Феликс Кривин - Гиацинтовые острова
Показательный факт: настоящее зрение и настоящий слух пресмыкающиеся обретают лишь тогда, когда они обретают крылья.
Вот откуда он берется — истинный взгляд на мир.
Кое-кто с этим, конечно, не согласится. Жучок Родниус, например, считает не так.[80]
У жучка Родниуса на все самостоятельный взгляд, в том числе и на истинность взглядов. Он вообще до того самостоятелен, что может самостоятельно прожить без головы. «Одна голова хорошо, но и без головы не хуже, — раздумывает жучок Родниус, оставшись без головы. — Когда нет головы, тогда легче принимать решения. Никаких колебаний, никакой философии, как это бывает, когда есть голова».
Родниус любил философствовать, пока не остался без головы. Как он остался без головы, об этом история умалчивает. Может быть, он стал жертвой собственного любопытства, как это иногда бывает с улитками. Улитка, как известно, имеет отдельную раковину, но ей непременно нужно высунуться, чтобы посмотреть, что делается вокруг. И от всего, что делается вокруг, улитка буквально теряет голову. Глядишь — и нет головы: откусили. Но улитка не может жить без головы, слишком уж она любопытна. Поэтому голова у нее отрастет, а когда отрастет — снова высунется. И снова нет головы.
Да, улитка не может жить без головы, поэтому голова у нее всякий раз отрастает. А жучок Родниус прекрасно обходится без головы. Правда, философствовать он уже, как прежде, не любит. Конечно, можно пофилософствовать и без головы, но — удивительная вещь! — с тех пор, как Родниус остался без головы, у него как-то переменились взгляды. Нельзя сказать, чтобы он совершенно не реагировал на свет — реакция на свет у этих жучков и без головы сохраняется, — но тяга к свету уже не та. «Тяга к свету хорошо, но и без нее тоже не хуже», — к такой мысли пришел Родниус, оставшись без головы.
Ну скажите, разве такие мысли приходят кому-нибудь в голову? Такие мысли приходят лишь тогда, когда остаешься без головы. А когда остаешься без головы, какие уж тут разговоры о взглядах!
Вот тут-то бы и закончить разговор о взглядах на мир, но необходимо сделать некоторые выводы. Итак, что важно в формировании настоящего взгляда на мир?
Для этого важно:
— иметь глаза, уши или какие-нибудь другие органы чувств, — допустим, боковую линию, как у рыб, или способность к эхолокации;
— не быть паразитом, как Безглазик из семейства Ощупников;
— не воспринимать окружающий мир желудком, а воспринимать его нормальными органами чувств (той же эхолокацией). Иначе всегда будешь находиться на грани между пищей и едоком;
— по возможности светить (но, конечно, не животом, а также не зубами);
— не покрываться с годами копотью, как сомик Каллихрой;
— не ставить свои взгляды в зависимость от собственного дома, как Колюшка;
— помнить, что только благородная цель помогает нам бороться с обстоятельствами (пример Осьминога);
— не забывать, что хищники больше других зависят от обстоятельств (пример рыбы Пираньи);
— если уж менять взгляды, то только обретая крылья;
— иметь свой самостоятельный взгляд, но не такой, чтоб окончательно потерять голову. Никогда не отказываться от своей головы, особенно по собственной воле.
Разные взгляды
Змея смотрит на мир очень пристально, не моргая, и от этого у нее пылятся глаза. У Геккона тоже пылятся глаза, но он содержит их в чистоте и никогда не забывает облизывать.
— Потому что если не содержать глаза в чистоте, — говорит Геккон, подмигивая себе языком, — то ничего хорошего вокруг не увидишь. А если хочешь увидеть хорошее, то первым делом — держи в чистоте глаза!
Эту истину Змея постигает раз в год, когда износит свою старую шкуру. И тогда вместе с кожей у нее спадает с глаз пелена, и мир предстает перед ней другим, обновленным. Не таким серым. Не таким грязным. И она смотрит на этот мир из своей новой кожи, очень пристально смотрит, чтоб его не сморгнуть. И мир сереет у нее на глазах и стареет у нее на глазах, потому что глаза у нее все больше пылятся.[81]
Старость моллюсков
Если бы молодость видела…
Но она не видит, у нее для этого не хватает глаз.
С годами панцирные моллюски смотрят на мир все новыми и новыми глазами, пока их, глаз этих, не наберется до десяти тысяч штук.
Десять тысяч глаз вроде бы многовато, но ведь сколько приходится повидать, пока состаришься… Может быть, оттого и старишься, что много приходится повидать, что с каждым годом смотришь на мир все новыми и новыми глазами…[82]
Идеалы
Бразильская Лягушка лает почти как собака и кусается почти как собака, а на голове у нее рога — это уже от коровы, которой она тоже пытается подражать.
