Сергей Шапурко - Чайки за кормой (сборник)
– Кхм-кхм! Извините, волей обстоятельств мы оказались здесь. Разрешите нам побыть у вас несколько часов.
Красносеев произнес свои слова достаточно громко, но женщина никак на них не прореагировала – она вся находилась, судя по отрешенному лицу, по ту сторону экрана.
Красносеев и Потапыч присели на диван.
– А чего это она, Владленушка?
– Сериал смотрит. Они все так последнее время. Раньше песни в клубах пели, теперь вот бесконечные мексиканские фильмы смотрят. Лучше бы программу партии изучала.
Мыльная опера прервалась – наступило время рекламы. Женщина встала с кресла и пошла на кухню. Беглецов она не сразу, но заметила.
– А-а-а! Кто вы?!
– Не беспокойтесь! Мы – мирные люди… У вас была открыта дверь и мы воспользовались, так сказать… Короче, мы скоро уйдем.
– Ненадолго мы, – добавил Потапыч.
– Зачем вы пришли? Кто вы? – не унималась женщина.
– Мы – продюсеры… Ищем актрису для нового сериала… На главную роль, – по ходу действия начал выкручиваться Красносеев, – вот знающие люди порекомендовали вас.
Женщина покраснела и смущенно улыбнулась.
– Но… но у меня нет опыта.
– Опыт – дело наживное, – весело сказал Потапыч и тут же получил тычок в бок от второго секретаря – не вмешивайся, мол.
– Нам как раз-таки и нужна актриса без опыта. Такой сценарий. Вот и мы… Как вас зовут?
– Маша. Можете называть меня просто – Мария.
– Хорошо, Мария. И вот…
Но тут на экране возобновилось действие, и Маша с ходу плюхнулась в кресло и замерла.
– До следующей рекламной паузы нас не потревожат. Пошли на кухню, еды поищем, – сказал Красносеев.
– И то верно – в тюрьме даже поесть не успели, – добавил Потапыч.
– До вечера продержимся, а там – за город, – заключил Владлен Борисович, открывая холодильник.
Глава 26
Город Коромыслов, намаявшись за день, готовился к приходу ночи. По темной улице очень быстро двигались два человека. Они, как преследуемые львами лани, отчаянно рвались в безопасный пригород. Один из них раздраженно почесал свою рыжую бороду и прикрикнул на спутника:
– Ты побыстрее можешь?
– Еще быстрее?! А чего мы так спешим?
– Если будешь идти медленно, Потапыч, тебя догонит милиция, и ты будешь опять сидеть в тюрьме. Или схватит просто Мария. И придется снимать ее в сериале, а киностудии, как я понимаю, у тебя нет.
– Откуда взяться.
– Ну, а раз так – прибавляй шагу.
Неразлучная пара довольно быстро и без неприятностей выбралась за город. Там было темно, сыро и неуютно. Потапыч возроптал:
– Владленушка, пойдем назад, к Марии. У нее тепло и чай есть.
– Прекрати ныть! Страна… что страна – партия в опасности! Вперед!
– А идти-то хоть куда?
– Как куда?! День…документы надо же найти.
– Дело в следующем: их уже кто-нибудь да нашел.
– Этого не может быть!
– И почему же «не может»?
Красносеев задумался. Начав размышлять, он чуть не дал слабину. «И чего я бьюсь из-за этих денег?! Кому они помогут? Партии? Для нее – это капля в море. Какой-нибудь ворюга, типа Тормашкина или Оглядкина, их присвоит и глазом не моргнет. И выйдет, что все мои мучения напрасны».
Владлен Борисович горестно вздохнул. Его вера чуть не пошатнулась, но корни были глубокие, и натура справилась с сомнениями.
«Что за рассуждения?! А если все коммунисты так думать начнут?! Ни-ка-ких шараханий! Доставлю деньги и точка!»
– Не может их никто взять! И точка! – резко сказал Красносеев.
Потапыч ответа на свой вопрос уже не ожидал и потому вздрогнул.
Второй секретарь, чтобы прогнать последние вредные мысли, громко запел «Вихри враждебные». Потапыч почесал наколотого на груди Ленина и начал подпевать товарищу.
Уже первые розовые лучи света стали пронзать мрак, когда участники похода на Москву подошли к месту, где был выброшен портфель. Искали два часа. Это дало половинчатый результат: портфель нашли, деньги – нет.
Красносеев взревел и, широко размахнувшись, бросил бесполезный портфель в придорожные кусты. Судя по характерному звуку и возгласу «Ай, черт!», снаряд нашел цель. На обочину выкатился грязный человек, давно не стриженный и не бритый.
– Чего кидаешься?! – злобно крикнул человек, вставая на ноги.
