Андрей Яхонтов - Учебник жизни для дураков

А вот другой эпизод из моего детства. Эпизод, многое объясняющий. Мы с мамой едем с дачи домой, в город. Рабочие, которые ремонтируют наш дом, спрашивают, когда я вернусь.

— Завтра, — отвечаю я.

Но в городе выясняется, что маме придется задержаться.

— Но я же обещал… Обещал вернуться завтра, — хнычу я. И даже ударяюсь в слезы, потому что, выходит, обманул ничего не подозревающих людей. Маме удается успокоить меня, лишь когда она сообщает, что по телефону связалась с соседкой: та живет в домике рядом с нашим и передаст, что я приеду с опозданием.

Таким я был от рождения. Таким и остался бы. Если бы не Маркофьев.

Но чтобы постичь и воспринять его уроки, потребовалась целая жизнь.

Дураки бывают круглые и не очень. Важно понять, к какой категории вы принадлежите.

У не очень круглого дурака есть надежда исправиться, шероховатостью своей зацепившись за неровность действительности. У круглого дурака шансов мало. Он катается по жизни, практически никак с ней не соприкасаясь, оставаясь вещью в себе. Круглый дурак живет среди придуманных им людей, в мире придуманных им отношений и поклоняется своим собственным идеалам и ценностям, которые для других идеалами и ценностями вовсе не являются.

КОНТРОЛЬНОЕ ЗАДАНИЕ

Возьмите любую пришедшую на ум мудрость. Например: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь». И осмыслите ее всесторонне.

С какой стати нельзя сказать «гоп» до прыжка? Кто вправе навязывать вам свою волю? Кто имеет право диктовать: что говорить, а чего не говорить и при этом точно указывать время произнесения того или иного слова?

Проанализируйте аналогичным образом другие известные вам пословицы и поговорки.

ВОПРОСЫ НА СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ

1. Кто из мальчиков прав — который кушал булки или который за ним наблюдал?

2. Можно ли назвать того, который кушал, дураком?

3. Знаете ли вы, что наблюдать за жующим — неприлично?

4. Что лучше: кушать булки или наблюдать?

5. Почему нельзя брать чужие вещи? Кто это придумал? Кому выгодно, чтобы вы не брали чужого: вам или обладателю этих вещей?

Ответы желательно записать на листочке — с тем, чтобы сравнить их с ответами, которые вы дадите после прочтения следующих глав.

Глава вторая

НЕТЕРПЕНИЕ СЕРДЦА

В четыре я был на ногах, в половине пятого начавший брезжить рассвет застал меня на пути в аэропорт. В моторе что-то постукивало, и гнать на скорости я боялся, тем более, вернуть машину родителям предстояло в самые ближайшие дни. Шоссе было пустынным, лишь два такси и «мерседес» с запоминающимся номером 01–01 обогнали меня, а навстречу проехали три автобуса-экспресс и фургон «Хлеб», видно, доставивший свежую выпечку в буфеты и ресторан аэровокзала.

Едва я вошел в мраморный вестибюль ожидания, объявили о прибытии рейса. Еще через пятнадцать минут в стеклянные двери втекла группка людей, центром ее был сияющий, гладко выбритый и загорелый Марко-фьев. Его встречала куча неизвестного мне народа, не хватало только оркестра. От общей массы отделилось юное долговязое существо с разметанными по плечам льняными волосами. Стуча каблучками по мрамору, девушка подбежала к Маркофьеву и повисла у него на шее. Маркофьев ее поцеловал, а потом направился ко мне и поздоровался за руку.

— Все нормально? — спросил он. И, не дожидаясь ответа, проследовал мимо.

Пропустив девушку вперед, он сел в черный «мерседес» 01–01, который, мягко взяв с места, мгновенно исчез из вида, следом устремилась кавалькада машин попроще, а я потрюхал к своему, а, точнее, родительскому «жигулю», чье внутреннее нездоровье ощущал как свое собственное.

Доехав до города, я не удержался и затормозил возле телефона-автомата. Маргарита сама сняла трубку.

— Ну, что, встретил его? — в голосе ее слышалось страдание. -

— Встретил, — сказал я.

— Он… изменился?

— Да. Загорел.

— Ты его ненавидишь? Я не ответил.

Слышно было: нервно лаяли тонко чувствовавшие настроение хозяйки собаки — Джой и Джек. Сенбернар и овчарка. Выросли из подаренных Маркофьевым моей дочери щенков.

— Как там Катя? — спросил я.

— Ждет… Что он к нам заедет. Знаешь, она ведь называет его отцом. Мы обе его ждем.

Я вспомнил долговязое льняное существо, повисшее у Маркофьева на шее, но вслух ничего произносить не стал.

