Мелисса Натан - Официантка

— Извини, — грустно сказала Кэти.

Он повернулся к ней спиной. Она затаила дыхание — что будет? Но он просто снова повернулся к ней лицом.

— Я почти уверен, — наконец сказал он, стараясь контролировать эмоции, — что ты самая ненормальная из всех, кого я когда-либо знал.

— Спасибо, — ответила она.

— Не говори ничего, — поднял руку он, — помолчи. Она решила, что надо попытаться извиниться. Сейчас он был слабее ее.

— Вообще-то я не сумасшедшая, — быстро сказала Кэти, — я просто… немного напряжена и…

Он схватился за сердце. Казалось, с ним сейчас случится инфаркт.

— Я правда хочу извиниться, — зачастила Кэти. Он кивнул, не в силах сказать ни слова.

— Я испугалась. Я согласна, что у меня есть заскоки. Особенно на тех свиданиях, в которых я заинтересована.

Он тяжело вздохнул.

— Случилось кое-что плохое, пока ты был в туалете… Дэн закрыл глаза и издал горлом какой-то странный звук.

— У меня был ужасный телефонный разговор, — продолжала она, — и я запаниковала. Я прошу прощения. Мне правда жаль. Очень жаль. Я просто… Я сбежала. Даже не осознавала этого, пока не пришла домой. Со мной раньше никогда такого не было. Мне действительно очень жаль.

Дэн наконец перестал смеяться.

— Ладно, все в порядке, — сказал он.

Они немного помолчали. Он поднял глаза и посмотрел на нее.

— Это было ужасное свидание, — сказал он.

— Угу, — выдавила улыбку Кэти.

— Давай подведем черту под этим, — сказал он, — и начнем сначала.

— Сделано, — разомкнула губы Кэти.

— Теперь мы оказываемся в совершенно новом положении.

— Угу, — кивнула она.

— Нам надо работать вместе. По крайней мере, три месяца.

— Ну, надеюсь, что больше, — спокойно сказала Кэти. Он осекся и посмотрел на нее.

— Но ведь ты же не хочешь остаться? — спросил он не слишком любезно.

— Конечно хочу.

Он нахмурился и помолчал.

— Я люблю свою работу, — начала Кэти, — и я хороший работник. Я работаю здесь три года. В любом случае, ты не найдешь другого менеджера с моими мозгами и ноу-хау так дешево, и ты об этом знаешь. Клиенты любят меня, персонал меня уважает, а твой партнер по бизнесу считает меня прекрасной. И так оно и есть. Дэн молчал.

— Ты знаешь, что я права, — сказала Кэти.

— Хм, — проронил Дэн, — похоже, мы тут застряли надолго.

Кэти слегка растерялась после этого заявления, особенно теперь, когда она считала, что они почти подружились.

— Могу я получить чашку капуччино?

Кэти подпрыгнула и уставилась на подошедшего клиента.

— Капуччино, — терпеливо повторил клиент, — если вас не затруднит.

— Конечно затруднит, — сказала Кэти. — Разве я похожа на обслугу?

Клиент посмотрел на Дэна и покачал головой. Кэти не видела реакции Дэна, но ей показалась, что она слышит его смех, в то время как сам он идет на кухню.

Глаза Джона были полузакрыты, пальцы летали по клавиатуре компьютера, а внутренним зрением он смотрел фильм, крутящийся в его голове. Когда раздался звонок в дверь, Джон подпрыгнул. Он остался сидеть, с жалостью наблюдая, как картина перед глазами тускнеет и исчезает. Он только надеялся, что фильм вернется, когда он снова сядет за работу. Он сохранил файл и закрыл документ, возвращаясь в реальный мир, где посуда ждала, что ее помоют, почта — что ее заберут, дверь — что ее откроют.

Джон открыл дверь.

— Привет, будущий известный романист, — приветствовала его Сьюки.

— Привет.

Она прошла мимо него в коридор.

— Черт, на улице прекрасный день. Джон кивнул, проходя за ней в квартиру.

— Так, — сказала она, гордо возвышаясь посреди его комнаты, — покажи мне, как ты ходишь.

Он нахмурился:

— Я использую метод одна-нога-за-другой. У меня получается.

— Покажи.

Джон повернулся к ней спиной, расправил грудь и плечи, выпрямил спину и пошел, покачивая бедрами, — ни быстро, ни медленно — по комнате.

Сьюки внимательно следила за ним.

— Литературный агент — женщина?

— Нет.

— Жаль. Ну, будем надеяться, что он гей.

Джон резко рассмеялся, и Сьюки вздрогнула. Она начала оглядывать комнату.

— Что, черт побери, за звук? Это что, только что выплыл кит?

— Нет, это у меня смех такой.

— Тогда, ради всех святых, никогда не смейся на интервью.

