Эдуард Асадов - Когда стихи улыбаются
1963
Верная Ева
Старики порою говорят:— Жил я с бабкой сорок лет подряд,И признаюсь не в обиду вам,Словно с верной Евою Адам.
Ева впрямь — примерная жена:Яблоко смущенно надкусила,Доброго Адама полюбилаИ всю жизнь была ему верна.
Муж привык спокойно отправлятьсяНа охоту и на сбор маслин.Он в супруге мог не сомневаться,Мог бы даже головой ручаться!..Ибо больше не было мужчин.
1964
У тебя характер прескверный…
У тебя характер прескверныйИ глаза уж не так хороши.Взгляд неискренний. И, наверно,Даже вовсе и нет души.
И лицо у тебя как у всех,Для художника не находка,Плюс к тому цыплячья походкаИ совсем некрасивый смех.
И легко без врачей понять,Что в тебе и сердце не бьется.Неужели чудак найдется,Что начнет о тебе страдать?!
Ночь, подмигивая огнями,Тихо кружится за окном.А портрет твой смеется в рамеНад рабочим моим столом.
О, нелепое ожиданье!Я стою перед ним… курю…Ну приди хоть раз на свиданье!Я ж от злости так говорю.
1964
Строгие сторожа
В сто раз красноречивее речей,Пожалуй, были и сердца, и руки,Когда мы, сидя в комнате твоей,Старались грызть гранит сухой науки.
Мигал тысячеглазый небосвод,Чернел рояль торжественно и хмуро,И маленький зеленый Дон КихотПо-дружески кивал нам с абажура…
К плечу плечо… Мы чуть не пели даже!В груди у нас гремели соловьи!По стерегли нас бдительные стражи —Неспящие родители твои.
Сначала мать — улыбка и вниманье —Входила вдруг, как будто невзначай,То взять с окна забытое вязанье,То в сотый раз нам предлагая чай.
Потом отец в пижаме из сатина,Прищурив хитроватые зрачки,Здесь, неизвестно по какой причине,Всегда искал то книгу, то очки.
Следя за всем в четыре строгих глаза,В четыре уха слушали они,Чтоб не было какой ненужной фразыИль поцелуя, боже сохрани!
Так день за днем недремлющие судьиНас охраняли от возможных бед.Как будто мы не молодые люди,А малыши одиннадцати лет!
Им верилось, что трепетное пламяПритушит ветер хитроумных мерИ что на всякий случай между намиПускай незримо высится барьер.
Удар часов за стенкой возвещал,Что как-никак, а расставаться надо!И вот я вниз по лестнице бежалПод тем же строго неусыпным взглядом.
И, заперев владение свое,Они, вздохнув, спокойно засыпали,Уверенные в том, что знают все,Хоть, между прочим, ничего не знали!
1964
Пусть меня волшебником назначат
(Шутка)
Эх, девчата! Чтоб во всем удача,Чтоб была нетленною краса,Пусть меня волшебником назначат,И тогда наступят чудеса.
Я начну с того, что на планете —Сразу ни обманов, ни тревог,Все цветы, какие есть на свете,Я, как бог, сложу у ваших ног.
Я вам всем, брюнетки и блондинки,Раскрою на кофточки зарю,Радугу разрежу на косынки,Небо на отрезы раздарю.
С красотою будет все в порядке:Каждый профиль хоть в музей неси!у а чтоб какие недостаткиЯ оставил! Боже упаси!
А для танцев и нарядов бальныхВ виде дополненья к красотеЯ вручил бы каждой персональноПо живой мерцающей звезде.
Ну, а чтобы не было примеровНи тоски, ни одиноких слез,Я по сотне лучших кавалеровКаждой бы на выбор преподнес.
Я волшебной утвердил бы властьюЦарство песен, света и стихов,Чтоб смеялась каждая от счастьяВ день от трех и до восьми часов.
Эх, девчата! Чтоб во всем удача,Чтоб всегда звенели соловьи,Хлопочите, милые мои,Пусть меня волшебником назначат!
1964
Мама поэта — Лидия Ивановна Асадова,
школьная учительница
Сердитый критик
Критик бранил стихиЛирического поэта.Громил и за то, и за это,За все земные грехи!
