Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин - Анатолий Алексеевич Трушкин
Я говорю:
— Мерзавец ты!
Около нас уже любопытные собрались. Многие предлагают:
— Давайте мы продадим Родину.
Но тип уперся:
— Нет. Только он.
Я вижу — все кругом чем-то торгуют: расписанием поездов, схемами оборонных объектов, режимом работы женской бани, рецептами самогона. И я… не заколебался, нет! Но удивился.
Тот тут же говорит:
— Тысяча девятьсот!., в день.
Кругом кричат:
— Соглашайся! Соглашайся!
Рожи у всех развратные. Я думаю: «Нет! Назло им буду торговаться».
Говорю:
— Две тысячи в день!
И тип сломался:
— Согласен.
Отсчитал две тысячи, говорит:
— Скажи все-таки, почему так дорого?
Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
— Потому, чужеземец, дорого, что Родина!., самое дорогое, что у нас есть.
Диалоги у прилавка
— Простите, это мне померещилось или это у вас написано?
— Где?
— На ценнике.
— А что там написано?
— Сто рублей написано!
— Вам померещилось.
— Спасибо. А то я уже холодным потом покрылся. Думаю: было три рубля — стало сто!
— Это не сто, это вам померещилось.
— Спасибо. А что там написано?
— Там написано семьсот.
— Не сто?
— Нет, написано семьсот.
— Семьсот за кило?!
— За «пол». За кило две тысячи.
— То есть как? Кило только в два раза больше, чем полкило.
— Это вес, а у цены же меры нет.
— Мне сорок грамм, пожалуйста.
— Мы сейчас не отпускаем.
— Почему?
— Меняем цены.
— И сколько же будет?
— Сто рублей.
— Полкило?
— Сорок грамм.
— А револьвера застрелиться у вас нет?
— Есть. Десять тысяч.
— А один раз выстрелить?
— Двести рублей, если со своим патроном.
— Ас вашим?
— Шестьсот.
— У меня не хватает.
— Значит, вам не повезло — вам придется жить при этих ценах.
* * *
— Скажите, пожалуйста, вот эта лампа сколько стоит?
— Это люстра.
— Это люстра?!
— Да.
— С одним патроном всегда была лампа.
— А это люстра. Семь тысяч.
— Такая поганенькая семь тысяч?!
— Ручная работа.
— А почему штамп заводской?
— Это деталь с завода.
— Так вы что, из ворованного собираете?
— Это — коммерческая тайна.
— Такая поганенькая… Она небось и не светит.
— Светит. Светит — ослепнуть можно!
— Ну, включите… Ну, включите!
— Она включена.
— Тогда выключите… Ну и что — никакой разницы. Я же говорю: лампа и лампа.
— Это люстра! Единственный экземпляр.
— Ну, пусть люстра. За семь тысяч никто не купит.
— Да иди ты! «Не купит». Уже тридцать ламп продали.
* * *
— А вот за десять рублей — это что?
— Это?
— Да. Что это такое?
— Не знаю, вчера завезли.
— Кочерга, что ли?
— Не знаю. Может быть.
— Вряд ли. Наверное, ветки обрезать.
— Не знаю, может быть.
— Или кочерга?
— Не знаю. А вам что нужно?
— Я сам не знаю. Мне все нужно, но все дорого, а тут смотрю — божеская цена. Может, это грабли… с одним зубом?
— Не могу сказать, вчера завезли.
— Или это шторы поправлять?
— Не в курсе совсем.
— Или кочерга?
— Не знаю.
— Три штуки выпишите.
Через пять минут с другим покупателем.
— Простите, это что у вас за тысячу триста?
— А вы не видите?.. Это «Универсал-92»-кочерга, обрезать ветки и грабли поправлять шторы.
* * *
— Красавец, почем рубашка?
— Восемьсот.
— Да подавись ты, урод!
* * *
— Молодой человек, почем ветчина?
— Тысяча за килограмм, бабусь.
— Килограмм-то мне не съесть. Мне граммов двести.
— За двести граммов — двести рублей.
