Уильям Джейкобс - Искатели клада. Рассказы

С годами Билль стал еще больше пить и даже начал продавать мебель, чтобы было на что покутить. При этом он жаловался жене, что неуютная обстановка его дома гонит его в таверну.

Как раз, когда обстоятельства Билля были как нельзя хуже, Сайлес Венч вернулся из плаванья и, узнав адрес Билля, зашел навестить его. Была суббота и, конечно, Билля не было дома, но его жена попросила Сайлеса войти и, взяв второй стул из кухни, пригласила его сесть.

Сначала Сайлес был очень любезен, но, оглядев комнату и увидев ее пустоту, он слегка кашлянул и сказал:

— Я думал, что Билль живет хорошо.

— Совершенно верно, — ответила миссис Бертеншо.

Сайлес Венч опять кашлянул.

— Вероятно, он любит простор, чтобы было где повернуться? — спросил он, оглядываясь.

Миссис Бертеншо смахнула слезу и, зная, что Сайлес был старым другом ее мужа, придвинула к нему свой стул и рассказала, в чем дело.

— Лучшего мужа, когда он трезв, и желать нельзя, — закончила она, вытирая глаза, — он готов был бы дать мне все, если бы мог!

У Сайлеса лицо вытянулось еще больше.

— Видите ли, — сказал он, — мне не совсем повезло, и я надеялся, что Билль даст мне взаймы сколько-нибудь, пока я не выйду из затруднительного положения.

М-с Бертеншо покачала головой.

— Во всяком случае, мне хотелось его дождаться, — продолжал Сайлес. — Мы были большими друзьями одно время, и я ему оказал много услуг. Когда можно его видеть наверное?

— Во всякое время после полуночи, — сказала м-с Бертеншо; — но вам лучше не оставаться. Видите ли, так как он будет не в себе, то может принять вас за ваше привидение, вспомнив ваше обещание, и, пожалуй, испугается до смерти. Он часто об этом говорил.

Сайлес Венч посмотрел на нее задумчиво.

— А почему бы ему и не принять меня за мое привидение? — проговорил он наконец; — маленькое потрясение может послужить ему на пользу! И, если уж на то пошло, почему бы мне не притвориться собственным привидением и не остеречь его против пьянства?

М-с Бертеншо пришла в такое волнение от этой мысли, что едва могла выговорить слово; но, несколько раз повторив, что она ни за что на свете не допустит чего-либо подобного, она уговорилась с Сайлесом, что тот придет около трех часов ночи и торжественно предостережет ее мужа. Она дала Сайлесу ключ от входной двери, и Сайлес сказал, что он придет с мокрыми волосами и шапкой, как будто он утопленник.

— Я очень признательна вам, что вы так бескорыстно подвергаете себя такому большому беспокойству, — сказала м-с Бертеншо, когда гость встал, собираясь уйти.

— Помилуйте, — ответил Сайлес, — это не в первый и, вероятно, не в последний раз, что мне приходится, хотя и с некоторым для себя неудобством, оказывать услуги моим ближним. Мы все должны помогать друг другу по мере сил.

— Но помните, если он догадается — я тут ни при чем. Может быть даже будет естественнее, если я притворюсь, что вас не вижу.

— Пожалуй, что так будет лучше, — согласился Сайлес, останавливаясь у дверей. — Все, что я прошу вас — это спрятать кочергу и все, что может попасться ему под руку. И помажьте замок маслом, чтобы ключ не скрипнул.

М-с Бертеншо заперла за ним дверь и, оставшись наедине, предалась своим размышлениям. Единственное, что ее утешало, была мысль, что Билль наверное будет в таком виде, что поверит всему, имеющему отношение к привидениям.

Был уже первый час ночи, когда два товарища доставили Билля домой. Он был в воинственном настроении и, предложив всем по очереди вступить с ним в единоборство, ударил кулаком стену, которая очутилась на его дороге. Затем, спотыкаясь, добрался до своей постели. Меньше, чем через десять минут он уже крепко спал; бедная м-с Бертеншо, тщетно попытавшись бодрствовать, также уснула.

Она проснулась внезапно от какого-то звука, от которого у нее кровь застыла в жилах. Это был ужаснейший стон, какой ей когда-либо приходилось слышать. Подняв голову, она увидела Сайлеса Венча, стоявшего в ногах постели. Оп вымазал себе лицо и руки светящейся краской; шапку он сдвинул на затылок, и мокрые космы волос падали ему на глаза. На минуту сердце у м-с Бертепшо замерло, но она вся похолодела, когда снова раздался тот же ужасный стон. Он, казалось, несся из пустоты и, постепенно усиливаясь, переходил в крик. Но Билль продолжал спать невинным сном младенца. Сайлес простонал еще два раза а затем, нагнувшись над кроватью, уставился на спящего, не веря глазам своим.

— Попробуйте взять тоном выше! — прошептала м-с Бертешпо.

