Анита Лус - Джентльмены предпочтают блондинок

Так что во вторник я плыву во Францию и в Лондон и беру с собой Дороти, а мистер Эйсман говорит, что присоединится к нам позже. Дороти знает все ходы и выходы и по Парижу ходит так, как если бы она умела говорить по-французски. И кроме того, она знакома с несколькими французскими джентльменами, которые родились и выросли в Париже и знают французский как родной, ну а Париж читают, как книгу. А еще Дороти говорит, что в Лондоне все так или иначе, но говорят по-английски.

Ну и, конечно, это большая удача, что мистер Лэмпсон отсутствует, читая лекции в Цинцинатти, и не вернется до среды, и потому я могу просто послать ему письмо и сообщить, что мне вдруг срочно пришлось отправиться в Европу, но что, возможно, я когда-нибудь еще увижусь с ним. Так что в любом случае это избавит меня от необходимости и дальше слушать его утомительные разговоры. Ну а мистер Эйсман подарил мне очаровательную нитку жемчуга, а Дороти — бриллиантовую заколку, и мы все вместе отправились на обед к Колони, а потом — на шоу и в «Трокадеро», и вечер получился просто замечательным!

Судьба преследует меня

Итак, мы с Дороти действительно на корабле, плывущем в Европу, и это станет ясно любому, кто выйдет на палубу и увидит океан. Я всегда любила океан. Ну, то есть я хочу сказать, что я всегда любила корабли и что мне и в самом деле нравится «Мажестик», потому что кажется, что ты не на корабле, а в «Ритце», да и стюард говорит, что океан сейчас не такой противный, каким он обычно бывает в это время года. Ну а мистер Эйсман собирается встретить нас с Дороти в Париже, куда он приедет по делам в следующем месяце. Потому что я хочу сказать, что мистер Эйсман считает, что нет в мире другого места, кроме Парижа, где можно было бы увидеть последние модели пуговиц.

Ну а сейчас Дороти вышла на палубу и прогуливается там с каким-то джентльменом, с которым познакомилась на лестнице, но лично я не собираюсь тратить время на прогулки с джентльменами. Потому что, если бы я только и делала, что прогуливалась с ними, я не закончила бы свой дневник и не смогла бы почитать ту хорошую книгу, которую я всегда читаю, чтобы улучшить свой ум. Но Дороти и в самом деле не думает о своем уме, и мне всегда приходится с ней ссориться, потому что единственное, что она делает, так это тратит время зря, прогуливаясь с джентльменами, у которых нет ни цента, тогда как Эдди Голдмарк, например, по-настоящему богатый джентльмен и может делать девушке прелестные подарки. Но Дороти только и делает, что тратит время зря, и вчера, например, перед тем как мы должны были отплыть в Европу, она не пошла на ланч с мистером Голдмарком, но отправилась на встречу с джентльменом по имени мистер Менкен из Балтимора, который только тем и знаменит, что напечатал какой-то зеленый журнал, в котором нет ни одной картинки. Не зря мистер Эйсман всегда говорит, что далеко не каждая девушка желает так преуспевать и совершенствовать свой ум, как я.

Итак, мистер Эйсман и Лулу приехали на пристань, чтобы проводить нас, и Лулу пролила немало слез. Ну, то есть я хочу сказать, что вряд ли она заботилась бы обо мне больше, если бы была белой, а не цветной. У самой Лулу была очень печальная жизнь, потому что, когда она была еще совсем молоденькой девушкой, в нее безумно влюбился проводник пульмановского вагона. Ну и она поверила ему, и он уговорил ее бросить дом и уехать в Аштабулу и там обманул ее. Ну и когда Лулу в конце концов увидела, что ее так обманули, сердце ее было разбито. А когда она попыталась вернуться домой, оказалось, что уже поздно, потому что ее лучшая подруга, которой Лулу всегда доверяла, как себе, украла у нее мужа, и он отказался принять Лулу обратно. Я всегда говорила ей, что она может продолжать работать у меня, и она собирается присматривать за квартирой, пока я буду в отъезде. Потому что мне не хотелось бы сдавать квартиру, потому что, когда Дороти, например, в прошлом году уехала в Европу, она сдала свою квартиру одному джентльмену, и оказалось, что этот джентльмен позволял не совсем приличным девушкам наносить ему визиты.

Мистер Эйсман буквально заполонил нашу каюту цветами, и стюарду пришлось изрядно побегать, чтобы найти для них вазы. И я хочу сказать, что стюард потом признался, что, как только он увидел нас с Дороти, он сразу понял, что ему придется побегать с вазами.