Потому что у Бразильской Лягушки два идеала, и к каждому из них она стремится приблизиться…
Но: если ты собака, то откуда же у тебя рога, а если ты корова, то зачем ты лаешь и кусаешься?
Трудно совместить два идеала: чем больше приближаешься к одному, тем больше удаляешься от другого. Не признают в Лягушке собаку, не признают в Лягушке корову, да и Лягушку в лягушке тоже не всегда признают.
Не так просто быть Прилипалой
Да, не так просто быть Прилипалой. Прилепиться-то просто, но только вопрос: к кому? К кому прилепиться — это очень важный вопрос, главное дело — знать, к кому прилепиться. Прилепишься к кому-нибудь, а его, глядишь, заглотнут. И все, песенка спета… Нет, тут надо выбирать кого покрупней. Акулу, например…
Прилипала выбирает Акулу. Конечно, Акула тоже не идеал, Акула хищник, и Прилипала за многое ее осуждает. Ему, прямо сказать, не по душе ее поведение. Но Акулу не заглотнут, и вот этим она нравится Прилипале.
Впрочем, тоже до поры до времени.
Вот поймают Акулу, потащат на корабль, тогда Прилипала мигом отлепится. От Акулы, конечно. А прилепится к кому? К кораблю.
Нет, не то чтобы Прилипала его одобрял, Прилипала, прямо сказать, его осуждает. И он первый отлепится, если корабль, допустим, будет идти ко дну. Когда корабль идет ко дну, тут самое главное — поскорей отлепиться.
Трудная жизнь у Прилипалы. У всех рыб жизнь трудная, но у него она к тому же и хлопотная: только и гляди, кто кого потопит, кто кого заглотнет. В этом деле главное — не ошибиться. В этом деле ошибаются один раз.
Другие ошибаются один раз.
Но Прилипала — не ошибается.
Честная рыба Гетеростихус
Хамелеон не любит выделяться, хотя для этого у него все возможности. Он мог бы стать зеленым на желтом фоне, это было бы очень красиво, или, например, желтым на зеленом. Но он предпочитает быть незаметным: зеленым на зеленом или желтым на желтом, пусть это не очень красиво, но главное — не выделяться! — так считает Хамелеон.
Если бы кто-нибудь знал, как ему надоело приспосабливаться! Фон постоянно меняется, за ним только поспевай. Приноровишься к зеленому, войдешь во вкус, освоишь все тона и оттенки, — чего, кажется, больше: цвети, зеленей, пускай корни, как зеленая травка, — так нет же, зеленое сменяется желтым. И снова в него врастай, осваивай, входи во вкус, потому что без вкуса такое дело не делается. Ведь в каждый цвет нужно душу вложить — когда зеленую, а когда желтую душу. Причем душу тоже нужно уметь вкладывать: плохо, когда недоложишь, но плохо, когда и переложишь…
В какой-то степени Хамелеона можно понять, но вообще-то его жизнь — сплошное лицемерие. Никогда не знаешь, что у него там, внутри, потому что внутри у него совсем не то, что снаружи. И это иначе как лицемерием не назовешь — при всем уважении к Хамелеону.[83]
А вот у рыбы Гетеростихус что снаружи, то и внутри. И вовсе не потому, что она не считается с обстановкой. Она считается и тоже меняет цвет, — но это не то, не то, это никто не назовет лицемерием.
Радужный цвет Хамелеона вовсе не говорит о том, что у него на душе радужно. А когда Хамелеон надевает траур, то это, поверьте, лишь для отвода глаз, потому что ведь не наденешь яркий костюм, когда все вокруг в трауре. Но если рыба Гетеростихус наденет траур, можно верить: у нее по-настоящему черно на душе. А если она надевает какие-нибудь веселенькие цвета, не сомневайтесь: у нее на душе весело.
Для рыбы Гетеростихус обстановка — не внешняя сторона, она не старается ей подражать, а принимает ее всем своим существом, плотью и кровью. И если чернеет — то насквозь. И если голубеет — то насквозь. Потому что весь ее внутренний мир — это окружающая ее обстановка.
Как живет Морская Звезда
У Морской Звезды нет головы, поэтому она над жизнью не слишком задумывается. Отчего море синее? Отчего вода мокрая? Все эти проблемы ее не волнуют.
А вот желудок Морская Звезда имеет, причем отличный желудок, такой желудок, который может сам себя прокормить. Морской Звезде стоит только бросить его на проплывающий мимо продукт, и он там куховарит себе, переваривает. Это очень удобно, когда кухня отдельно.[84] Прекрасный желудок у Морской Звезды, он переваривает даже морского ежа, добираясь до него сквозь иголки. А головы у Морской Звезды нет. Пять печеней у нее, пять щупалец, пять жабр, пять глаз. А головы нет. И никакие мысли ей не приходят в голову. И ни о чем у нее не болит голова. И это тоже очень удобно.
