Пэлем Вудхауз - Этот неподражаемый Дживз

- Берти, - сказал он, - я тщательно всё обдумал.

- Что "всё"? - спросил я.

- Вообще всё. То, что я остался в Лондоне, а не отправился в Южную Африку. Я поступил нечестно, - заявил он с надрывом в голосе. - Я поступил несправедливо. Короче говоря, Берти, старичок, завтра я уезжаю.

Я едва устоял на ногах.

- Правда? - выдохнул я.

- Да. Если, - тут душа у меня ушла в пятки, - ты пошлёшь старину Дживза за билетом. Боюсь, мне придётся взять у тебя денег на дорогу. Не возражаешь?

- Нет! - воскликнул я, с чувством пожимая ему руку.

- Ну, тогда порядок. Да, кстати, чуть не забыл. Ни слова Юстасу, ладно?

- Но разве он с тобой не едет?

Клод задрожал с головы до ног.

- Слава богу, нет! При мысли о том, что я могу оказаться на борту парохода с этим придурком, меня тошнит! Так что не вздумай ему сказать. Послушай, а ты сможешь достать мне билет всего за день до отплытия?

- Конечно! - Я готов был купить этот дурацкий пароход, лишь бы не упустить такую возможность.

- Дживз! - крикнул я с порога кухни. - Мчись быстрее ветра в кассу пароходства и купи билет на завтра мистеру Клоду. Он уезжает от нас, Дживз!

- Да, сэр.

- Мистер Клод не хочет, чтобы мистер Юстас знал о его отъезде.

- Да, сэр. Мистер Юстас высказал такое же пожелание, когда попросил меня достать ему билет на тот же пароход.

У меня отвалилась нижняя челюсть.

- Он тоже уезжает?

- Да, сэр.

- Очень странно.

- Да, сэр.

Если б у нас были другие отношения, в эту минуту я наверняка излил бы Дживзу душу. Ну, сами понимаете, посетовал бы на то, что было, и порадовался бы, что всё так хорошо закончилось. Но штрипки воздвигли между нами невидимый барьер, и, должен с сожалением признаться, я не упустил возможности утереть Дживзу нос. Я имею в виду, малый вел себя так безразлично и отчуждённо как раз тогда, когда его молодой хозяин нуждался в утешении, что я не преминул указать ему, как прекрасно всё получилось без всякого вмешательства с его стороны.

- Вот так-то, Дживз, - сказал я. - Полный порядок. Я знал, что рано или поздно всё станет на свои места, если не суетиться. На моём месте многие суетились бы, Дживз.

- Да, сэр.

- Бегали бы по всем знакомым и просили бы совета, помощи, ну, и всего прочего.

- Весьма возможно, сэр.

- Но только не я, Дживз.

- Нет, сэр.

Я ушёл, дав ему время на раздумья.

* * *

Даже мысль о том, что мне придётся ехать с дядей Джорджем в Харроугэйт, не особенно печалила меня в ту субботу, так как, побродив по квартире, я окончательно убедился, что Юстас с Клодом её покинули. Они ушли украдкой, один за другим, сразу после завтрака. Юстас отправился в Ватерлоо, чтобы сесть на поезд, а Клод - в гараж. Я боялся, что придурки встретятся на вокзале и передумают ехать, поэтому предложил Клоду отправиться в Саутгэмптон на моей машине.

Я лежал на добром, старом диване, умиротворённо глядя на ползающих по потолку мух, наслаждаясь тишиной и покоем и думая о том, как прекрасен мир, когда Дживз вошёл в гостиную с конвертом в руке.

- Мальчик-посыльный принёс вам письмо, сэр.

Я вскрыл конверт, и первым делом из него выпала пятифунтовая купюра.

- Боже великий! - воскликнул я. - Это ещё что?

Достав листок бумаги, я прочитал:

Дорогой Берти, передай деньги своему слуге и скажи, мне жаль, что, я не могу сейчас дать ему больше. Он спас мне жизнь. Впервые за неделю я вздохнула свободно.

М.В.

Дживз поднял пятёрку с пола.

- Можешь оставить её себе, - сказал я. - Как выяснилось, она твоя.

- Сэр?

- Я говорю, пятёрка твоя. Её прислала тебе мисс Вардур.

- Очень любезно с её стороны, сэр.

- Да, но с какой стати? В письме говорится, ты спас ей жизнь.

Дживз мягко улыбнулся.

- Мисс Вардур переоценила мои услуги, сэр.

- Какие услуги, прах побери?

- В деле мистера Клода и мистера Юстаса, сэр. Я надеялся, она не упомянет о нём, сэр, так как не хотел, чтобы вы подумали, что я допустил некоторую вольность.

- Что ты имеешь в виду?

- Я находился в комнате, сэр, когда мисс Вардур жаловалась, что мистер Клод и мистер Юстас навязывают ей своё общество. В данных обстоятельствах я осмелился предложить ей использовать небольшую уловку, чтобы избавиться от пристального внимания молодых джентльменов.

- Великий боже! Ты хочешь сказать, что всё-таки приложил руку к их отъезду?

