Пётр Бормор - Книга на третье

Архангел взял в руки трубу и вздохнул.

— А может, не надо?..

— Иди, иди. Труби.

Архангел пожал плечами и полетел на Землю. Грозный величественный мотив Апокалипсиса звучал у него в голове, рвался наружу, труба жгла руки. Ничего, уже скоро.

Земля приближалась, а вместе с ней приближался и обычный городской шум. Архангел пролетел мимо распахнутого окна, и его обдало фугами Баха. Другое окно окатило Архангела рок-н-роллом. Из полутемного дворика его догнал перебор гитарных струн, проезжающий автомобиль оглушил сочным негритянским басом. Эфир вокруг Архангела гудел от дикой смеси мелодий: кантри, Моцарт, хэви металл, Мирей Матье, Боб Марли, Утесов…

Добравшись до места, Архангел напряженно нахмурил брови. Как там начинается его партия трубы?.. Турум-турум… нет, не то. Трум-ту-ру-рум… нет, это он уже где-то слышал, что-то похожее, но вот как-то… Архангел прижал трубу к губам и попробовал сыграть, но сразу понял, что дико фальшивит. Мотив, так долго и с таким трудом заучиваемый, отступил куда-то на задний план, а вместо него настойчиво крутилась подхваченная по пути легкомысленная мажорная песенка. Архангел для порядка подудел на разные лады, но ничего, конечно, не произошло. Апокалипсис — вещь серьезная, всё должно быть по заведенному порядку. Вольности тут не пройдут.

Подхватив трубу, Архангел полетел назад.

— Ну, что?

— Опять то же самое, — вздохнул Архангел. — Но я выучу! И обязательно справлюсь. Честное слово!

Невзрачный кустик на склоне горы неожиданно откашлялся, напугав овец. Пастух растерянно моргнул.

— Кхм! — заговорил куст. — Раз-два-три, раз-два-три, как меня слышно?

— Я слышу, — осторожно ответил пастух.

— Подойди поближе.

Пастух подошел.

— Отлично. Итак, от тебя произойдет великий народ, — торжественно провозгласил куст. — Всё.

— Что значит «всё»? — не понял пастух.

— Значит — всё, конец сообщения. Что-то неясно?

Пастух помотал головой.

— Ничего не понимаю. Во-первых, ты кто такой?

— Говорящий куст.

— Говорящих кустов не бывает.

— Вот именно. Я — чудо.

— А-а, ну если так… А что там про великий народ?

— Он от тебя произойдет.

— Я не женат.

— Женишься. И вообще, это необязательно.

Пастух помолчал.

— А почему? — спросил он наконец.

— Что — почему?

— Ну за что мне такое? Я же обычный пастух, ничего особенного… Почему именно я?

— Ну, от кого-то же должен произойти великий народ? — рассудительно заметил куст. — Считай, что ты выиграл в лотерею.

— Спасибо.

— Не за что.

— А можно подробнее, про этот народ? Чем он будет такой… великий?

— Своей миссией, — ответил куст. — Этот народ будет существовать затем, чтобы сплотить все остальные народы мира для борьбы с общим врагом.

— О как! — пастух уважительно присвистнул. — А кто этот общий враг?

— Произошедший от тебя народ, — услужливо пояснил куст.

— Погоди. От меня что, произойдут два народа?

— Да нет, — вздохнул куст. — В том-то и дело, что только один.

— Ты хочешь сказать, что нас…

—.. будут бить, — подтвердил куст.

— То есть в каком смысле — бить?!

— В буквальном.

— Я не согласен! — решительно заявил пастух.

— А твоего согласия никто и не спрашивает, — успокоил его куст. — Я не уговаривать тебя явился, а поставить в известность.

— Эй, пастух! — раздался голос свыше.

— Я здесь, чего надо?

— Вставай и иди из этой страны в ту, которую я укажу.

— А зачем?

— Что значит, зачем? Я так велю!

— Да я же и не возражаю. Просто хочу знать, зачем.

— А тебе не все равно?

— Нет, конечно! К примеру, если мануфактурой торговать, то это одно дело. А если селедкой — совсем другое!

— Никакой селедкой я тебя торговать не посылаю…

— Значит, мануфактурой?

— Нет. Я тебя вообще не посылаю, чтобы торговать. Я…

— Что, совсем торговать нельзя? Даже семечками?

— При чем тут семечки?! Я говорю, вставай и иди в страну, которую я тебе укажу!

— А что там?

— В смысле?

— Ну, что есть в этой стране такого особенного? Ведь не просто так посылаешь, верно?

— Не просто так.

— Понимаю, понимаю… А где оно находится, если это не коммерческая тайна?

— Что — оно?!

— Хорошее дело! Кто это должен знать, я? Кто кого туда посылает?

— Я! Тебя! Посылаю!

— Правильно. Вот я и спрашиваю, зачем?

— Да чтобы от тебя там произошел великий народ!

— Какой именно?

— Какой?.. Ну, теперь уже очевидно, какой народ от тебя произойдет!

— Добро пожаловать! — ласково улыбаясь, привратник распахнул ворота.

— Ой, а где это я? — испугалась душа.

— Перед Райскими Вратами, — объяснил привратник.

— Но… это же не могут быть Райские Врата!

— Почему?

— Ну… вот! — душа указала на табличку возле ворот: «Оставь надежду всяк, сюда входящий».

— Ну и что? — удивился привратник. — Всё правильно, снимите надежду и сложите вот сюда, в ящичек.

— Но эта надпись должна быть перед Вратами Ада!

— С чего вы взяли?

— Ну… так принято считать.

— Ошибочное мнение, — пожал плечами привратник. — Надежда — сама по себе жестокая пытка, как же в аду без нее? Там ведь все не просто мучаются, а еще и надеются на что-то. На реабилитацию, на реинкарнацию, да мало ли… А вот для тех, кто попал сюда… — привратник вздохнул. — Для них уже никакой надежды нет.

— Я где? — спросила душа.

— В раю, — ответил черт.

— А почему в раю черти? Ой, и сковородки тоже?! Может, это все-таки ад?

— Нет никакого ада, — устало проговорил черт. — Всё это ваши языческие выдумки.

— А рай есть?

— Рай есть.

— А почему в раю черти? И сковородки?

— Потому что ада нет! И куда чертям деваться? Только сюда.

— А сковородки зачем?

— Для готовки. А для чего же еще?

Душа огляделась.

— Да, действительно… Похоже на большую кухню.

— Кухня и есть. Здесь готовят райские блюда. Так что давай, включайся!

Черт протянул душе нож.

— Это зачем?!

— Ну, ты же грешил? Грешил. Значит, наряд вне очереди. Иди вон в тот угол, чистить картошку. А потом будешь шинковать лук. И сковородки драить.

— А еще говорил, ада нет… — мрачно проворчала душа.

Ад. На расчищенном пространстве стоит удобное кресло. Рядом на столике — коробка дорогих сигар, свежие журналы. В баре — напитки на любой вкус. На столе — компьютер. За соседним столиком — сногсшибательно красивая и отзывчивая секретарша. Бесы докучают редко, и при этом всегда уважительны и подобострастны.

Это посмертные муки одного ничтожества. Который даже нагрешить-то толком не сумел.

Он пользуется всеми этими благами, но при этом прекрасно понимает, что ничего на самом деле не заслужил.

И это знание его гнетет…

— Кто такой? — сурово спросил ангел на входе.

Человек коротко охарактеризовал себя в сочных и емких выражениях.

— Угу, есть такой, — ангел поставил галочку в ведомости. — А это?..

— Гаф! — сказала собака.

— Это со мной, — объяснил человек.

— Людей с собаками мы не пропускаем, — сообщил ангел.

— Это почему же? Оттого, что у них нет души?

— Душа есть у всего живого, — нравоучительно заметил ангел. — У неживого тоже, но об этом тебе еще рано знать.

— Ну так в чем проблема?

— В тебе.

— Во мне?!

— Ну да. Ты же человек, у тебя душа бессмертная. А рай — царство смерти.

— Я не понимаю…

— А тут и понимать нечего.

Ангел распахнул ворота рая, где благоухали цветы, порхали бабочки, бродили звери, волк спал в обнимку с ягненком…

— Иди давай, — он подтолкнул собаку внутрь.

— А тебе — туда! — с этими словами ангел ухватил человека за шиворот и метким пинком отправил обратно на землю. — Возрождайся, бессмертный.

— Бог умер, — прошептал философ и зажмурился, ожидая грома небесного. Но ничего не произошло. Небеса не спешили карать его за озвучивание столь дерзновенной мысли.

— Бог умер! — уже увереннее заявил философ. — Ха! Вот оно, живое свидетельство.

Он поднял лицо и закричал:

— Бог умер!

Небо оставалось чистым и безоблачным.

Человек набрал побольше воздуха и заорал изо всех сил:

— БОГ УМЕР!!!

— Ну чего ты шумишь? — отозвался голос с неба.

— Ой… Простите.

Человек испуганно ссутулился, когда над его головой появился ангел с горящим мечом в руке.