственный самец, которому не досталась партнерша, некоторое время пометался, как отставший от поезда пассажир. Но поняв, что везде опоздал, принялся усиленно мастурбировать.
Одна из мамаш не выдержала и громко крикнула работнику зоопарка:
– У вас обезьяны сексом занимаются, а дети смотрят!
Служитель спокойно ответил:
– Вы так возмущаетесь, как будто дети занимаются сексом, а обезьяны смотрят.
Через полчаса зоопарк уже не мог вместить всех желающих. Единственный раз в истории этого заведения у входа появились билетные барыги. Оно и понятно – зрелище стоило того!
Когда товарищу Маломальскому доложили обстановку, он заметался, как оставшийся без пары обезьян. Но представитель высшего звена эволюции мастурбировать не стал, а, как был – в одном костюме, без пальто и шапки, подался в вольер, чтобы лично пресечь безобразие.
Человек – вершина совершенства в животном мире. Но только благодаря тому, что он сам распределяет места в данной классификации. Когда в клетку вошел директор, одинокий самец, почему-то решив, что вот и на его улице наступил праздник, с радостным воем бросился к нему. Тот, неизвестно на что надеясь, принялся словесно убеждать приматов прекратить вакханалию и вернуться к мирному сидению на холоде для спокойного развлечения публики.
Обезьяны, судя по продолжению начатых действий, на слова директора наплевали – они хотели в крытый вольер. Серафим Александрович упорствовал до тех пор, пока не почувствовал за спиной теплое мохнатое тело…
Скандал вышел ужасный! Господин Маломальский был с позором изгнан со своего поста. Но тут же подвернулось место начальника тюрьмы. Кто-то наверху счел обязанности схожими, и оскандалившегося директора без проволочек утвердили.
Надо отдать должное Серафиму Александровичу – для него не имело принципиального значения, кто у него сидел в клетках: животные среднего или высшего уровня эволюционного развития.
– Один черт – млекопитающие, – говорил он, обходя камеры.
Покидая прежний пост, он, чтобы обезопасить себя от ностальгии, прихватил с собой (не без помощи, конечно, своих бывших подчиненных) льва и волка.
В камере номер 124 сидел волк, а в 238 находился лев. Волк проходил по документам под фамилией Волков. В его личном деле значилось, что он обвиняется в убийстве братьев Зайцевых. Лев, как не трудно догадаться, имел фамилию Львов. Ему инкриминировалось, судя по записям в деле, убийство и расчленение семьи Косулиных.
Когда неумолимый ход времени достиг отметки «25 мая», закончился очередной срок у Харитона Монделя. Сей факт был воспринят им вполне спокойно, как матерью-героиней, явившей на свет очередное дитя. После того, как отбывшему наказание оформили документы в канцелярии, его отвели к начальнику тюрьмы.
– И зачем тебе та свобода?! Чем тут не живется? Вольеры чистят, кормление по рациону… Не по-ни-ма-ю! – искренне удивлялся, неспешно перемещаясь по кабинету, Серафим Александрович.
– Развлечений мало, – спокойно ответил Мондель.
– Ну, давай, мы тут вам казино еще откроем!
– А что? Вполне здравая мысль: президент же так прямо и сказал: открыть игровые зоны.
– Не оскорбляй мой слух нелепицей!
– И все таки…
– Ты что издеваешься?!
– И в мыслях не было, гражданин начальник. Указ почитайте – там реально про зоны написано.
– Врешь!
Мондель не ответил. Он знал, что только те, кто обладает умением промолчать в нужном месте, доживает до обширной лысины и правнуков.
– Ладно, почитаем… Уводите!
Когда Мондель оказался за воротами волноградской тюрьмы, он первым делом осмотрел окружающий его вольный мир. Оставшись вполне удовлетворенным осмотром, он выразил свои чувства кратко:
– Хорошо все сохранилось. Как в холодильнике…
Но кипучая натура Харитона, не имеющая возможности широко развернуться в последние три года, вдруг распрямилась, как пружина. Он повернулся к окнам тюремной администрации и громко прокричал:
– Граждане! В этот волнительный момент меня разрывают противоречивые чувства! Мне грустно от того, что я вас покидаю!.. Но я счастлив, что вас, мудаков, я вижу последний раз!!
Харитон настолько щедро добавил в конце своей речи матов, что к нему подошли гастарбайтеры, принявшие его за прораба, и спросили, куда выгружать рубероид.
– Масштабней надо мыслить, уважаемые! Жизнь коротка, как прелюдия у кроликов, успеть надо многое… А вы про какой-то рубероид… Сваливайте вон там, возле столба!
Отдав распоряжение, Мондель снялся с якоря и проследовал на запад.
Солнце достигло максимальной густоты красного цвета. Воздух был чист, как слеза монашки.
Близился вечер – время домалывало своими жерновами еще один суетный день.
Глава 2
Находясь в крайней степени раздражения от только что проигранного судебного процесса, фон Шухер, адвокат и доверенное лицо, покинул здание правосудия города Мюнхена. Ругаясь про себя на баварском диалекте, фон приступил к спуску по каменной лестнице.
Для тех, кто не знает, сообщим: кроме восточных единоборств, существуют еще и западные. В них побеждает ни тот, кто сильнее, а тот, кто лучше знает закон. Сегодня фон Шухера и бросали через бедро, и делали ему подсечки, и даже били ногой в пах. Он пропускал апперкоты и хуки, падал в нокдаун и, в конечном счете, был припечатан лопатками к татами. Поражение его было полным.
В кармане его брюк завибрировал сотовый телефон. Судя по тому, что матерным выражениям стало тесно внутри адвоката, и они стали выходить наружу, звонок его не обрадовал. Нервно и быстро, как редиску из грядки, выдернув телефон, он нажал кнопку.
– Слушаю! Кто? Чей дворецкий? – нервно закричал адвокат, но после того, как он услышал некие, видимо, волшебные, слова, тон его изменился. – Я не ослышался?! Буду! Конечно, буду! Да, срочно. Да, уже еду, можете не сомневаться!
Из проходящего мимо потока машин фон Шухер выловил необходимую. Вступив в ряды пассажиров, он радостно-возбужденно крикнул таксисту:
– К резиденции господина Гросбукера!
Шофер поправил несуществующий галстук, одернул, насколько это было возможно, пиджак и, крикнув «Яволь!», вернул машину в уличный поток.
Через пятнадцать минут автомобиль остановился возле массивных ворот, и пассажир покинул такси. Его уже ждал коренастый мужчина с серьезным лицом.
– Это вы мне звонили? Я тут же… – начал было фон Шухер.
Но коренастый его перебил:
– Следуйте за мной.
Такой прием не особо понравился адвокату, но он последовал за слугой – Гросбукер был крупным бизнесменом и приглашение к нему, в какую бы форму оно ни было облечено, являлось реальным шансом хорошо заработать.
Пройдя по двору, устланному дорогими каменными плитами, они вошли внутрь громадного здания.
– Прошу сюда. Теперь направо. Следуйте за мной.
