Елена Колина - Дневник новой русской 2. Взрослые игры
— Приехали, — приветливо сказала я. — Сколько я вам должна?
— Сто.
— Но мы же договорились — сто пятьдесят, — удивилась я.
— Быстро вылезайте! Не надо денег, — сказал таксист, испуганно озираясь по сторонам, и зачем-то взял в руку длинную металлическую палку вроде монтировки. Бедный, неужели у него накопился такой большой негативный опыт общения с клиентами? Возможно, я могла бы ему помочь прямо сейчас — существуют специальные техники для лиц, подвергшихся насилию в такси.
— Скажите мне честно… На вас когда-нибудь нападали клиентки? — задушевным психологическим голосом спросила я.
Таксист быстро выкинул мои пакеты на тротуар и захлопнул дверь. Коробка с розовым чайником упала в лужу.
И тут я сообразила все про деньги и поняла: таксист решил, что я сумасшедшая, буйная. А я не буйная, а просто задумалась и перепутала, с кем не бывает.
Поднимаясь по лестнице, я быстренько себя проанализировала (это у меня профессиональная деформация — вечно я всех анализирую и себя тоже). Неужели у меня проявилось подсознательное желание заплатить больше? Неужели Ольга права, и я превращаюсь в новую русскую, такой персонаж из анекдотов, которому чем дороже, тем лучше… Который кричит: «Нет-нет, умоляю вас, только не сто рублей! Сто пятьдесят, лучше двести!..»
Решила все-таки, нет, не превращаюсь. Потому что в «Пассаже» я все купила очень выгодно, особенно розовый чайник — он был уценен из-за царапины на боку.
Мура, Лев и Савва вились в прихожей и совали носы в пакеты. Ха-ха, вот там и нет ничего для вас!.. Хотя… чуть не забыла… я купила для Саввы Игнатьича дом — небольшой плюшевый домишко метр на метр, такой уютный, вот бы мне когда-нибудь в таком пожить. Просто не могла удержаться, к тому же он всю жизнь мечтал.
Нехорошо разжигать зависть между членами семьи, поэтому для Льва Евгеньича я купила искусственный рогалик говяжий нежно-голубого цвета и искусственное свиное ухо. А Муре золотые ресницы, они приклеиваются к своим и выглядят как золотые перышки. Может быть, я тоже смогу их когда-нибудь надеть. И еще виртуальные колготки, их намазывают на ноги, когда нет целых колготок.
А Андрею я купила парфюм. Это вообще была очень выгодная акция, потому что за покупку этого мужского аромата я получила дополнительно мужскую сумку-косметичку и молочко для тела. Уверена, он будет рад.
Весь вопрос в том, можно ли рассматривать дом плюшевый, рогалик говяжий и золотые ресницы как траты на хозяйство? И твидовую юбку с кружевами.
Думаю, все это относится к хозяйству, потому что еще я купила плед серый шерстяной, как бабушкин платок. Плед также можно рассматривать как ностальгический жест в честь бабушки.
Полный список моих покупок подтверждает, что Ольга была не права — я НЕ шопоголик. Шопоголик страстно покупает ненужные вещи, а я — только необходимые. Золотые ресницы вообще очень разумная покупка. И твидовая юбка с кружевами. На витрине магазина, в котором я купила юбку, было написано: «Очень хорошие цены». Вот только к ней нужен свитер в тон, я видела в «Пассаже» один подходящий.
* * *Вечером Андрей сказал: все мои новые вещи очень красивые, особенно рогалик говяжий и свиное ухо.
Ночью, когда я уже засыпала, случилось самое ужасное, что только может произойти с человеком. Меня по очереди бросило в жар, в ужас, в холод и в раскаяние. Плюс жуткое сердцебиение, мгновенная дрожь и выпученные глаза.
Я забыла, что у меня в 14.00 лекция. ЗАБЫЛА ПРО ЛЕКЦИЮ! БОЖЕ! Не знаю, как это могло случиться, но ведь как-то могло?..
Студенты пришли на лекцию, а я нет. Уселись, обрадовались, что меня нет. Шумели, кричали, прыгали по партам. А потом подумали: «Лектора-то нет, а мы сидим как дураки». И ушли.
Интересно, что скажет декан?..
Но самое интересное с психологической точки зрения, что нечеловеческий ужас уже спустя несколько минут предстал передо мной в несколько ином свете:
1. Ничего, теперь студенты задумаются: может быть, она нам тоже нужна, а не только мы ей?..
2. Я не ошалевший шопоголик и проч., а нормальный лектор, а забыть в «Пассаже» про лекцию может каждый.
3. А декану скажу, что по дороге на лекцию я задержалась, потому что спасала мальчика. Нужно обдумать, что лучше — пожар во флигеле или подвиг во льдах.
