Анатолий Вилинович - Дальнейшие похождения Остапа Бендера
— Не стоит, — вытер усы Козлевич. — Не все сразу, так и я понимаю. Дай Бог, чтобы нам хотя бы этот морской клад отыскать.
— Ну, а если по совести, командор, то я думаю, что это дело еще более сказочное, чем откапывать клад в земле. Ведь море большое, иди знай, где он там лежит на дне, — с набитым ртом говорил Балаганов.
— А тот высокий в очках, один из тех парней, которые раскапывали тогда курган, ища клад гетмана Полуботка, он вам что-то рассказывал интересное о Мариуполе, как я слышал? — говорил автомеханик.
— О, Адам Казимирович, вот что значит пообщаться с умными и знающими людьми. Он мне поведал и даже назвал адрес одного мариупольского жителя. Так вот, у этого жителя отец, моряк в прошлом, который ему тоже рассказывал о затонувшем кладе в двадцатом году.
— И тоже об этом самом? — спросил Балаганов, активно работая зубами и глядя на Бендера.
— Об этом самом или нет, но по сопоставимым данным, речь может идти об одном и том же кладе. Он говорил, что его отец не то лоцман, а может и сам капитан, даже был свидетелем как и где перевернулся баркас с золотом. Так что, как видите две линии от энкавэдистки и от этого кладоискателя-очкарика сходятся на одном и том же. Вот мы и пощупаем, попробуем познакомиться с этим лоцманом-капитаном или как его… А для начала с его сыном.
Тройка единомышленников замолчала, обдумывая сказанное. Остап после паузы начал развивать свои выводы:
— Весь наш антиквариат и поиски древних кладов в земле требуют много усилий и времени. А сама коммерция антиквариатом не безопасна, в свете последних постановлений правительства, то нам, друзья, надо… Первое. Распродать весь наш антиквариат…
— Остап Ибрагимович, а может быть, открыть в том же Мариуполе лавку в порту? — спросил Балаганов, вытирая руки пучком травы после хамсы.
— Ох, Шура, вас так и тянет войти снова в контакт с властями. Во-первых, финотдел будет висеть дамокловым мечом на нашей шее. Во-вторых, как я заметил и в киевском торгсине, да, наверное, и в других городах, в Харькове, например, будут околачиваться сотрудники угро…
— Кто такие угро? — недоуменно спросил Балаганов.
— Сокращенно уголовный розыск, — усмехнулся Бендер. После того как он начитался аббревиатурных табличек и вывесок у подъездов большого дома в Харькове, его тоже потянуло пользоваться сокращенными названиями, даже Балаганова, назначенного им на новую морскую должность в качестве стивидора их автомобильного корабля, он часто стал называть: «став» вместо полного слова.
— И третье. Когда мы будем общаться с иностранцами, за нами будут смотреть в четыре глаза эти же самые энкавэдисты. И чего доброго еще могут пришить нам политику. А от такого всего один шаг до отправки на Беломорканал, камрады, как вам известно. Поэтому решение: скромно избавиться от всего нашего антиквариата и приобрести нужное водолазное снаряжение для поиска подводных сокровищ.
— Все это так, — махнул пальцами по своим усам Козлевич, — но как безопасно нам избавиться от нашего ценного старинного товара, Остап Ибрагимович?
— Действовать, вероятно, нам надо через продавцов торгсина, а он имеется в Мариуполе, как я узнал, в порту, поближе к заграничным пароходам. Автомобиль наш тоже не стоит демонстрировать, а выезжать на нем только при крайней необходимости. Ведь если почитать газеты, друзья, вникнуть в их суть, то уже ясно, что НЭП, достигнув своего развития, идет на убыль. И на крупных предпринимателей постепенно идет давление и они сами по себе начинают устраняться, — рассказывал Остап своим компаньонам.
Бендер накупил охапку газет в Харькове и когда ехали, внимательно их прочитывал, подсовывая уже просмотренную газету Балаганову с указанием читать тоже. А Козлевичу рекомендовал просматривать газеты в часы отдыха, говоря при этом:
— Я должен находиться в обществе культурных людей. Поэтому прошу неустанно повышать свой образовательный ценз, камрады.
— Значит, вы поняли, что я сказал относительно НЭПА? — жевал колбасу Остап.
Его помощники молчали. Балаганов встал и сполоснул руки водой из фляги. Козлевич смотрел на Бендера, как школьник на очень уважаемого учителя.
— Как видно, газеты не всем разъясняют кое-что. Хорошо, выскажусь в другом плане. Наш гостеприимный пчеловод Стратион Карпович отдал нам бумаги своего помещика Приозерского с такими сведениями в них, что в случае неудачи с поднятием сокровищ со дна моря, мы попытаемся найти кое-что другое. Поедем в Крым и отыщем «графское золото».
