Максим Малявин - Записки психиатра (сборник)
– Это еще пуркуа?
– Я беременна, доктор.
– Поздравляю. Ну что ж, действительно нельзя.
– И вот еще что. Мне нужна справка о том, что мне можно вынашивать и рожать, а также направление на другое УЗИ.
– Ну, со справкой никаких проблем, а что не так с УЗИ?
Тут пациентка извлекла из недр дамской сумочки (вы такие знаете, с четвертым измерением, где все вечно теряется) снимок УЗИ и лист с записью специалиста, где тот писал, что ни в чем не уверен, но все возможно, и беременность предположительно есть, если дама так настаивает. Александр Алексеевич, наш приятель, восхитился – это надо же было так индуцировать доктора!
– Да вы сами убедитесь! Просто надо еще более подробный снимок сделать, на другом аппарате!
– Да-а… Что называется, я не гинеколог, но посмотреть могу…
Пришлось созывать консилиум, на котором доктора по очереди вглядывались в снимок, изображая мощную работу мысли, на глазах меняющую френологический облик – Ломброзо удавился бы от осознания собственной несостоятельности. По уровню латентной экспрессии сцену можно было сравнить с картиной «Депутаты госдумы осознают величие и гениальность квадрата Малевича». Как и доктору УЗИ, явных признаков беременности никому из присутствующих найти не удалось. Наконец, Александр Алексеевич выразил общее осторожно-сдержанное мнение:
– Вы бы того… поосторожнее с частыми УЗИ. К чему будущего ребенка (и специалистов узкого профиля заодно) лишний раз тревожить.
– Да что с ребеночком сделается! Его кукушка охраняет.
– Кто?!
– Кукушка. Вот, разве не видно?
Она взяла в руки снимок.
– Вот это, – тычок пальцем в черный прогал, – ребенок. Это, – палец смещается в сторону, – кукушкино гнездо. Видите четыре яйца? Вот она на них сидит и заодно моего ребенка охраняет.
Доктора в полной тишине переглянулись. Положение обязывало сохранять спокойствие истуканов с острова Пасхи, но в голове упорно крутилась картина, достойная пера Ильи Глазунова: устало-беззлобно матерящийся ангел-хранитель, обсуждающий с кукушкой план вынашивания и родов и на всякий пожарный грозящий ей перстом – дескать, не смей подменить потом дитё своими четырьмя кукушатами, а то я твою натуру знаю! Чертики в глазах давно сменили «летку-еньку» на отрешенно-исступленное «яблочко», и для контролечки не хватало только пара из ушей.
– А сама кукушка где?
– Как где? Полетела за червячками. Скоро вернется.
Проводив даму, врачебный коллектив переглянулся и сполз на пол от смеха. Воображение упорно рисовало образ кукушки, деловито снующей туда-сюда с червячками в клюве.
...P. S. Поскольку беременности так и не обнаружилось, прием лекарств возобновился, кукушка благополучно покинула гнездо, с облегчением вздохнули взрослый сын, специалист ультразвуковой диагностики и участковый гинеколог.
Снова о родственниках пациентов
История эта тоже из копилки нашего друга Александра Алексеевича. Как уже упоминалось, иногда (редко, но метко) родственники наших пациентов сами являются людьми весьма неординарными, имеющими особый взгляд на жизнь, особую логику, совершенно особый морально-этический комплекс быстрого свертывания и, до кучи, айне специале вундерваффе в виде кляузно-кверулянтской внутренней установки широкого радиуса действия. Хабитус[37] такого чуда чаще всего можно заранее просчитать по брезгливо-скорбной складочке в углу рта, по хронически поджатым губам, по катастрофически низкому, буквально несовместимому с мирной жизнью уровню стыда, совести и самокритики в глазах, по мертвяще-сосущему ощущению от самого его присутствия рядом с тобой.
Однако промашки бывают и у профессионалов, и Александр Алексеевич понял, что зря расслабился, только когда уже было поздно пить «Боржоми». И ведь в самом деле, кто бы мог подумать!
Объявился у него на участке дедулька с сенильной деменцией, а проще говоря – со старческим слабоумием. Ну, объявился и объявился, население города не только стареть имеет тенденцию, но и с ума сходить по всяким причинам, процесс закономерный, наше дело – лечить по мере скромных возможностей и помогать в социальной адаптации. Инвалидность с недееспособностью и опекой справили, лекарство назначили. Поскольку лекарство дорогущее, то для его выписки (бесплатно, естественно) пришлось доктору собрать врачебную комиссию, чтобы обосновать коллегам и особливо начальству правильность сего назначения. Собрал, доказал, лекарство выписал. Дочь дедульки лекарство и инструкции, как его давать, получила, с доктором мило раскланялась, все разошлись довольные друг другом. Время идет, дед лекарство получает и принимает регулярно, без перебоев.
