Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров - Максим Иванович Малявин
Появление спецбригады на территории монастыря в этот раз было воспринято с особой радостью. Марина, правда, попыталась сходить в атаку, но, будучи отловлена Тимуром, заявила санитару, что брутальные мужчины – вполне в ее вкусе и что она, так и быть, подчиняется грубой силе. Дойдя до машины, Марина обернулась.
– Не скучайте, мальчики! – крикнула она. – Я выпишусь и вернусь!
Глянув в окно, Денис Анатольевич отметил про себя, что крестятся провожающие очень усердно и как-то нервно. А кое-кто, кажется, даже тайком сплевывает через левое плечо.
Набор экзорциста № 2
Я полагаю, мало кто удивится тому, что барбухайка с ее суровым и, как правило, корпулентным экипажем обычно ассоциируется с неким… хм… расхождением во взглядах на психический статус адресата вызова и касательно того, кто чью урну видал в колумбарии. Которое, как правило, заканчивается обещанием Дениса Анатольевича применить Тимура по назначению. Впрочем, правило не было бы правилом, если бы время от времени не происходили всякие казусы, выходящие за его рамки.
Так случилось и на том вызове. Который, к слову, не предвещал ничего экстраординарного: ну, подумаешь, белочка к кому-то там пожаловала! Не росомаха же! Понятно, что мужик не от хорошей жизни откопал на балконе обязательный в каждом русском народном хозяйстве топор и ступил на тропу войны добра с разумом.
Барбухайка уже въехала во двор, ползком протискивалась между шедеврами спорадической парковки, когда послышался грохот, и кузов уазика дрогнул от обрушившегося откуда-то сверху… чего? Переглянувшись с Денисом Анатольевичем, Тимур пожал плечами и открыл дверь салона.
– Доктор, вы должны это видеть, – молвил он пару мгновений спустя.
– Рафаиль, какими судьбами? – спросил Денис Анатольевич, выбравшись из барбухайки и глядя на вцепившегося в ее крышу парня.
– Шайтан, – простонал парень, оторвавшись от мигалки, которую только что столь страстно обнимал.
– Кто? – вскинул бровь Тимур.
– Где? – попытался уточнить Денис Анатольевич.
– Здесь. – Рафаиль ткнул себя в грудь, потом в лоб. – И вот здесь говорит.
– Вселился, что ли? – продолжил сбор анамнеза доктор.
– Да, – покаянно опустил голову парень. – Ругается на меня, что долго не пускал, что таблетки пил, его не слушал.
– А ты их пил? – прищурился Денис Анатольевич.
– Пил, пока он совсем не запретил.
– Так надо сразу было на прием идти. – Доктор укоризненно посмотрел на Рафаиля, и тот смущенно шмыгнул носом:
– А меня бы тогда положили!
– А тебя и сейчас положат, будь уверен, – фыркнул Тимур. – А пришел бы сам – глядишь, и прыгать на машину не пришлось бы. Обрадовался небось, когда нас увидел? Только зачем на крышу было валиться? Ножками бы вышел, в дверку постучался – мы бы тебе и открыли. Чай не звери какие.
– Шайтан не пускал, – всхлипнул парень. – Пришлось в окно прыгать.
– Ты сам слезешь, или тебя снять? – спросил Тимур. – Сильно расшибся? Руки-ноги целы?
Оказалось, что Рафаиль, выйдя через закрытое окно второго этажа, приземлился исключительно удачно: так, несколько легких царапин, да синяков еще себе понаставил. Водитель, ревниво оглядев крышу, успокоился: зря говорят, что «буханку» пора списывать! Металлу хоть бы что! Так, едва заметная вогнутость, которую можно даже не рихтовать, – из салона ладонью подтолкнул посильнее – и готово. А если бы на «газель» так кто упал? Да сложилась бы та фольга вовнутрь!
– Ну что, теперь едем забирать того, с белочкой? – спросил Тимур.
– Ага, – кивнул Денис Анатольевич, – а то нас заждались уже, поди.
Рафаиль против нового пассажира возражений не имел – уж очень был счастлив, что доктора его вовремя подобрали, и теперь жизнь наладится. Зато имел возражения мужик, которого разлучили с топором. И еще какие возражения!
– Развяжите, ироды! – возмущался он, зыркая исподлобья на Рафаиля. – Не поеду никуда, а с этим чертом – так тем более!
– Сам ты черт! – возмутился Рафаиль. – Я шайтан. То есть у меня… В смысле – во мне…
– Фигасе! – Мужик даже на время перестал пытаться вырваться из объятий Тимура. – В тебе? Мужик беременный?
– У-у, шайтан! – взвыл оскорбленный Рафаиль.
– А-а-а-а, шайтан! – испуганно заорал мужик, приглядевшись к Рафаилю и, судя по всему, что-то разглядев в его чертах.
– Тихо, оба! – не выдержал Тимур. – Иначе Денис Анатольевич достанет набор экзорциста номер два, и все будет как в прошлый раз.
– ? – вопросительно посмотрели мужик с Рафаилем на Тимура.
– Я буду потом уставший, – хмуро пояснил Тимур.
Компания притихла, и до самого диспансера ни черт, ни шайтан никого больше побеспокоить так и не решились.
Мебельный рефлекс
Помню, что во время учебы в университете один из однокурсников как-то признался мне – мол, в детстве люди в белых халатах повергали его в душевный трепет и превентивный ор. Особенно невропатологи. Почему? Ну у них же в нагрудном кармане такой молоточек есть специальный. И они этим оружием умело пользуются. Вроде бы и несильно по коленке треснут – а нога вон как дергается! А когда перед глазами им водить начинают – так хоть караул кричи. А ну как со всей дури в лоб засветят? Потому, дескать, и решил он еще тогда, что станет врачом. Надо же заранее проникнуть в стан противника – пусть его за своего держат – все не так страшно.
Вспомнил я этого однокурсника, когда кто-то из коллег рассказал мне, как работал в одном райвоенкомате в небольшом городке. Был у них в штате и невропатолог – поскольку положено. Призывников проверял дотошно. Рефлексы, поза Ромберга [18], усложненная поза Ромберга. А что это вы, товарищ призывник, в ней пошатываетесь? Одной группе ребят на призыве, которая попыталась возмутиться – мол, зачем такая дотошная проверка, их же в обычную армию, а не в космодесант набирают, – доктор лично продемонстрировал «ласточку». Застыв в этой позе минут на десять, чем насторожил психиатра: а нет ли у коллеги элементов кататонии?
Во время очередного осеннего призыва доктора, как положено, проводили комиссию. Смотрели, опрашивали, заполняли личные дела призывников – обычная работа, словом. В коридорах военкомата стоял привычный гомон, со смешком и басовитым матерком, который внезапно был прерван вскриком и грохотом падающей мебели.
Повыскакивав из кабинетов, доктора двинули к двери невропатолога: шум, судя по всему, был оттуда. Взорам открылась леденящая душу картина. Шкаф, что стоял у стены, теперь лежал на полу, и из-под него, подобно конечностям «Витрувианского человека» работы Леонардо да Винчи, виднелись руки и ноги. У порога обнаружился сердито сопящий призывник комплекции Николая Валуева, потирающий лоб. На лбу призывника краснел отпечаток неврологического молоточка.
– Ну
