Лев Гурский - Роман Арбитман: биография второго президента России
Начисто убрав из своей предвыборной кампании все элементы гастрольного «чеса», Арбитман и, к удивлению многих, на этом не потерял, но приобрел. Он не объезжал российскую провинцию — а рейтинг рос. Он не встречался с трудовыми коллективами — а рейтинг рос. Он не позировал на фоне крейсеров, коровников или прокатных станов; ради его визита не перекрашивали фасады и не задували домны — а его рейтинг прибавлял пункт за пунктом.
Отчего это происходило? Какой энергией подпитывал-ся рейтинг? Связан ли был каким-то образом этот политический феномен с рядом природных феноменов — с серией необычных вспышек на солнце, благоприятными климатическими подвижками, ростом популяции синих китов и уссурийских тигров, заметным уменьшением по стране числа сердечно-сосудистых заболеваний, демографическим скачком и внезапным всплеском ликвидности акций большинства российских компаний? Или просто так совпало одномоментно?
К. Исигура полагает, что предвыборную кампанию Романа Ильича следует рассматривать сквозь призму учения Владимира Вернадского, поскольку-де «харизму преемника Бориса Ельцина опосредованно подпитывала вся биосфера Земли». При этом японский историк употребляет весьма выразительную и даже поэтичную, но абсолютно недопустимую для серьезного ученого терминологию, вроде «эона стабильности», «силовых линий любви» или «кокона эмоционального соучастия», в конце главы и вовсе договариваясь до того, что, мол, «победа Арбитмана скорее всего была предопределена на самом высоком из всех возможных уровней». (Даже Р. Медведев, заметим в скобках, при всей его апологетике Арбитмана, не берет в расчет версию божественного вмешательства — та, как известно, сводит на нет работу исследователя прошлого; стоит, например, принять как данность, что к Орлеанской девственнице в самом деле являлся ангел Господень, и всю историю средневековой Европы придется рассматривать в координатах «Потерянного рая» Джона Мильтона.)
К сожалению, от серьезных ученых мужей, принципиально чуждых антинаучной мистике: метеорологов, биологов, экологов, медиков, демографов и экономистов, — историки до сих пор так и не дождались вразумительного объяснения. А поэтому воздержимся от легковесных трактовок и напомним только лишь о фактах. В частности, о том, что в двадцатых числах марта 2000 года по всей России установилась замечательно теплая и не дождливая весна.
Март 2000 года неожиданно стал похож на май. Объявились майские жуки, считавшиеся вымершими, и наполнили воздух простодушным жужжанием. Рыба клевала на любую наживку. С юга начали досрочно возвращаться птицы. Фиалки расцвели, а знамена КПРФ на ярком солнце принялись выцветать, быстро превращаясь из грозного кроваво-красного символа пролетарской революции в мирные розовые тряпочки — эмблемы солидарности лесбиянок всех стран.
Искренне не понимая, откуда ветер дует, коммунисты занервничали, отбросили всякую корректность и стали играть на грани фола.
За две недели до выборов генсек КПРФ заклеймил своего соперника как «бывшего подручного грабителя старушек Гайдара и расхитителя общенародной собственности Чубайса, по которым тюрьма плачет» (рейтинг Романа Ильича стабильно рос).
За десять дней до выборов лидер коммунистов назвал своего соперника «бывшим шулером» и предъявил в эфире двух потертых пенсионеров, которых Арбитман якобы еще в 1980 году обыграл в наперсток на Ярославском вокзале (рейтинг Романа Ильича рос).
За неделю до выборов Геннадий Зюганов объявил своего соперника «близким другом известного ростовского маньяка» и показал в эфире фотографию, на которой Арбитман и Чикатило, сидя рядом на нарах, пьют чифир (рейтинг Романа Ильича по-прежнему рос).
Отчаявшись, Геннадий Авдеевич решил разыграть заветную «национальную карту», прибереженную напоследок.
За два дня до выборов во время теледебатов вождь КПРФ напомнил сопернику (а следом и миллионам телезрителей) о немецком папе Арбитмане и еврейской маме Гершензон. После чего заявил, что сейчас, когда «в стране вовсю идет целенаправленный геноцид русских, лицо некоренной национальности хоть и имеет юридическое право, не имеет права морального становиться первым лицом». И что ему, вон этому физическому лицу (кивок), первым не бывать.
«Извините уж за прямоту, но с папой вам, господин Арбитман, капитально не повезло, — завершил свою речь лидер компартии. — Если послезавтрашние выборы будут честными, то народ России ни за что не изберет главой государства человека с такой фамилией, как у вас. Наши вековые традиции не позволят».
«С папой мне повезло, — было сказано в ответ. — Традиции тоже за меня — уж кому-кому, а вам это, дорогой товарищ генсек, отлично известно. Именно в России и именно с таким отчеством, как у меня, человек просто обречен стать главой государства».
И уже через два дня Роман Ильич оказался прав.
Часть третья
ПРЕЗИДЕНТ ВСЕЯ РУСИ
Глава I
«What happened to the Kursk?»
Первое же кадровое представление нового российского президента вызвало дружный взрыв эмоций. Негодовали слева, справа и снизу.
«Это самая настоящая бестактность, — обижался в «Общей газете» известный психолог Иван Владиславлев. — Арбитман выиграл выборы не с таким уж огромным отрывом, чтобы сразу устраивать россиянам встряску. Для начала надо консолидировать общество, утихомирить страсти, а не вносить очередной раздрай и смуту».
«Это просто издевательство, — обвинял президента в «Новой газете» Сергей Митрошин, один из лидеров «Яблока». — Над нами проводят дикий эксперимент, какую-то изощренную «проверку на вшивость». С таким же успехом Арбитман мог бы выдвинуть на эту должность другого Бориса — Моисеева. Или не мелочиться, а сразу выписать из Штатов порнозвезду Дирка Диглера. Его-то главное достоинство по крайней мере известно цивилизованному миру. Вот уж будет премьер — всем ребятам пример!»
«Это несусветная глупость, — объявлял в «Экспресс-газете» Алексей Федорченко. — В детстве Арбитману камнем пробили голову, и сейчас мы, похоже, столкнулись с последствиями детской травмы. Иной подоплеки, кроме клинической, я, честно говоря, не вижу».
«Это не глупость, а провокация, — объяснял в «Парламентской газете» депутат Госдумы от КПРФ Виктор Коклю-хин. — Типичная кремлевская двухходовка. Дума трижды не утверждает его кандидата в премьеры — а она, конечно же, никогда не утвердит эту в высшей степени одиозную фигуру, — после чего господин Арбитман по закону имеет право распустить парламент. И он этим правом воспользуется, уж будьте уверены. Все предусмотрено заранее. Сделан первый шаг к плутократическому авторитаризму».
Репутация будущего премьера — «акулы новорусского капитализма», «бизнесмена с большой дороги», «Годзил-лы эпохи первоначального накопления», «экономического Мориарти», «динозавра финансовых джунглей», «гибрида Жоры Сороса с Ванькой-Каином», «архиплута», «мегажу-лика», «гипермошенника», «супербеспредельщика» (цитаты из разных изданий) — в России рубежа веков и впрямь была сложной.
Сам Роман Ильич два года спустя откровенно признавался в интервью журналу «Stern», что ему было страшновато выдвигать Бориса Березовского, но… «Несмотря на все то неприятное, что случилось потом, я не раскаиваюсь в тогдашнем поступке, — говорил Арбитман. — Без сомнения, человек он умный и азартный, обладающий большой силой воли. А каждому умному и волевому человеку, вне зависимости от его характера, я считаю, в жизни должен выпасть хотя бы один шанс занять высокий государственный пост и проявить на этом посту лучшие качества. Я дал ему шанс, а он за малый срок успел фантастически много сделать для страны… И еще один важный момент. Борис — он из тех, кого, даже если терпеть не можешь, все равно стараешься держать где-то рядом, в пределах прямой видимости. Осторожности ради…»
Подобно Коклюхину, большинство наблюдателей были уверены, что кандидата, выдвинутого Романом Ильчем, Госдума ни за что не утвердит. Пожалуй, только проницательный Анатолий Будберг писал в «Московской комсомольце»: «Не следует недооценивать Б. Б. Этот человек так долго занимается оптовыми покупками и продажами, что депутатов ему развести — раз плюнуть. Причем думцев он купит даже не за деньги, а, как туземцев-островитян — за стеклянные бусы, елочные игрушки и тому подобную копеечную дребедень».
«Момент истины» наступил довольно скоро — 10 апреля 2000 года, через три дня после инаугурации нового президента.
Роман Ильич лично приехал в Госдуму, взошел на трибуну и, назвав фамилию претендента на должность главы правительства, попросил его утвердить. Хотя кандидатура всем была известна заранее, по залу разнесся возмущенный гул — особенно громкий со стороны фракции КПРФ. Депутат Василий Шандыбин, приложив ладонь к уху, зычно выкрикнул с места: «Кто? Кто?» — как будто не расслышал.
