Эрнст МУЛДАШЕВ - Матрица жизни на Земле. Том 4

Если пессимисты обычно называют себя реалистами, то жадные всегда называют себя экономными. Но суть не в том, как ты себя называешь, а в том — кем ты на самом деле являешься — продал ты душу Дьяволу или нет! А критерием этого будет импотенция!

Я знаю одного жадного импотента, который увлекся одной прекрасной и темпераментной женщиной, которая в каком-то экстазе решила «сделать из него настоящего мужчину», чтобы, может быть, самоутвердиться в том, что она способна… в отличие от других… даже «тряпку» поднять.

И она, эта прекрасная и экспансивная женщина, принялась за нелегкую работу. Работа продолжалась долго. Жадный импотент, все время отгоняя мысли о том, что вдруг у него попросят денег (которые он, конечно же, копил на «черный день»), тужился и очень старался изобразить из себя настоящего мужчину. Но он понимал, что легкие подергивания… там… не могут сравниться с порнографическими фильмами, которые он, к несчастью смотрел. Эта прекрасная и экспансивная женщина, понимая что его (жадного) подергивания (… там…) мало чего стоят, и не желая потерпеть фиаско перед самоутверждающим принципом «Я и у мертвого…», решила не просто… по всякому теребить… его орган, а решила вызвать у него (жадного!) чувство любви к себе.

В общем, она начала капризничать, а он страдать (догадываясь, видимо, что его колыхания не доставляют ей большого удовольствия). И так продолжалось долго: она капризничала, делая вид, что уже увлеклась другим, а он страдал. Она капризничала, а он страдал. Так страдал, что у него даже прекратились эти самые… колыхания. В конце концов, он дострадался до того, что на какое-то время забыл про деньги и… даже подарил ей шоколадку за 34 копейки. Как только он сделал этот подарок, у него (жадного!) вдруг вспыхнула любовь к ней, и он, жадный, стал думать о ней как о каком-то ангелоподобном и небесном создании, что… его «неудачный» половой орган не просто снова заколыхался, но и даже грозно поднялся, будто бы желая своим состоянием покорить не только ее, но и весь женский и даже… женоподобный мир. В этот момент он смог совершить с ней, с этой прекрасной женщиной, половой акт, который длился аж… целую минуту.

С видом героя он (жадный!) откинулся на постели (и даже не вспомнил про шоколадку за 34 копейки!). Он чувствовал себя настоящим мужчиной! Но он, дурак, не понимал того, что все дело не в нем (жадном!), орган которого начал выходить из спячки, а в простой банальной шоколадке, которую он, жадный, смог все же, превозмогая влияние Чужого Бога, искренне подарить ей — прекрасной и темпераментной женщине, которая взялась за нелегкий труд — возвратить его (жадного дурака) под эгиду Настоящего Бога, чтобы… и еще одного поставить под знамя Бога Любви.

На следующий день, он, жадный, уже с уверенностью «пошел на дело», но… выкроить деньги на вторую шоколадку за 34 копейки у него не хватило сил, поэтому, естественно, у него ничего не получилось, и он, сохраняя серый цвет лица целый день и дико негодуя по поводу своего «тряпкоподобного» полового члена, кое-как просуществовал до следующего утра.

Утром в магазине он увидел такую же шоколадку за 34 копейки, и у него что-то ёкнуло в душе. Он даже приостановился, желая ее, шоколадку, купить, но подумал о том, что любовь за деньги (34 копейки!) низкопробна. Он даже стал рыться в кошельке, но усилием воли остановил себя, представив, что у него… станет на 34 копейки меньше. Но он тут же оправдал себя тем, что любовь за деньги не покупается.

Вечером, когда он встретился с этой прекрасной и темпераментной женщиной, то он, жадный, даже пожалел, что не купил эту шоколадку за 34 копейки. Он, с волнением, думая об этой проклятой шоколадке, лег в постель и… «изобразил» то, что в народе называется «тряпкой». Он, конечно же, сильно страдал, лежа в постели, но… никакая энергия не приходила к его проклятому Богом половому члену. Да и образ этой проклятой шоколадки настойчиво стоял перед глазами.

На следующий день он подошел к киоску и решительно купил шоколадку… за 34 копейки. Вечером он с гордостью, напоминающей гордость, когда дарят автомобиль или квартиру, подарил этой прекрасной темпераментней женщине эту шоколадку.

— О! Какая прелесть! Спасибо! Спасибо! — воскликнула она, сама не понимая того, что уже вторая шоколадка (за 34 копейки!) бьет по Чужому Богу, твердо засевшему в его душе и старающемуся превратить его половой член в бумажный половой член, слепленный из денежных купюр.