Нет, врать нехорошо. Лучше скажу, что у меня не прозвенел будильник, сломался трамвай и развели мосты. По-моему, неплохо, главное, свежо.
…Ко мне пришел Лев Евгеньич, положил морду на кровать. Только он любит меня по-настоящему, только он не требует, чтобы я ходила на лекции… А что, если мне поступить так же — подползти к декану и положить морду на стол?
3 сентября, среда
Андрей уехал, приедет приблизительно.
— Мы с Петром Иванычем программу «Время» смотрим и кефир пьем, — сказала мне по телефону Ирка-хомяк. — А твой где?
— Уехал, приедет приблизительно.
— Не грусти. Твой Андрей такой мужественный, молчаливый — мечта всех девочек, — утешила меня Ирка. — Хотя, с другой стороны, какой толк от красоты и ума, если их никогда нет?
Иркино рассуждение неправильное. Тогда можно сказать: «Какой мне толк от картины “Мадонна Литта”, если у меня ее нет?» Но она у меня есть, в Эрмитаже. И я могу пойти на нее посмотреть и порадоваться, что она у меня такая красивая.
И с Андреем точно так же. Я всегда могу смотреть на его фотографию и ликовать, что эта мечта всех девочек в трехстах километрах от меня, такая мужественная, молчаливая.
4 сентября, четверг
В нашей семье не принято пропадать, мы все очень домашние. Мама, например, прекрасно знает, что уроки у Муры заканчиваются в три. С двух часов она начинает волноваться и повсюду разыскивает Муру, просто на всякий случай.
А вот Андрей ни разу не позвонил и не сказал как все люди: «Идол моего сердца! Задерживаюсь вследствие обстоятельств непреодолимой силы, люблю, целую».
Андрей не такой домашний, как мама. Он полудикий-полудомашний, а я ему безразлична.
Перед сном мечтала о субботе. Андрей давно обещал провести со мной целый день или полдня. Суббота и будет днем, полным любви взрослых свободных людей. Мы поздно проснемся не по будильнику, будем пить кофе в постели. Еще можно будет бродить по квартире, не одеваясь, слушать музыку, смотреть кино. Может быть, мы даже сходим в Русский музей. Давно мечтаю просто побродить среди бородатых лиц с диковатыми глазами, думаю, это зов моих предков из глубины веков. После романтического свидания с моими предками в Русском музее мы вернемся домой и поужинаем при свечах. И все это нужно успеть до Муриного прихода из школы.
5 сентября, пятница
Ой, звонок — Андрей! Любовь заставляет человека совершать странные поступки — и я бросилась к телефону, на ходу приглаживая волосы, как будто Андрей сможет меня увидеть по видеосвязи.
— Ну что, ты определилась? — спросила мама напряженным голосом.
— С чем? — Очень строгий голос, я немного испугалась.
— Это я тебя спрашиваю — с чем?! С яблоками или с капустой?
— Лучше с капустой, — сказала я. Лучше пусть мама спечет пирог с капустой. Пирог с капустой вообще очень выгодное дельце, так как может считаться полноценным питанием Андрея, а пирог с яблоками — так, ерунда, десерт. К тому же десерт внушает человеку чересчур большие надежды в смысле питания. Андрей может подумать, что имеется еще что-нибудь из еды, например обед: первое, второе, третье и компот.
Ура, звонок — Андрей, наконец-то!
— Ты так мне и не сказала — ты определилась? — спросила мама напряженным голосом.
— Да, с капустой.
— Ты определилась с Муриным будущим?
— Мама! Почему именно сейчас, пятого сентября в девять утра?.. — удивилась я.
— А когда?! — удивилась мама.
Звонок. Это Андрей, ура!
— Я совершенно измучена физически и морально. Меня спасают только сушки, — сказала Ольга.
— Да?..
— Да. Еще меня душит злоба, особенно по вечерам.
Быть журналистом по кино и театру очень сложно. Ольга высказывает свои мнения для разных изданий, а эти издания сами никогда точно не знают, сколько Ольгиных мнений в месяц им понадобится. Постоянной зарплаты у Ольги нет, а есть только гонорары. Поэтому у нее бывает или совсем плохо, или временно не очень плохо.
— Моя жизнь невыносима, — продолжала Ольга. — Мне нужно сдавать интервью с Безруковым. Расшифровывать интервью — это очень трудная работа, кропотливая такая, противная такая…
Она сделала паузу.
— И заметь — это время, вычеркнутое из моей жизни. А ведь все это время я могла бы уделить сушкам… И платят за интервью так же, как за обычный материал. Безруков — звезда. На Западе интервью со звездами стоит столько, что на гонорар можно жить три года. А у нас?!.
