Феликс Кривин - Гиацинтовые острова
Так утверждает наука, но в народе считают не так. В народе считают: если ты живешь с кровососом, если ты водишься с кровососом, если ты миришься с кровососом, — значит, ты сам кровосос.
Даже если ты в смысле крови непьющий.[51]
Шалашник
Еще недавно Шалашника относили к райским птицам, хотя внешность у него, прямо сказать, не райская. Казалось бы, кто позарится на такую внешность? Казалось бы, при такой внешности Шалашнику обеспечена одинокая жизнь.
Однако…
Скромная внешность Шалашника с лихвой возмещается великолепием его шалаша, украшенного разноцветными камешками, перьями и цветами. Казалось бы, на таком ярком фоне сам Шалашник должен выглядеть еще менее привлекательным, но тем не менее он привлекает. Еще как привлекает!
Конечно, внешность у него не райская, но зато он умеет создать райскую жизнь. И хотя, как говорится, с милым рай и в шалаше, но при этом очень важно, какой шалаш, хотя об этом не всегда говорится.
Макропод и его Макроподиха
Даже в воде можно строить воздушные замки. Для этого берутся пузырьки воздуха и осторожно, чтоб они не полопались, переносятся на дно моря, океана или, в худшем случае, аквариума. Здесь нужно аккуратно сложить пузырек на пузырек, и от того, как они будут сложены, зависит архитектура воздушного замка, а также его полезные качества.
Макропод — крупнейший среди рыб специалист по строительству воздушных замков, но хозяин в них не он, а его сварливая жена Макроподиха, которая любой воздушный замок превращает в каменную тюрьму.
Макроподиха передралась со всеми соседками, она очень не любит соседок, потому что ей кажется, что всех их любит супруг ее Макропод. Да, неважный характер у Макроподихи.
Но Макропод строит воздушные замки и, конечно, многого не замечает. И даже когда жена его бросает детей — еще икрятами она бросает их где придется, — Макропод подбирает их, осторожно, как воздушные пузырьки, и несет в свой воздушный замок. Здесь он укладывает их под воздушными пузырьками так, что на каждого икренка приходится по воздушному пузырьку.
— А на меня что приходится? — кричит жена Макроподиха, которую можно было бы назвать матерью, если б можно было назвать.
Макропод нянчит икрят и поет им колыбельные песенки, которые, однако, совсем не слышны, потому что их всегда заглушают скандалы. И под эти скандалы, заменяющие им колыбельные песенки, икрята растут, подрастают, постепенно превращаясь в маленьких макроподов-мальков.
— Смотри, они уже сами плавают, — говорит растроганный Макропод.
— Плавают! — свирепеет жена Макроподиха. — Они мне тут все перебьют! Это ты, ты научил их плавать!
И она начинает гоняться за своими детьми, и Макропод видит, что она готова их съесть. И тогда он сразу преображается.
Боже мой, что с ним произошло? Макроподиха не узнает своего Макропода. Ей становится страшно оттого, что она его не узнает, и она говорит:
— Макропод, это ты? Посмотри, это я, твоя Макроподиха!
И Макропод постепенно приходит в себя. Да, конечно, это она, его Макроподиха. Его жена Макроподиха. Мать его любимых детей…
— Любимых детей? А я тебе кто? Не любимая?
Ругается Макроподиха, скандалит, но Макропод уже не слышит ее. Он уже опять строит воздушные замки. (Кстати, вы не забыли, как строятся воздушные замки? Сначала берутся пузырьки воздуха, а потом аккуратно складываются — пузырек на пузырек…)
Отчего светлячки — светлячки?
Светлячкам повезло. Сами-то они невидные, неприметные, одна слава, что светлячки. А откуда слава? От жен. Это жены их светятся, пока мужья где-то летают.
И пока мужья где-то летают (а они только и делают, что летают), жены их сидят дома и светятся, светятся своей верной любовью…
И от этой любви светлячкам светло — и во тьме светло, и в беде светло, хотя сами они почти не умеют светиться.[52]
Квакша-Кузнец
Квакша-Кузнец отнюдь не кузнец своего счастья. Кузнец его счастья — его жена.
И пока она кует его счастье, он сидит у нее на спине и следит за тем, чтобы все было как положено: и дом, и уют, и все остальное. Правда, не вмешивается, тихо сидит.
А вокруг шумят товарищи его, кузнецы, которые еще не успели обзавестись женами. Они шумят, потому что тоже хотят ковать свое счастье. Тихо сидеть, чтоб не спугнуть своего счастья…
Ведь сам-то Квакша-Кузнец в сущности не кузнец своего счастья, а жену так легко спугнуть, когда сидишь у нее на спине…
Берегитесь спугнуть кузнеца вашего счастья!