А потом в постели его половой член колыхнулся и… проработал аж 2 минуты. Он, конечно же, с двойной гордостью откинулся на кровати, понимая, что он уже чуть ли не дважды мужчина.

На следующий день он мужественно купил еще одну (третью!) шоколадку (за 34 копейки!) и… его половой акт продлился аж 3 минуты.

На следующий день он шел к этой прекрасной и темпераментной женщине уже уверенно с шоколадкой (четвертой — за 34 копейки!) в кармане и… его половой акт продлился аж 4 минуты.

На следующий день (с пятой шоколадкой за 34 копейки!) он довел свой половой акт аж до 5 минут, а еще через день — до 6 минут, и… еще через день — до 7 минут. Семь шоколадок (за 34 копейки!) ушло на это.

Но главное было, как я думаю, не в шоколадках (за 34 копейки!), а в том, что с помощью этих шоколадок (за 34 копейки!) он — этот жадный идиот — смог надломить в своей душе всевластие Чужого Бога, который, ненавидя Настоящего Бога, только и хочет опустить этот постыдный половой член, поскольку он, этот неказистый орган, поднимается с помощью энергии Любви, исходящей от самого Бога.

К сожалению, раскошелиться на восьмую шоколадку (за 34 копейки!) он не смог, — ведь ушло немало денег: 34 х 7 = 238 копеек или 2 рубля 38 копеек. А это уже немалая сумма! На эту сумму чуть ли не бутылку дешевой водки можно купить!

Короче говоря, этот жадный дурак приперся к этой прекрасной и темпераментной женщине без… шоколадки (за 34 копейки!), и… у него, не говоря уж о предполагаемых восьми минутах, не получилось ни одной секунды, а образ «тряпки» прочно въехал в голову.

Прекрасная и темпераментная женщина в сердцах сплюнула (не из-за шоколадки за 34 копейки!), да и выставила этого жадного дурака за дверь. А сделала она это не из-за того, что ей очень уж хотелось съесть эту шоколадку (за 34 копейки!), а из-за того, что ей надоело бороться с Чужим Богом в его душе, который вместо слова «любить» заставлял использовать слово «считать».

Она, эта прекрасная и темпераментная женщина, вряд ли понимала то, что два наших ангельских тела только и жаждут Любви от недостатка которой они соскучились внутри угрюмого материального тела… с «руками и ногами». Им, этим ангельским телам внутри нас, наверное, так хочется, так хочется возвратиться в первоначальное ангельское состояние, когда ты можешь летать, обуреваемый любовью, и даже в полете гнаться за своей возлюбленной, а не сидеть внутри этого материального тела «с руками и ногами», выполняя функции двух банальных фантомов, которые призваны регулировать работу воды и физических тканей в организме человека, того человека, который (с дурости!) совсем не заботится о двух ангелах в себе, давая им возможность хоть чуть-чуть окунуться в великолепие Любви и подпитаться этой прекрасной энергией, чтобы человек не направлял (с дурости!) весь свой любовный потенциал, заложенный в нем Богом, в сторону тупого пересчитывания… никому ненужных… денег, дьявольский элемент которых будоражит душу и не отпускает в сторону Истинного Бога, заставляя считать, считать… копить, копить… во имя того… чтобы твой половой член… опустил сам Бог.

— Шеф! Докладываю, что гущу всю загрузили в «поганую машину». Олега-сантехника теперь нет нужды подвязывать — дыры в трубах и так видать. Просто веревки, привязанные к дырам, лежат на остатках гущи, — раздался голос завхоза.

— На каких таких остатках? — насупился я. — Вы что, не всё… убрали?

— Шеф! Все дерьмо полностью убрать очень трудно. Скребли, ведь, его, дерьмо-то, совковыми лопатами, но все равно оно размазанным по полу осталось. Да и пол-то бетонный, шероховатый, Дерьмо в каждую неровность как родное вбирается; ведь не паркет же в подвале постелен, так сказать… дерьмоемкость этого пола очень велика.

— М-да.

— Но ты, шеф, не беспокойся — через пару дней дерьмо подсохнет, и даже видать не будет, что оно там есть, — бетонный пол даже глаже станет за счет заполнения неровностей дерьмом.

— М-да.

— Шеф! А чо ты больно уж за чистоту бьешься?! Нет чистоты в жизни, шеф, нет! Все в этой жизни, шеф, с дерьмом перемешано с вонючим дерьмом. Потому что нюхать его надо людям, шеф, постоянно нюхать, чтобы они, люди-то, запах дерьма всегда помнили, чтобы самим дерьмом не стать. Я даже, может быть, считаю, что запах дерьмеца-то всегда должен присутствовать в низовых уровнях…

— Каких таких низовых уровнях? — вытаращил глаза я.