Пэлэм Вудхауз - Знаменитый Собачий Университет Юкриджа
— Заем? Боюсь, ты большой оптимист.
— Юкриджу необходим капитал.
— Он тоже так думает. А также Гуч, бакалейщик.
— Капитал, — твердо повторил Джордж Таппер, как будто доказывая что-то полномочному послу Великой Державы. — Каждое предприятие нуждается в начальном капитале. — он задумчиво нахмурился. — Но где нам взять капитал для Юкриджа?
— Ограбить банк.
Лицо Джорджа Таппера прояснилось.
— Нашел! — воскликнул он. — Сегодня же вечером я поеду в Уимблдон, и обращусь за помощью к его тётке.
— А ты не забыл, что Юкридж у нее пользуется таким же успехом, как холодные гренки с сыром?
— Возможно, их отношения временно охладели. Но если я изложу ей все факты, она должна понять, что Юкридж действительно пытается честно заработать на жизнь…
— Попробуй, если хочешь. Но я думаю, что она спустит на тебя попугая.
— Тут, разумеется, нужен дипломатичный подход. Пожалуй, тебе лучше не рассказывать Юкриджу о моих планах. Я не хотел бы возбуждать у него необоснованных ожиданий.
Следующим утром, подъезжая к станции Шипс Крэй, я увидел на платформе ярко- желтое пятно. Юкридж вышел меня встречать. С безоблачного неба лился солнечный свет, но простых солнечных лучей было мало, чтобы Стэнли Феншоу Юкридж скинул свой макинтош. Он был похож на ожившую горчичную кляксу.
Когда мой поезд подходил к станции, он стоял в торжественном одиночестве, пытаясь раскурить трубку. Выходя из вагона, я увидел, что к нему присоединился печального вида человек. Судя по его серьезному тону и неистовой жестикуляции, предмет разговора глубоко волновал печального человека. Красный, взмокший Юкридж затравленно озирался. Подходя, я услышал его рокочущий голос:
— Дорогой сэр, мой милый старичок, умоляю, будьте же благоразумны, постарайтесь поглядеть на вещи более широко, более гибко…
Увидев меня, он с облегчением оторвался от своего собеседника, схватил меня за руку и потащил вдоль платформы. Печальный человек нерешительно следовал за нами.
— Ну как, получил, дитя мое? — возбужденно прошептал Юкридж. — Ты получил их?
— Да, вот они.
— Спрячь, сейчас же спрячь! — застонал он в ужасе, когда я полез в карман. — Ты знаешь, с кем я сейчас говорил? С Гучем, бакалейщиком!
— Забрано товару на шесть фунтов, три шиллинга и пенни?
— Именно!
— Ну так сейчас у тебя есть шанс от него отделаться. Швырни ему кошель с золотом. У него будет дурацкий вид.
— Милый мой старичок, я не могу себе позволить ходить по деревне, швыряясь деньгами направо и налево, только ради того, чтобы у бакалейщиков был дурацкий вид. Эти деньги предназначены для Никерсона, домовладельца.
— А! Кстати, мне кажется, что ходячие шесть фунтов, три шиллинга и пенни идут за нами.
— Тогда, дитя мое, ради всего хорошего, ходу! Если бы он узнал, что у нас при себе есть двадцать фунтов, наша жизнь была бы в опасности. Он настиг бы нас одним прыжком.
Он поспешно увел меня со станции, и мы быстро зашагали по тенистой аллее, ведущей в поля, крадучись,
Как путник, что идет в глуши
С тревогой и тоской
И закружился, но назад
На путь не взглянет свой:
Он чувствует, что позади
Ужасный дух ночной.
Фактически, "ужасный дух ночной" сдался и прекратил погоню через несколько шагов. Я привлек внимание Юкриджа к этому обстоятельству, потому что день был вовсе не такой, чтобы побивать без необходимости рекорды скоростной ходьбы.
Он остановился, облегченно вздохнул и утёр свой широкий лоб носовым платком, в котором я узнал свою собственность.
— Слава Богу, отстал. — выдохнул он. — Думаю, что он, в сущности, неплохой человек: говорят, хороший семьянин и поет в церковном хоре. Но он недальновиден. Вот чего ему не хватает: дальновидности, старина. Он никак не поймет, что все масштабные новые предприятия строятся на основе шедрого кредитования. Никак не возьмет в толк, что кредит — это кровь коммерции. Без кредита, без доверия коммерция теряет гибкость. А если коммерция потеряет гибкость — на кой черт она после этого годится?
— Не знаю.
— И никто не знает. Ну, раз он ушел, можешь дать мне эти деньги. Старина Таппи расстался с ними весело?
— Был просто счастлив.
— Я знал это! — растроганно произнел Юкридж. — Я так и знал. Отличный парень. Один из лучших. Таппи мне всегда нравился. На него можно положиться. Однажды, когда я разбогатею, он получит в тысячу раз больше. Хорошо, что ты принес мелкие купюры.
