Александр Шаргородский - Колокольня Кваренги: рассказы
Они не верили своим глазам — они ее считали бессмертной.
Дед вылез из-под стола, отряхнулся от пыли, подошел к куре и снял шляпу.
— Слава павшим героям! — торжественно произнес он. — Только герои погибают ради других! Она пожертвовала собой, чтобы спасти нас. Я даже не знаю, как мы будем ее есть.
— Отварной, — отрезала бабушка, — и давай ее ощипем, пока она не воскресла.
— Ты собираешься есть героя, спасшего нам жизнь? — спросил дед. — Это неблагородно…
— Возможно, — согласилась бабушка, — но если мы ее не съедим — мы сдохнем, и, значит, она не спасла нам жизнь, и никакой не герой!
Дед молча смотрел, как бабушка ощипывает куру. Пух и перья носились в воздухе.
— Через час у нас будет царский обед, — сказала бабушка, — сам Николай не пробовал такой куры.
Дурманящий запах вылетал из кастрюли. Кура булькала, клокотала, пела. Среди осколков бабушка нашла блюдо и водрузила на него горячую куру.
— Как живая, — сказал дед.
— Гут шабес! — сказала бабушка.
Они сели. Дед произнес молитву.
— Разрезай, — бабушка подала ему нож. Дед занес его над курой — и в этот момент, там, где раньше была дверь, появился Гринько с шашкой и на коне.
— Ууу, жиды! — заржал он. — Куру жрете?!!
И он занес шашку над их головой.
Рожа его была бурой, сзади развевался красный башлык.
— Шма, Исраэль, — начал дедушка и они приготовились к смерти.
— У-уу, жиды! — прорычал Гринько, подхватил шашкой куру и, дико гогоча, ускакал.
Столб пыли взвивался за его лошадью.
Дед смотрел ему вслед, пока тот не скрылся в свете луны.
— А все-таки кура спасла нам жизнь, — сказал он, — хорошо, что мы ее не съели.
— Гут шабес, — сказала бабушка.