— Милый ты мой, как же?! За двести граммов — двести рублей?!
— Да.
— Сколько же тогда килограмм стоит?
— Тысячу рублей.
— Ой-ей-ей, господи светы! Ну, мне граммов сто отрежьте.
— Пожалуйста. Вот сто граммов вам.
— Спасибо, сынок. Дай бог тебе здоровья, а то уж совсем деваться некуда, грабеж кругом. Сколько с меня?
— Сто рублей.
— За сто граммов?!
— Да.
— Сколько же тогда килограмм стоит?
— Тысяча!
— Сказали — только в два раза подорожает.
— Вот кто сказал, тот пусть и доплачивает.
— Ты не сердись, сынок. Уж у меня голова-то не соображает. Беру я, беру. Ты не сердись. Заверни мне. Сто граммов здесь?
— Да.
— Ну спаси тебя бог, оборони от беды, хороший ты человек. Сколько с меня окончательно?
— Сто рублей.
— Видишь — без крика-то сразу все понятно. Сто граммов — сто рублей… Господи! Сколько же тогда килограмм стоит?!
* * *
— Скажите, пожалуйста, а что вот эта шуба…
— Вы поинтересоваться или купить?
— А что, я не похож на человека, который может купить?.. Я что!! не похож на человека, который может купить?!!
— Какая шуба?
— Вот эта!
— Вот эта за четыреста тысяч?
— Нет, левее.
— Эта?.. За триста тысяч?
— Я же сказал: левее.
— Левее это пальто.
— А я что сказал?
— Вы сказали: шуба.
— Я сказал: левее.
— Левее пальто, двести тысяч.
— Еще левее.
— За сто?.. Или еще левее?
— Левее.
— Левее нету ничего.
— Да вот же, вот же — левее.
— Это плащ!
— Да не этот, идиот! Левее!
— Этот за десять тысяч?
— Да. Дошло наконец?
— Это рабочий халат.
— Я вижу. На меху он?
— Нет.
— Тогда не надо.
* * *
— Простите, а вот в иностранной упаковке, в тюбике-то что?
— Питание.
— Не пробовали?
— Как не пробовали! Отличная вещь. Только ею и питаемся.
— А сколько здесь порций?
— Если по чайной ложке, то четыре. Чайную ложку на стакан кипятка — весь день сыт и работаешь, как лошадь. Они же все для людей делают.
— И сколько стоит?
— Триста. Пока достанешь, пока доставишь, всем платить надо.
— А подешевле нельзя?
— Нет, никак.
— Очень уж дорого!
— Еще бы! Это же — гуманитарная помощь.
Вашу мать!
(народная драма в двух действиях)
Действующие лица:
Народ,
КПСС, КГБ — защитники народа.
Чип и Дейл,
Феня — независимая журналистка,
Социализм, Марксизм, Коммунизм — призраки
Чикатило, Янаев — сексуальные маньяки,
Аллан или Воланд — чумак второго поколения, заряжает на расстоянии ружья,
Лион — человек с целебной слюной, мочой и перхотью,
Егор ибн Кузьмич — магистр Красной магии,
Брежнев — выдающийся русский писатель,
Берия — великий русский патологоанатом,
Горбачев — лектор-международник,
Эльцин Борух Мордухаевич — крестьянин села «Большие кибуцы» Екатеринбургской области,
Петр Петрович — бывший полковник КГБ, ныне генерал МБР.
Нишанов — герой узбекского эпоса,
Хасбулатов — чеченец,
Шварценеггер, Сталлоне, Майкл Джексон — деятели отечественной культуры.
Бандиты, экономисты, стукачи, упыри, вурдалаки, депутаты в законе, дуры, дураки, дуроломы, генералы и адмиралы, засранцы и зассанцы, враги народа и неблагоприятные погодные условия.
В спектакле заняты:
Группа валютных нищих.
Ансамбль песни и пляски участников обороны Белого дома. Рок-ансамбли: «Менингит», «Налей скорей» и «Ху-ху не хо-хо-92».
Действие первое
На сцене Россия. Народ ищет на Красной площади