— О'кей.

А потом она села на пол.

— Сегодня, — провозгласила она, — мы начнем урок цикличного внимания.

— Цикличного внимания, — покорно согласился Джон.

— Да, — сказала Сьюки, — а теперь садись напротив меня.

Джон сел.

— Представь, что я агент.

— Хорошо.

— Представил?

— Ну, я не знаю этого парня, — промямлил Джон, — но я сомневаюсь, что он одет, как Барби на пляже.

Сьюки вздохнула.

— Не обращай внимания на одежду, Джон, — сказала она, — просто представь, что ее нет.

Джон сообщил ей, что так еще хуже. Пока Сьюки закатывала глаза и глубоко вздыхала, Джон от стыда закрыл лицо руками.

— Так, — проинструктировала его Сьюки снова, — представь, что я — не я, а кто-то другой.

— Например? — спросил Джон.

— Я не знаю, это ты со своим воображением посоветуйся. Мистер Мэнли Букер. Кто угодно. Я, например.

— Но ты — это ты.

— Нет, я — это агент. Джон нахмурился.

— Ла-а-адно, — протянула Сьюки, — кажется, мы слишком торопимся, — и она принялась объяснять ему, как нужно действовать. — В общем, все зависит от твоего воображения, — заключила она, — это должно быть для тебя легко.

— Угу.

— Значит, завтра ты должен представить себе, что агент — не агент, а кто-то, кто тебе нравится, кто-то, кто считает тебя замечательным, кто заинтересован тем, что ты хочешь сказать, кто-то, кто на сто десять процентов на твоей стороне.

— Я не знаю никого такого.

— Так используй воображение, — настаивала она. Джон кивнул, пытаясь сконцентрироваться.

— Так, — сказала Сьюки, — а теперь представь, что я агент. Я мужчина. Представь, что я высокий, с короткими темными волосами, в очках. И на мне надеты джинсы.

— Что? А сверху ничего?

— Господи, Джон! Неудивительно, что ты так долго пишешь эту гребаную книгу.

Джон вздохнул.

— Ладно, я вижу его, — через какое-то время пробормотал он.

— Открой глаза. Ты все еще видишь его? Джон. Говори со мной. Скажи первое, что приходит тебе в голову.

Джон расслабился:

— Чашка чаю и шоколад.

— Считай, что я никогда тебя об этом не спрашивала, — сказала Сьюки.

Несколько минут спустя они уже ели на кухне печенье.

— Не то чтобы мне было важно, что именно она получила эту работу, — повторила Сьюки. — Просто она уже изменилась.

— Да, это Кэти. Власть портит людей. Она хочет править миром, ты же знаешь.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Оставь ее, Сьюки. Она давно хотела что-нибудь в этом роде. Это похоже на исполнение желаний.

— Я бы не вела себя сразу же так, будто я королева.

— В любом случае, если это может послужить утешением, — сказал Джон, отпивая чай, — сегодня у нее будет тяжелый день вместе с Дэном.

— Не думаю. С ней все будет в порядке.

— Почему?

— Потому что она обведет этого несчастного типа вокруг своего маленького пальчика и будет кормить его с рук.

— Возможно, ты и права, — кивнул Джон, — она умеет это делать.

— Она будет владелицей заведения на следующей неделе, — беря еще одно печенье, сказала Сьюки.

А в кафе Кэти пыталась решить, когда ей лучше уволиться — прямо сейчас или подождать до вечера. После того как утренний наплыв посетителей спал, кафе закрыли на весь день. Строители установили временную стену, отделяющую кассу и кофеварку от остального помещения, и начали перекрывать полы, белить стены и слишком громко слушать радио.

Вскоре приехали Пол и Ник, чтобы обсудить вместе с Кэти и Дэном новое меню. Вскоре Кэти поняла, что Нику дано шикарное тело, но не даны мозги. К еще большему ее разочарованию, она поняла, что Ник нравится Полу — возможно, потому, что он его нанял. Все это ее разочаровывало. Но не так сильно, как то, что один только Дэн полностью с ней соглашался. Все утро, с тех самых пор как они решили быть друзьями, он вел себя совершенно безразлично по отношению к ней. Ей было больно от этого. Так что когда он вдруг стал ее союзником, она очень смутилась. Значило ли это, что он передумал? Простил ли он ее наконец? Или просто был профессионалом? И если так, значит, он ублюдок.

О господи, она не думала, что он может быть таким. Она хотела хорошо делать свою работу, но, казалось, это свидание продолжало портить ей жизнь.

Она сидела, наполовину прислушиваясь к разговорам, наполовину решая, когда лучше сообщить всем о том, что она вынуждена уволиться. Под свист и пение строителей за стенкой она начала сминать свою салфетку.