Но вот как-то раз главврач звонит Александру Алексеевичу и велит тому явиться пред светлы очи с баночкой вазелина для облегчения воспитательного процесса. Не помнящий за собой в недавнем прошлом смертных грехов доктор в полной непонятке отправился на аудиенцию, где ему с порога предъявили – дескать, хреново вы, Александр Алексеевич, дедушек с деменцией и их дочек удовлетворяете. Неудовлетворенные граждане страшны в гневе и дьявольски изобретательны в способе мести. Из-за вашей, доктор, нечуткости к их проблемам и чаяниям Минздрав области поимел сначала жалобу, потом меня, а уж я-то… Вам что, лекарства (далее следовало название именно того препарата, который доктор выписал старичку) жалко?
Такого красноречия Александр Алексеевич не демонстрировал давно. Видимо, сыграла роль абсолютная необоснованность жалобы вкупе с представленной картиной жесткого порно в кабинете главврача. Непечатными были даже жесты рук и выражение глаз. Секретарь с блокнотом прильнула к замочной скважине – конспектировать. Не убавил красноречия доктора даже тот факт, что главврач – женщина. Худо-бедно разобрались, воспитательно-наказательное соитие было отменено, порешили вызвать дочь больного, чтобы прояснить ситуацию с жалобой.
Та прискакала на следующий день. На прошедший предварительно строгую внутреннюю цензуру вопрос доктора, зачем она так некрасиво поступила, дама без тени смущения посмотрела ему в глаза и ответила:
– А это, дорогой доктор, я сделала для того, чтобы у вас даже мысли не возникло отменить папе лекарство.
Охреневший от такого своеобразного толкования понятий профилактики и превентивности Александр Алексеевич так и не нашелся что сказать и с тех пор общается с дедушкиной дочкой осторожней, чем с гранатой без чеки.
Еще один день
Пришел ко мне как-то один мужик и попросил выписать ему справку. Какую? Сразу и не сформулируешь. Дело в том, что у его жены фобический невроз в стадии декомпенсации[38] , и она жуть как боится оставаться дома одна. В дневной стационар она пойдет, но опосля майских праздников, в отделении неврозов мест нет, а одна дома жена находиться не может. Боится. С таблеткой тоже боится. С мужем, если вдуматься, тоже боится, но не панически, а так, средне. Посему быть ему эти дни ответственным за ее пошатнувшееся душевное равновесие. И все бы ничего, но мужу свое отсутствие на работе надо как-то обосновать, вот он (индуцировавшись, естественно) и просит дать хоть какую-нибудь справку. Сперва я отогнал навязчивый образ этого мужика, с колотушкой и ружьем нарезающего по квартире круги почета, потом – примерный текст справки «в том, что он действительно является мощным анксиолитическим[39] фактором», потом погнал самого мужика на фиг, а его жену – на лечение.
Закон сохранения массы, энергии, денег на сберкнижках и в финансовых пирамидах, а также золота партии гласит: «Если где-то нет чего-то, значит, где-то что-то есть». Пока я пребывал в неге и покое, жена и коллеги развлекались по полной.
К нашему коллеге на прием пришла дама с сыном-имбецилом, который тут же влез на стол и долго отказывался вертаться взад. Как выяснилось, семья недавно переехала из Молдовы. Доктор, сохраняя каменное выражение лица, долго наслаждался выпиской коллег из бывшей союзной республики, пестревшей перлами вроде «с детства страдает дебилизмом» и «инвалид первой группы по жизни». Чисто. Конкретно. Добила мама, в качестве куп де грас изложив цель визита. Они пришли к врачу-психиатру за эвтаназией. Ни больше ни меньше. «А то вдруг я помру, а ему в интернате будет плохо и грустно». Коллега долго пытался донести до сознания очень целеустремленной дамы, что от эвтаназии ее сыну всяко веселее не станет, да и не делают у нас эвтаназию, тут они вообще промахнулись со страной. Коллегу еще долго не оставляло ощущение, что следующей целью похода этой чудной женщины будет уже Горздрав. С жалобой на нечуткого доктора, который не проникся и не обеспечил.
К супруге в тот день на прием, похоже, записалось полгорода. Принять она успела человек сорок с гаком, не считая тридцати с хвостиком на водительской комиссии. В роли гака сегодня была мелкая, но очень шустрая бабулька (несколько лет на учете, сосудистая деменция, инвалид первой группы). Воссоздавая модель броуновского движения в пределах кабинета и озаряя пространство светом горящих глаз, она вещала безостановочным монологом:
