Елена Белова - Мать-ехидна лучше всех! Записки уборщицы-интеллектуалки

— Мама, а правда, что мы все умрем?

— Правда. Но правда и в том, что прежде мы будем долго — долго жить. И очень счастливо. Родятся и подрастут наши внуки и правнуки, посаженные в усадьбе молодые дубы и кедры станут настоящими великанами, а с денег, отложенных на секретных банковских счетах, набегут бешеные проценты. И чтобы они не пропали, нам придется перед смертью махнуть в какой-нибудь модный круиз. Вокруг Африки, например, как тебе моя идея?…

Не будучи приверженцем какой-то конкретной религии, я придумываю тот образ иного мира, какой мне больше нравится. Тот, в котором, на мой взгляд, больше логики и здорового юмора. Мне очень близка идея реинкарнации — множественного перевоплощения души. Мне кажется довольно разумной возможность снова родиться на земле, встретиться со своими также заново рожденными друзьями, родителями и детьми, исправить прежние ошибки и завершить начатые дела.

— Мама, я так не хочу, чтобы ты умирала. Ведь мы с тобой больше уже никогда не увидимся.

— Обязательно увидимся! Только в следующих жизнях. Главное — нам нужно будет договориться о пароле и отзыве, чтобы по ним мы смогли узнать друг друга в новом облике. Например, ты скажешь мне: ах, опять эти уроки, никакой личной жизни! А я отвечу: а давай быстренько решим математику, а потом будем весь вечер читать вслух про любовь! Здорово, правда?..

Мысли ребенка о конечности жизни, о быстротечности и неуловимости времен я использую в воспитательных целях. Чтобы встреча с нежеланной подругой с того берега не застала врасплох, нужно заниматься спортом, быть внимательным при переходе дороги, не разговаривать на улице с незнакомцами — да мало ли найдется правил безопасности, о которых стоит напомнить.

А еще неизбежность смерти заставляет маленького человека задуматься, что полезного он успеет сделать для мира.

— Мама, а чтобы стать ветеринаром, нужно долго учиться?

— Чтобы стать хорошим специалистом, нужно учиться всю жизнь. Но овладение любой профессией начинать нужно с малого — с хорошей учебы в школе, с выработки усидчивости, укрепления силы воли. Перескажи мне заданный в школе параграф про природу тропических лесов — это и будет маленьким шажком к диплому собачьего доктора…

Я учу ребенка главному: не стоит бояться смерти тому, чья жизнь была наполнена добрыми делами. Основным человеческим мотивом должен быть страх прожить свою жизнь в надменном одиночестве, не принеся никому пользы. А пока мы живы, мы будем любить и заботиться друг о друге.

… — Мама, я хочу тебя попросить, можно? Я понимаю, что тема грустная, но все же. Ведь наш кот когда-нибудь в старости умрет, правда? Давай потом возьмем из приюта бездомное животное — собаку или кота? И пусть у него тоже будет дом — наш.

Говорят люди

Люди часто говорят не то, что думают на самом деле. Это не означает, что они преднамеренно лгут, преследуя корыстные цели, просто порой в самые обычные на первый взгляд фразы они вкладывают совсем иной смысл.

А может, это мы сами постоянно додумываем услышанное, находя тайный подтекст, двойное дно или завуалированную угрозу или похвалу там, где не было ничего подобного.

Когда по телефону звонит мой муж и бархатным голосом осведомляется, удачен ли был мой сегодняшний шопинг, несмотря на то, что я ему с утра трижды объявляла о своих планах на день — детская поликлиника, сберкасса, библиотека, — я прекрасно угадываю, что он этим хочет сказать. Он просто отпрашиваться на очередной корпоратив, а меня пытается задобрить мыслью о шопинге.

Когда мой ребенок громогласно заявляет, что все уроки сделаны, а обитатели домашнего зоопарка выгуляны и накормлены, это означает, что пришло время «Папиных дочек», «Закрытой школы» или любого другого популярного сериала.

Когда в супермаркете продавец отдела сортовых вин приветливо улыбается мне как старой знакомой, полуспрашивает-полууточняет: «Вам как всегда?» и, не, дожидаясь моего ответа, достает из витрины литровую бутылку Мартини Extra Dry, я мысленно обещаю себе бросить пить.

Когда мастер по наладке Интернета и прочих сетей и кабелей говорит мне, что нужно нажать вон на ту маленькую пимпочку и ждать, пока загорится вон та лампочка зелененьким цветом вместо красненького, я радуюсь мастерству своего парикмахера, превратившего меня в самую настоящую блондинку.