* МУЖЧИНЫ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ЖЕНЩИНАМИ КАК СРЕДСТВОМ ДОСТИЖЕНИЯ СВОИХ ЦЕЛЕЙ!

* ДЕВУШКИ И ЖЕНЩИНЫ! ЛОВИТЕ МОМЕНТ! ЕСЛИ МУЖЧИНЕ ОТ ВАС ЧТО-ТО НУЖНО, РАСКРУЧИВАЙТЕ ЕГО НА ПОЛНУЮ КАТУШКУ! НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ!

Потому что если не раскрутите мужчину ДО того, как он получит от вас то, чего хочет, то ПОСЛЕ уже поздно его о чем-либо просить. Коронные слова Маркофьева в общении с девушками были: «ЗАВТРА ВСЕ БУДЕТ ПО-КОРОЛЕВСКИ».

Сегодня нет денег, нет возможностей пойти в ресторан, поехать на такси, но вот завтра…

На вступительных экзаменах в институт по письменной математике кто-то ткнул меня кулаком в спину. Я оглянулся. И сразу узнал его: толстенького, розовощекого, повзрослевшего.

— Дай списать, — попросил он.

Шагавший по залу педагог зорко за всеми наблюдал. Рискуя быть застигнутым, я все же передал свой черновик.

На устном экзамене повторилось то же самое. Опять я подсказывал Маркофьеву, а сам волновался и не успел подготовиться. В результате за письменную работу я получил «тройку», а он «четверку», за устный ответ он получил «пять», а я — «три». А вот экзамен, на котором мы разминулись, он завалил. И вечером приехал ко мне — просветленный и весь какой-то мягко сияющий.

Мы пили чай, а потом вышли на балкон. Стояли, положив руки на перила, и любовались закатом.

— В институт небось родители устроили? — вдруг спросил он. И, не дождавшись ответа, закричал. От его крика, кажется, вздрогнул не только я, мелко задрожали даже листья растущих возле дома тополей. — Ну, признайся, признайся! Отец небось помог звонками, всех знакомых поднял на ноги! Мать понанимала репетиторов… Но ведь это нечестно!

Я виновато потупился. А он продолжал хлестать меня словами:

— Где мне с тобой тягаться! Мой отец — прикованный к постели инвалид. Мать — полуграмотная уборщица. Вот меня и срезали. Освобождали тебе местечко!

От стыда я готов был броситься с балкона.

— Но что я должен теперь сделать?

С душевной болью он выкрикнул:

— Обидно, ужасно обидно, ведь у меня в душе — россыпи!

На следующий день мои папа и мама отправились в приемную комиссию и настояли, нет, потребовали, чтобы Маркофьеву разрешили переэкзаменовку.

— У него в душе россыпи! — говорила мама.

— Его мать — инвалид. А отец — путевой обходчик, — говорил папа. — Нельзя же отпихивать талантливого человека только потому, что у него нет денег на репетиторов!

На этот повторный экзамен я отправился вместе с ним. Маркофьева пригласили в аудиторию. Я остался снаружи и очень, очень за него переживал. Кто будет ему подсказывать? Помогать? Но я совершенно напрасно беспокоился.

— Этот экзаменатор какой-то странный, скованный, — смеялся получивший «пятерку» Маркофьев. — Сидит, потеет, боится задать мне вопрос, чтоб я не поплыл. Я ему говорю: «Держитесь свободно… Берите пример с меня…»

И надо ли удивляться, что он, такой раскованный, независимый, легко ранимый, был зачислен в институт с блестящими результатами? Его прочили в молодые гении, называли открытием, самородком, надеждой науки. Я не добрал нескольких баллов. С большим трудом меня определили на заочное отделение.

По случаю счастливо завершившейся эпопеи нашего поступления мои родители устроили праздничный обед. Маркофьева посадили во главе стола. Все за него ужасно радовались. Поздравляли. Было весело, хорошо.

На следующее утро отец обнаружил, что у него пропал бумажник с деньгами. У мамы из комнаты исчез флакон духов.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Что изменилось в поведении мальчиков за то время, пока они не виделись?

2. Кто умней — тот, кто получает на экзамене «пятерку» или «тройку»?

3. Кто из молодых людей продолжает оставаться умным, а кто — глупым?

4. Можем ли мы утверждать, что глупость с течением времени проходит?

Однажды он рассказал мне о злоключениях, которые обрушились на его семью. Когда отца перевели на работу в другой город, внезапно неизлечимо заболела мать. Отец, начавший с горя выпивать, потерял на производстве руку, его выгнали с предприятия. Жить стало не на что. В довершение и маленькая сестра пристрастилась к алкоголю.