Освещение уже было достаточным, чтобы Красносеев и Потапыч смогли его рассмотреть. Это был среднего роста худой мужчина. Волосы на его щеках и голове не прилегали к поверхности, как у большинства граждан, а торчали перпендикулярно, словно иголки на кактусах в пустыне Таквамакам. На шее у субъекта болталась привязанная на веревочке какая-то книжица. Одежда у него была рванная и грязная. Весь его облик внушал окружающим убеждение, что он только что вылез из мусорного контейнера.
– Дело в следующем: у вас тут что, под каждым кустом кто-то сидит? – спросил у типа Потапыч.
Человек неожиданно схватился руками за голову и заплакал. Но продолжалось это не более полминуты. Затем он успокоился, что-то быстро и тихо проговорил и зачем-то поцеловал книжицу.
– Так кто вы, товарищ? Жертва зарождающего сволочного капитализма? – спросил Красносеев.
Субъект подошел вплотную, отчего южные жители почувствовали острый запах чего-то кислого, протянул грязную руку и представился:
– Юкотанов Яков Витальевич. Начальник отдела кадров. Бывший…
Руки ему пожимать не стали. Не из-за презрения к кадровикам, а по гигиеническим причинам.
– А чего ушел-то? Место ведь хорошее, теплое, – спросил Потапыч, чтобы как-то замять неловкость с рукопожатием.
Юкотанов опять схватился рукой за голову и заплакал. На этот раз криз продолжался еще короче.
– Не смог я больше там! Душу я загубил! Хороших людей увольнял, а плохих на работу принимал. Каюсь, каюсь – взятки брал! Теперь вот ушел в лес, грехи замаливаю.
– Бывает… А на шее что у тебя висит, хлопчик? – спросил Потапыч.
– Это КЗоТ. Теперь это – моя Библия.
– Дело в следующем: а питаешься как?
– В лесу ягоды и орехи собираю, возле сельского рынка, в пяти километрах отсюда – остатки еды. Еще на обочине нахожу «бычки» и обрывки газет.
«Чего с этим дурнем зацепились?! Деньги-то пропали!» – горестно думал Красносеев.
Раскаявшийся работник кадров проявил расторопность и, не переставая что-то рассказывать, увлек путешественников вглубь леса. Потапыч проявил интерес к необычной судьбе Якова Витальевича. Он шел рядом и внимательно слушал его исповедь. Красносеев, на которого неожиданно напала апатия, плелся сзади, цепляясь за пеньки и пугая ежей.
Через полчаса вся группа достигла небогатого жилища Юкотанова. Это был небольшой шалаш, сделанный неумелой рукою.
– Прошу вас, гости дорогие! Уже два месяца я с людьми не разговаривал. Одичал совсем. Сейчас мы костерок запалим, отвара из корешков выпьем. Славно будет! – не переставая, щебетал кадровик, суетясь на поляне.
Неожиданно раздался радостный крик Красносеева.
– Вот же они!! Вот родимые!
Он, продолжая пребывать в прострации, заглянул в шалаш и увидел, что весь его пол был устлан долларовыми бумажками.
Бурно выразив свою радость, он схватил какой-то целлофановый пакет и стал туда запихивать валюту. Этому активно воспротивился Юкотанов.
– Ты зачем мою подстилку забираешь?! Я ее возле дороги нашел, так что она – моя!
– Зачем она тебе?
– Спать мягко.
– А что это, знаешь?
– Бумажки какие-то зеленые. Выбросил кто-то, – ответил отшельник.
И он не кривил душой – на стыке эпох далеко не каждый знал в лицо иностранную валюту.
– Ладно, мы тебе вместо них листьев насобираем. Потапыч, пошли, поможешь.
Через полчаса горка листьев была обменена на семьсот пятьдесят тысяч долларов. Со времен освоения Америки не было более кощунственного обмана аборигена.
Глава 27
После неожиданного обретения утраченного ценного груза, Красносеев, весело махая пухлым целлофановым пакетом, вышел на трассу. За ним из придорожных кустов выбрался и Потапыч.
Возле дороги серело небольшое здание ГАИ. Рядом с ним происходило хаотичное перемещение людей, издали похожее на сельские танцы. Владлен Борисович и Матюков, используя известные им из художественных фильмов про индейцев с Гойко Митичем в главной роли приемы и хитрости лазутчиков, по обочине стали пробираться к месту разворачивающегося действия.
Приблизившись на расстояние броска камнем, они смогли четко разобрать смысл происходящего. И тут был сюрприз. Оглядкин и Перемогин, используя в качестве энергетической подпитки предположение, что у ГАИшников находятся красносеевские деньги, били сотрудников деревянными колами.
Для удобства обозрения встав на пеньки, неразлучная парочка в полной мере насладилась захватывающим зрелищем, в котором воплотились их чаянья: и Оглядкин с Перемогиным – действующая и потенциальная угрозы явно подставились под серьезную статью, и милиционеры были неожиданно строго наказаны.