Серебристая Чайка
Серебристая Чайка и в супружестве сохранила свою красоту, и вокруг нее до сих пор не смолкают песни. Разные птицы, разные голоса, но все они поют об одном, превращаясь из солистов в хористов…
А Серебристая Чайка не слышит ни общего хора, ни отдельных звучащих в нем голосов. Из всех голосов она слышит только голос супруга.
Это может показаться странным и у многих вызовет недоверие, но Серебристая Чайка даже во сне слышит только голос супруга:
— Слетай за этим… Слетай за тем… Да не хлопай крыльями, спать невозможно!
И она летает и туда, и сюда, осторожно — чтобы не хлопнуть — двигая крыльями. А хор гремит:
— Серебристая Чайка! Серебристая Чайка! Ты самая серебристая, Серебристая Чайка!
Но не слышит этого Серебристая Чайка. Она слышит:
— Оставь меня в покое! Не мешай!
Верная, любящая жена, она слышит только голос своего супруга. Быть может, это вызовет недоверие, но она слышит только голос супруга, даже во сне она слышит голос супруга… И в оперении ее прибавляется серебро, которое делает ее еще прекрасней.
Мухолов-Пеструшка
Пеструшка, старый мухолов, знал когда-то немало песен. И он пел их, вылетая на мушиную ловлю, нисколько не боясь распугать мух. Напротив, мухи, казалось, сами летели на песни и, заслушавшись, даже не замечали, как он их ловил.
Пеструшка, старый мухолов, был тогда молодым мухоловом, и он исполнял три тысячи шестьсот песен в день, совмещая это с продуктивной мушиной ловлей. Хорошие были песни, и мухи были хорошие, и Пеструшка, старый мухолов, был хороший, потому что он был тогда молодой мухолов.
А потом появилась Мухоловка-Пеструшка, которая тоже показалась хорошей, хотя не знала никаких песен и не очень удачно ловила мух, но это ей прощалось, потому что она была молодой мухоловкой, да и сам Пеструшка был молодой мухолов.
Сколько времени прошло с тех пор? Может, и немного… Но Пеструшка, молодой мухолов, превратился в старого мухолова. Семья большая, только мух ловить поспевай. И песен он теперь исполняет всего лишь тысячу двести в день — всего-навсего тысячу двести, да и сами песни уже не те…
Потому что старая его мухоловка ждет от него не песен, а мух. И молодые его мухоловки ждут от него не песен, а мух…
И мухи летят, слетаются, как в прежние дни…
Видно, только они ждут от Пеструшки песен…[53]
Симбиоз
Долго Рак жил отшельником, одиноким и угрюмым Раком-Отшельником, и сидел в своей раковине, с отвращением глядя на мир. Он лениво заглатывал то, что ему само плыло в рот, а если вздумывал пойти погулять, то тащил на себе свою раковину, потому что не доверял этому подводному миру.
Конечно, хорошо бы с кем-то скоротать одиночество, но ведь попробуешь скоротать, а получится на всю жизнь, потом не развяжешься. Правда, может случиться, и повезет, как, например, раку Пагурусу. Его актиния Сагартия раскрывается только перед раком Пагурусом, а для всех остальных сердце ее закрыто. И вот когда другой какой-нибудь рак говорит ей: «Сагартия, ну чего ты в самом деле, ведь один раз живем!» — актиния Сагартия дает этому раку такой ответ, какого он безусловно заслуживает. И как бы долго ей ни пришлось ждать рака Пагуруса, она все равно будет его ждать, потому что она знает: рак Пагурус идет к ней, мимо всех на свете актиний он идет к ней, единственной для него актинии Сагартии, он идет к ней, ее единственный рак Пагурус.
Сентиментальные сказки. Рак-Отшельник считает, что это сентиментальные сказки. К сожалению, в жизни видишь другое, в жизни видишь актинию Антолобу, которая сама выбирает себе спутника и сама определяет, какой пройдет с ним отрезок пути. Собственно, пройдет — это только так говорится. Идет ее спутник, а Антолоба сидит у пего на спине и поглядывает по сторонам, выбирая более подходящую спину. Сама-то актиния не продвинется ни на шаг, поэтому главная ее цель — оседлать какого-нибудь спутника.
Не-ет, Рак-Отшельник не даст себя оседлать, он скорее последует примеру своего знакомого Краба.
Этот Краб устроился неплохо: у него по актинии на каждой клешне. Для кого-нибудь это был бы трагический треугольник, по Краб не видит в этом трагедии.