Когда пожилая врачиха в платном центре на вопрос о причинах моего недуга сначала недоуменно косится в мою медицинскую карту, а потом возмущенно восклицает: «А что вы, женщина, хотите в вашем-то возрасте?», я оцениваю последний курс уколов ботокса как удачный.

Когда моя сослуживица начинает в двадцать третий раз расхваливать свои изумрудные сережки, купленные не то в Милане, не то в Париже, я понимаю, что новая замшевая юбка из последней распродажно-ликвидационной секондхендовской коллекции мне просто чудо как идет.

Когда суровая автобусная кондукторша внезапно заявляет мне: «Молодежь могла бы и уступить место пожилым людям», я обещаю сама себе ежедневно пользоваться общественным транспортом как надежным средством поднятия самооценки.

Когда мой редактор вызывает меня в кабинет, намекает на возможную квартальную премию и называет меня рупором эпохи и великой русской писательницей в одном флаконе, я отлично знаю, сколько стоят все его слова. Их цена — внеплановое двухполосное интервью с каким-нибудь ответственным журналистоненавистником и срочный обзор последних изменений федерального налогового законодательства.

Что же касается меня, то я стараюсь не истязать своих родных и близких иносказаниями и метафорами и стремлюсь по мере сил соответствовать ожиданиям окружающих.

Я охотно соглашаюсь с редактором, не видя в отечественной литературе более подходящей кандидатуры на роль великой русской писательницы.

Я радостно благодарю кондукторшу и улыбаюсь ей во все свои двадцать пять с половиной зубов.

Я искренне хвалю серьги коллеги и предлагаю ей наведаться вместе в отличный магазин поношенных вещей «Все по сто рублей».

Я чистосердечно признаюсь замотанной врачихе в медицинском центре, что абсолютно в любом возрасте хочется чувствовать себя здоровой.

Я обещаю мастеру нажимать только на указанную им пимпочку и не прикасаться ни к одной другой под страхом отключения Интернета.

Я робко интересуюсь у продавца вин, как пройти в отдел соков и прочих безалкогольных напитков.

Я громогласно восхищаюсь ребенком, успевающим за полчаса разделываться со скучными заданиями и привередливой домашней скотиной.

Я отпускаю мужа веселиться до упаду и клянусь ему в ближайшем времени потратить все фамильные накопления на билет до острова Новая Гвинея. В один конец.

Я показательно откровенна и честна в декларировании своих желаний и чувств. Но чем более искренни мои ответы, тем больше недоумевают собеседники. Отчего бы это?

Счастье быть взрослой

Библиотекарь настойчиво подсовывала мне книгу. «Это модная, популярная и востребованная книга, одна из тех, которые необходимо прочесть», — читалось во взгляде библиотекаря. Но я давно уже могу позволить себе роскошь жить без оглядки на чужие стандарты, в том числе и культурные, так что я лишь холодно-вежливо улыбнулась и отвергла предложенное.

Рядом со мной девчушка-младшеклассница сверяла отобранные фолианты со списком книг, рекомендованных школой. От души посочувствовав бедной крошке, я задумалась, насколько все-таки бесправно, нормировано и принудительно живут дети. Почему детство вообще называют «золотым»?

Вот я, к примеру, взрослый человек. У меня уйма обязанностей как у гражданина, журналиста, жены и матери благородного семейства. Я плачу налоги, пишу статьи и обзоры, проверяю уроки, стираю белье, кулинарничаю и выполняю прочие супружеские долги. Но я сама и сугубо добровольно определяю для себя, с кем мне жить, какое дело выбрать основным, как проводить свои дни. Я сама составляю меню на обед, выбираю книги для чтения, фильмы для просмотра, мокасины для прогулок, автомобиль для поездок.

Да, я порой пишу материалы на темы, совершенно не близкие мне, и высказываю в них позицию, абсолютно противоположную моим истинным убеждениям. Говорят, настоящая профессионалка не должна получать удовлетворения от ласк клиента. Я, скорее всего, профессионалка ненастоящая, поскольку получаю истинное эстетическое наслаждение, временами переходящее в творческий экстаз, когда сочиняю тексты под разных заказчиков. Мне нравится мысленно примерять самые разные одеяния: мантию судьи, депутатский костюм, бархатный балахон художника-передвижника, щедро и бескорыстно несущего искусство массам.

Мне нравится в своих продажных текстах играть с публикой: бравировать, лукавить или смиренно сожалеть, покаянно охать, подпирая кулачком острый подбородок. Публикации под чужим именем дарят бесконечную свободу. Отключается внутренний редактор, нивелируется прежний социальный опыт, тают былые нравственные установки — и я едва успеваю записывать тезисы и метафоры.