— Ну, командор, — смотрел в лицо Остапа Козлевич преданным взглядом, — вы как будто рождены для кладоискания.
— Я должен, я уже вынужден этим заниматься, пока не осуществлю свою голубую мечту детства после своего крушения, — дорогой Адам. — Кстати, Козлевич, а вы с нами будете пробираться в сказочное Рио-де-Жанейро? Или так и будете соглашаться с условиями жизни социалистической системы?
— Нет, почему же, Остап Ибрагимович. Мы уже повязаны одной веревочкой. Куда вы с Шурой, туда и я, если удастся, конечно, — покрутил автомеханик кончики усов. — Мне тоже хочется пожить в таком довольстве, о котором вы рассказывали.
— Ну и прекрасно, Адам. Я заношу вас в свой список зарубежников, как старшего своего брата. Если Шура Балаганов явился как-то мне молочным братом Колей, то вы, Адам, на дороге в Одессу после моего крушения явились мне тогда старшим братом.
— Я всегда уважал и уважаю еще больше вас после этих слов, — с чувством произнес Козлевич. — Весьма тронут, что вы так отнеслись к моей скромной душевности.
— Ну, хватит излияний чувств, — сказал Остап, укладываясь спать на вытащенное из машины сидение.
Его примеру последовали и Балаганов с Козлевичем и все трое уснули под звездами.
— В путь! — сказал на рассвете Остап своим друзьям. — Надо как можно раньше прибыть в Мариуполь, чтобы у нас был впереди день для устройства.
Балаганов с ведром сбегал к озеру, чтобы залить радиатор свежей водой и помочь Козлевичу обтереть машину от дорожной пыли.
Адам Казимирович поднял капот автомобиля и, посвистывая, проверил уровень масла, подлил бензина в бак, а затем весело доложил:
— Автомобиль готов к скоростному пробегу Сталино — Мариуполь, Остап Ибрагимович.
— Тогда в путь, мои верные друзья и помощники! — скомандовал Остап.
Глава XVI. В МАРИУПОЛЕ
«Майбах» с тремя единомышленниками по археологии и антиквариату, а теперь и по поиску заветного подводного клада, мчался к Азовскому морю. Навстречу катились телеги. Укрытые Камышевыми и соломенными матами, они везли в Сталино азовскую рыбу и черешню.
Проехали Еленовку, Волноваху, Сартану и за Жабовкой путешественники увидели дымные трубы и огненные домны заводов.
Въехав в Мариуполь, Козлевич приостановил машину и спросил:
— Куда теперь, Остап Ибрагимович?
— Конечно же, в порт, Адам Казимирович. Но прежде давайте узнаем, где тут квартирная биржа, если есть такая.
Расспросив встречных прохожих, они вскоре выехали в центр города и отыскали бюро по продаже и купле недвижимого. Здесь Остап познакомился с маклером, который, узнав, что хочет приобрести такой видный гражданин, сразу же начал предлагать разные адреса продающихся домов.
Центр, слободки у рыбачьей гавани и улицы прилегающие к верхней части города, Бендер решительно отверг, сказав:
— Только порт, заграничный порт, как вы говорите, уважаемый коммивояжер.
И когда маклер, порывшись в своих записях, назвал и обрисовал дома и квартиры в районе порта, Бендер тут же пригласил его в машину и они поехали по адресам, не теряя времени.
К вечеру тройка предпринимателей облюбовала небольшой кирпичный домик под черепицей, отгороженный от улицы и от соседних домов высоким забором. Находился он у самого порта и имел просторный двор с сараем более капитальным, чем сам дом.
— Это нам очень подходит, — заявил Козлевич, — есть где надежно автомобиль ставить.
— Домик, конечно, не сравнить с домом отца Никодима, — тряхнул кудрями Балаганов, — но жить можно.
Хозяевами этого дома были греки Валерос. Хозяина звали Манолисом, а его жену Орсолой. Греки продавали свое жилье срочно, в связи с выселением их в Грецию, подданными которой они были. Торговались недолго. Маклер получил свои комиссионные, Валерос Манолис плату за дом с сараем и уже к вечеру глава компаньонов держал в руках купчую на право владения этим домом.
До отправки хозяев на родину надо было ждать три дня, а то и больше. Пароход должен был прийти за выселяемыми из страны Советов через несколько дней. Но когда, точно никто не знал, даже греческий представитель от консульства. И Остап согласился какое-то время пожить совместно с семьей Валерос, которая пришлась ему и его друзьям по душе.