— Почему?
— Хочу разбросать их по столу перед этим проклятым Никерсоном.
— Он живет здесь?
Мы подошли к дому с красной крышей, стоявшему среди деревьев в отдалении от дороги. Юкридж крепко сжал дверной молоток.
— Передайте мистеру Никерсону — сказал он горничной — что пришел мистер Юкридж и хочет с ним поговорить.
В повадке господина, который вышел к нам в гостиную, было нечто неуловимое, но отчетливое, по которому во всем мире вы узнаете своего кредитора. Мистер Никерсон был человек среднего роста, почти полностью обросший бакенбардами. Из-за этих зарослей он холодно разглядывал нас, распространяя волны какого-то злобного животного магнетизма. С первого взгляда было ясно, что он не любил Юкриджа. В общем и целом, мистер Никерсон был похож на одного из менее привлекательных ветхозаветных пророков, который собрался допрашивать пленного амаликитянского монарха.
— Ну-с? — спросил он. Я никогда не слыхал, чтобы это слово произносили более угрожающим тоном.
— Я пришел по поводу аренды.
— А! — сдержанно ответил мистер Никерсон.
— Чтобы расплатиться. — добавил Юкридж.
— Расплатиться! — не веря своим ушам, воскликнул мистер Никерсон.
— Вот! — Юкридж великолепным жестом швырнул деньги на стол.
Теперь я понял, почему этот могучий ум предпочел мелкие купюры. То было дивное зрелище. Из открытого окна подул лёгкий бриз, и куча денег зашелестела так музыкально, что суровость мистера Никерсона испарилась, как дыхание с запотевшего лезвия бритвы. Секунду он оцепенело глядел на нас, и слегка покачнулся; но сразу же оправился, и начал собирать деньги, с видом благожелательного епископа, благословляющего паломников. В его жизни словно взошло солнце.
— Что же, спасибо вам, мистер Юкридж. — сказал он. — большое спасибо. Надеюсь, вы не держите на меня зла?
— Только не я, старина! — приветливо отвечал Юкридж. — Дело есть дело.
— Вот именно.
— Ну, думаю, мне следует забрать собак. — продолжал Юкридж, угощаясь сигарой из коробки, которую он только что обнаружил на каминной полке. Еще две сигары он с самым дружелюбным видом засунул в жилетный карман. — Чем скорее они будут у меня, тем лучше. Они потеряли целый день обучения.
— Конечно, мистер Юкридж, разумеется. Они в саду, в сарае. Я вам сейчас же их приведу.
Он вышел из комнаты, что-то заискивающе бормоча.
— Удивительно, как эти ребята любят деньги — вздохнул Юкридж. — Мне неприятно на это смотреть. Прескорбное зрелище. У этого негодяя глаза горели, прямо-таки горели, дитя мое, когда он сгребал мои деньги. Хорошие тут сигары. — добавил он, прикарманивая еще три штуки.
Снаружи послышались нетвердые шаги, и в комнате снова появился мистер Никерсон. Что-то тяготило его. Обрамленный бакенбардами взор остекленел. Нижняя губа (хоть ее и нелегко было разглядеть сквозь джунгли), скорбно повисла. Он был похож на малого пророка, которого шмякнули за ухом мешочком с песком.
— Мистер Юкридж!
— Да?
— Со… бачки!
— Ну?
— Собачки!
— Что такое?
— Они ушли!
— Ушли?
— Убежали!
— Убежали? Как они, к дьяволу, могли убежать?
— Кажется, в задней стене сарая одна доска плохо держалась. Собачки, должно быть, пролезли под ней. Их и след простыл.
Юкридж в отчаяньи воздел руки горе. Он раздулся, как аэростат. Его пенсне закачалось на носу, макинтош угрожающе зашуршал, и воротничок соскочил с запонки. Он треснул кулаком по столу.
— Черт знает что!
— Мне чрезвычайно жаль…
— Черт знает что! — кричал Юкридж. — Это невыносимо. Это гнусно. Я приехал сюда, чтобы открыть огромное предприятие, которое должно было в конце концов принести процветание всей округе. Мне только-только хватило времени оглядеться и разработать предварительный план, как приходит этот человек, и крадет моих собак. А теперь он говорит мне с беззаботной улыбкой…
— Мистер Юкридж, я уверяю вас…
— Говорит с беззаботной улыбкой, что они убежали. Убежали! Куда убежали? Да они теперь, черт побери, могут быть где угодно. Вряд ли я их еще когда-то увижу. Шесть дорогостоящих пекинесов, уже практически обученных для сцены, которых можно было продать с огромной прибылью…
Мистер Никерсон что-то виновато промямлил и вытащил из кармана мятый пучок банкнот, который попытался сунуть Юкриджу. Тот презрительно отмахнулся от денег.