Я почувствовал себя последним ослом. Ведь не далее как вчера мне казалось, что я утёр Дживзу нос.

- Я посоветовал мисс Вардур, сэр, проинформировать мистера Клода и мистера Юстаса, каждого в отдельности, о том, что сегодня она отплывает в Южную Африку с целью заключения там контракта. Таким образом желаемый результат был достигнут. Они заглотили наживку вместе с крючком, если вы позволите мне использовать это выражение, сэр.

- Дживз, - сказал я (мы, Вустеры, можем допустить промашку, но всегда честно в ней признаемся). - Ты единственный и неповторимый!

- Большое спасибо, сэр.

- Да, но послушай! - В голову мне пришла ужасная мысль. - Когда придурки сядут на пароход и убедятся, что её там нет, разве они не примчатся в ту же секунду обратно?

- Я предвидел такую возможность, сэр. По моему совету мисс Вардур сообщила молодым джентльменам, что совершит сухопутное путешествие до Мадейры и только там поднимется на борт.

- А где пароход останавливается после Мадейры?

- Нигде, сэр.

Со стоном облегчения я откинулся на диванные подушки. Я жалел только об одном.

- Единственное, о чём я жалею, Дживз, - сказал я, - что на таком огромном пароходе мерзавцы с лёгкостью смогут избегать встреч друг с другом. Я имею в виду, мне бы очень хотелось, чтобы Клод почаще находился в обществе Юстаса и visa versa.

- Так оно и будет, сэр. Я купил им двухместную каюту. У мистера Клода одна койка, а у мистера Юстаса - другая.

Я чуть не задохнулся от счастья. Если б не поездка в Харроугэйт с дядей Джорджем, мой восторг был бы полным.

- Ты уже упаковал мои вещи, Дживз? - спросил я.

- Вещи, сэр?

- Для поездки в Харроугэйт. Сегодня я отправляюсь туда с дядей Джорджем.

- Ах да, конечно, сэр. Я совсем забыл вам сказать. Сэр Джордж звонил сегодня утром по телефону, пока вы спали, и просил передать, что планы его изменились. Он не поедет в Харроугэйт.

- Ох, послушай, но это же просто блеск!

- Я рад, что вы довольны, сэр.

- Он не говорил, почему передумал?

- Нет, сэр. Но из слов его камердинера, Стивенса, я понял, что сэру Джорджу стало значительно лучше и больше он не нуждается в лечении. Я позволил себе дать Стивенсу рецепт моего коктейля, который вы всегда так хвалили, сэр. Сегодня утром сэр Джордж заявил Стивенсу, что чувствует себя, как новенький.

Сами понимаете, мне оставалось только одно, и я не стал колебаться. Да, я страдал в душе, но у меня не было выбора.

- Дживз, - сказал я, - мои штрипки.

- Да, сэр?

- Тебе они правда не нравятся?

- Чрезвычайно, сэр.

- Ты не думаешь, что со временем твои взгляды изменятся?

- Нет, сэр.

- Ну, хорошо. Хорошо. Ни слова больше. Можешь их выкинуть.

- Благодарю вас, сэр. Я сжёг их сегодня утром, перед тем как подать вам завтрак. Спокойный серый цвет намного приятнее для глаз, сэр. Спасибо, сэр.

ГЛАВА 17

Бинго и его жёнушка

Примерно через неделю после отъезда Клода и Юстаса я неожиданно встретился с малышом Бинго в клубе "Старых либералов". Малыш полулежал в кресле, закатив глаза и открыв рот, а седобородый деятель, сидевший неподалёку, смотрел на него с такой откровенной неприязнью, что я пришёл к единственно возможному выводу: Бинго увёл у него из-под носа его любимое кресло. Так всегда бывает, когда посещаешь незнакомый клуб, - без злого умысла наступаешь то на одну, то на другую мозоль его постоянным обитателям.

- Привет, старый хрыч, - сказал я.

- Привет, старый пень, - сказал Бинго, и мы пошли пропустить по рюмочке перед ленчем.

Раз в год комитет нашего клуба "Трутень" решает, что помещение необходимо помыть, подкрасить, ну и всё такое, поэтому нас выкидывают за дверь и временно поселяют в каком-нибудь другом клубе. На этот раз мы свили гнездо в "Старых либералах", и лично для меня это было жутким испытанием. Я имею в виду, когда ты привык к весёлому, живому обществу, и тебе достаточно швырнуть в парня коркой хлеба, если ты хочешь привлечь его внимание, тебя несколько угнетает пребывание в клубе, где самому молодому члену недавно стукнуло восемьдесят семь и считается дурным тоном заговаривать с кем бы то ни было, если ты не участвовал с ним вместе как минимум в осаде Трои.

По правде говоря, встретив Бинго, я испытал некоторое облегчение. Мы стали переговариваться вполголоса.

- Это не клуб, - сказал я, - а конец света.

- Бред собачий, - согласился Бинго. - По-моему, вон тот старик у окна помер три дня назад, но я об этом никому не скажу.