Сайлес попробовал, но вдруг с ним случился такой припадок кашля, от которого должны были бы проснуться мертвые. Билль не двинулся.

— Теперь несколько ниже, — посоветовала м-с Бертеншо.

Сайлес строго посмотрел на нее.

— Да вы что это? — сказал он строго, — вы думаете, что я сирена, что ли?

Он остановился на минуту и вдруг вскрикнул так, что ничто живущее на земле не могло не услышать его; даже Билль забеспокоился; оп повернулся к жене и заговорил.

— Ты слышишь? — спросил он.

М-с Бертеншо притворилась спящей, и Билль только что собрался повернуться и заснуть, как Сайлес снова застонал. Билль привскочил и сел на кровати, как ужаленный. Едва он заметил Сайлеса у ног постели, у него вырвался громкий крик ужаса и он снова повалился, стараясь натянуть себе на голову все простыни и одеяло. Тогда уже м-с Бертеншо закричала в свою очередь и попыталась вернуть себе хоть часть простыни, но Билль решил, что ее тянет привидение, и еще крепче ухватился за простыню.

— Билль! — сказал Сайлес Венч замогильным голосом.

Билль брыкнул ногой и завозился на постели, точно хотел пробить себе отверстие через нее.

— Билль! — повторил Сайлес, — отчего ты мне не отвечаешь? Я пришел со дна Тихого океана навестить тебя. Разве у тебя ничего нет сказать мне?

— Прощай! — сказал Билль голосом, заглушенным простынями.

Сайлес опять застонал и Билль, от испуга совсем протрезвившийся, весь задрожал.

— Как только я умер, — продолжал Сайлес, — я вспомнил свое обещание, данное тебе. "Билль тебя ждет!" — сказал я себе, и вместо того, чтобы спокойно лежать на дне океана, я очутился здесь.

— Это… большое внимание… с твоей стороны… Сайлес, — пробормотал Билль, но ты всегда был внимателен. Прощай!..

Раньше, чем Сайлес успел ответить, м-с Бертеншо, которой удалось вернуть себе часть одеяла, решила, что ей пора вставить и свое слово.

— Господи, Билль, — сказала она. — Что это тебе вздумалось разговаривать самому с собой? Приснилось тебе, что ли, что-нибудь?

— Приснилось? — вскричал несчастный Билль, схватив ее за руку и сжав так, что она чуть не закричала. — Я очень хотел бы, чтобы это был сон. Разве ты его не видишь?

— Кого? Кого мне видеть?

— Привидение! — ответил Билль шепотом, полным ужаса: — привидение моего старого приятеля Сайлеса Венча, благороднейшего человека…

— Что ты говоришь?! — прервала его м-с Бертеншо. — Тебе приснилось. А что касается до "благороднейшего", то ты мне говорил…

— Шш… — прошептал Билль. — Я ничего не говорил. Клянусь, что ничего не говорил!

— Повернись на другой бок и засни, — сказала его жена, — а то спрятал себе голову под одеяло, точно ребенок, который боится темноты! Ничего нет, я тебе говорю. Посмотри!

Билль поднял голову и взглянул, но тотчас же испустил громкий вопль и скрылся под одеяло.

— Ну, как тебе угодно, — сказала его жена. — Если тебе нравится думать, что здесь привидение, и разговаривать с ним, пожалуйста, продолжай.

Она повернулась к стене и притворилась, что заснула. Через минуту Сайлес опять заговорил тем же глухим голосом.

— Билль!

— А?

— Она не может меня видеть, она не может слышать меня, но я все-таки здесь. Посмотри!

— Я видел, — сказал Билль из-под одеяла.

— Мы всегда были добрыми товарищами, Билль, — продолжал Сайлес; — много раз мы с тобой плавали, а теперь вот я лежу на дне Тихого океана, а ты покоишься в теплой и удобной постели. Я должен был придти к тебе по обещанию, но кроме того, с тех пор, как я утонул, мои глаза открылись на многое. Билль, твое пьянство ведет тебя верной дорогой к смерти! Ты не должен прикасаться ни к одной капле пива, вина или водки во всю твою жизнь. Слышишь?

— Даже… и в виде лекарства нельзя? — спросил Билль, приподняв немного одеяло, чтобы его можно было лучше расслышать.

— Ни в виде лекарства, ни в другом виде! — ответил Сайлес, — даже с Рождественским пудингом нельзя. Подними твою правую руку и поклянись тенью твоего бедного товарища Венча, покоящегося на дне океана, что ты не проглотишь ни одной капли!

Билль Бертеншо поднял руку и поклялся. Затем он стал ждать, что будет дальше.

— Если ты когда-нибудь преступишь свою клятву, если ты выпьешь хотя бы одну чайную ложку, я опять к тебе явлюсь, но уже в тот раз ты последуешь за мной. Никто не может увидеть меня два раза и остаться в живых.