Ругал с наслаждением, с чувствомИ, строчки рубя на лету,Назвал поцелуй распутствомИ пошлостью — простоту.
Считая грубость традицией,Над всем глумясь свысока,Он подкреплял эрудициюВесомостью кулака.
Сурово бранил издателей:— Зачем печатали? Кто? —И долго стыдил читателейЗа то, что любят не то.
А надо любить усложненный,Новаторский, смелый стих,Где в ребра бьют электроны,Протоны и позитроныВместо сердец живых.
Стихи, где от грома и светаБрызги летят из глаз…И где возле слова «планета»Смело стоит «унитаз»!
И вывод был прост и ясен:«Мотайте себе на ус:Все те, кто со мной не согласен,Срочно меняйте вкус!»
Окончив свой громкий опус,Из кабинетной тишиКритик отправился в отпускИ книгу взял для души.
Стучали колеса скорые…А критик книгу читал,Не ту, расхвалил которую,А ту, какую ругал.
1964
Мы решили с тобой дружить…
Мы решили с тобой дружить,Пустяками сердец не волнуя.Мы решили, что надо бытьВыше вздоха и поцелуя…
Для чего непременно вздох,Звезды, встречи, скамья в аллее?Эти глупые «ах» да «ох»!..Мы — серьезнее и умнее.
Если кто-то порой на танцахПриглашал тебя в шумный круг,Я лишь щелкал презрительно пальцем —Можешь с ним хоть на век остаться.Что за дело мне? Я же друг.
Ну а если с другой девчонкойЯ кружил на вешнем ветру,Ты, плечами пожав в сторонке,Говорила потом мне тонко:— Молодец! Нашел кенгуру!
Всех людей насмешил вокруг. —И, шепнув, добавляла хмуро:— Заявляю тебе, как друг:Не танцуй больше с этой дурой!
Мы дружили с тобой всерьез!А влюбленность и сердца звон…Да для нас подобный вопросПросто-напросто был смешон.
Как-то в сумрак, когда закатОт бульваров ушел к вокзалу,Ты, прильнув ко мне, вдруг сказала:— Что-то очень прохладно стало,Ты меня обними… как брат…
И, обняв, я сказал ликуя,Слыша сердца набатный стук:— Я тебя сейчас поцелую!Поцелую тебя… как друг…
Целовал я тебя до утра,А потом и ты целовалаИ, целуя, все повторяла:— Это я тебя, как сестра…
Улыбаясь, десятки звездТихо гасли на небосводе.Мы решили дружить всерьез.Разве плохо у нас выходит?
Кто и в чем помешает нам?Ведь нигде же не говорится,Что надежным, большим друзьямЗапрещается пожениться?
И отныне я так считаю:Все влюбленности — ерунда.Вот серьезная дружба — да!Я по опыту это знаю.
1965
Спор
Однажды три друга за шумным столомПустились в горячие споры о том,Что женщина ценит превыше всегоВ характере нашем мужском.
Первый воскликнул: — К чему этот шум?Скажу без дальних речей,Что женщин всегда покоряет ум.И это всего важней!
В этом наш главный авторитет.Ум — это все, друзья.«Да здравствует разум!» — сказал поэт,И лучше сказать нельзя!
Второй, улыбнувшись, приподнял бровь:— Совсем не в этом вопрос.Женщина — это сама любовь!И любит она всерьез.
И нет для мужчины уже ничегоПрямее, чем этот путь.Он должен быть любящим прежде всего.И в этом, пожалуй, суть!
А третий, встав, перебил друзей:— Бросьте все препирания.Для женщин на свете всего важнейВнимание и внимание!
Пальто подавайте. Дарите ейЦветы. Расшибайтесь в прах!Ну, в общем, тысячи мелочей —И счастье у вас в руках!
На улицу вышли, а спор сильней.Ну как решенье найти?И тут повстречали трое друзейЖенщину на пути.
Сказали друзья: — Позвольте спросить,Ответьте двумя словами:Каким, по-вашему, должен бытьМужчина, избранный вами?!
Какое свойство кажется вам,Особенно привлекательным?— Он должен быть умным, — сказала она,Любящим и внимательным.
1965