Ну и, конечно, мистер Эйсман, как всегда, прислал мне много хороших книг. Потому что он знает, что я всегда рада хорошим книгам. Одна из них — довольно большая книга об этикете, потому что мистер Эйсман говорит, что и в Англии, и в Лондоне очень много этикета и что для девушки совсем неплохо с ним познакомиться. Поэтому я собираюсь взять эту книгу про этикет с собой, когда я после ланча пойду на палубу, и почитать, потому что мне интересно знать, что должна делать девушка, когда джентльмен, с которым она только что познакомилась, говорит ей кое-что в такси. Конечно, сама я в таких случаях ужасно сердилась, но при этом всегда верила, что джентльмену следует дать шанс, чтобы исправиться.

Ну а сейчас стюард говорит, что пора идти на ланч, и я собираюсь подняться наверх, потому что джентльмен, с которым Дороти познакомилась на лестнице, пригласил нас на ланч в «Ритц» — это особая столовая на корабле, где можно лишь истратить много денег, потому что настоящую еду они подают в другой столовой.

Сегодня утром я собираюсь остаться в постели, потому что чувствую себя совсем разбитой, потому что вчера я встретила одного джентльмена, и эта встреча меня ужасно расстроила. Я не совсем уверена, что это именно тот самый джентльмен, потому что видела его издалека, в баре, но если это действительно он, то остается только сказать, что, когда у девушки роковая судьба, с ней непременно в жизни что-нибудь случается.

Итак, когда я увидела этого джентльмена и подумала, что я где-то с ним встречалась, я была с Дороти и майором Фальконом — это тот самый джентльмен, с которым Дороти познакомилась на лестнице, и майор Фалькон заметил, что я совсем расстроилась, и захотел, чтобы я рассказала ему, что случилось, но все это так ужасно, что я ни с кем не хочу говорить об этом. Ну и я пожелала всем спокойной ночи и оставила майора Фалькона с Дороти, а сама спустилась в каюту и не могла ничего делать, а только плакала, ну а потом отправила стюарда за шампанским, чтобы немножко приободриться. Ну, то есть я хочу сказать, шампанское всегда настраивает меня на философский лад, потому что заставляет признать, что когда судьба у девушки такая роковая, как у меня, то с этим ничего не поделаешь.

Ну а сегодня утром стюард принес мне кофе и довольно большой кувшин ледяной воды, так что я останусь в постели и не буду больше пить шампанское до ланча. Вот у Дороти никогда не было в жизни ничего рокового, и единственное, чем она занимается, — это просто зря тратит время, и я начинаю думать, правильно ли я сделала, что взяла с собой ее, а не Лулу. Ну, то есть я хочу сказать, Дороти и в самом деле производит на джентльменов плохое впечатление, потому что часто употребляет жаргонные слова. Так, например, когда вчера я поднялась, чтобы вместе с нею и майором Фальконом пойти на ланч, я вдруг услышала, как она говорила майору, что ей нравится время от времени напиваться «до одури». Только она сказала не «напиваться», а произнесла жаргонное слово, означающее опьянение, и мне всегда приходится ей повторять, что «до одури» — это вульгарно и что ей ни в коем случае не следует так говорить.

Майор Фалькон и в самом деле совершенно очаровательный джентльмен, хоть и англичанин. Ну, то есть я хочу сказать, что он и в самом деле не жалеет денег, и у нас были совершенно замечательные ланчи и обеды в «Ритце» до тех пор, пока мне не показалось, что я увидела этого джентльмена, который так расстроил меня. Я и сейчас такая расстроенная, что мне кажется, я должна немедленно одеться, выйти на палубу и посмотреть, действительно ли это тот самый джентльмен, о котором я думаю. Ну, то есть я хочу сказать, что на сегодня я написала достаточно и мне не остается ничего другого, как отложить дневник. И еще я решила не читать книгу об этикете, потому что просмотрела ее всю и она не показалась мне поучительной. В ней нет ничего, что я хотела бы узнать, и слишком подробно пишется о том, как надо обращаться к лорду, тогда как все лорды, с которыми я была знакома, сами говорили мне, как я должна их называть — и все это были какие-то укороченные имена типа Куку, хотя на самом деле это был лорд Куксли.

Да, это и в самом деле тот самый джентльмен, с которым, как мне кажется, я где-то уже встречалась. И я хочу сказать, что, когда я в этом убедилась, мое сердце почти остановилось, потому что это напомнило мне такое, о чем никто не любит вспоминать.

Итак, вчера, когда я вышла на палубу, чтобы постараться поближе разглядеть этого джентльмена и убедиться, что это действительно он, я встретила другого совершенно замечательного джентльмена, с которым познакомилась на вечеринке и которого звали мистер Гинзберг. Правда, теперь его зовут иначе. Дело в том, что один джентльмен из Лондона, по имени мистер Баттенберг, который был в каком-то родстве с каким-то королем, поменял свое имя и стал мистером Маунтбеттеном, что, как считает мистер Гинзберг, в конце концов, одно и то же. Ну и тогда мистер Гинзберг тоже сменил свое имя и стал теперь мистером Маунтгизом, потому что ему кажется, что это звучит более аристократично.