Леонид Лиходеев - Я и мой автомобиль
- Можно подумать, вы не сидели понапрасну... А теперь нужно выручить молодую мать двух слабых детишек... Можно подумать - у вас нет детей.
- Я с женой посоветуюсь, - сказал Яковлев.
- Иван Ефимыч, - возразил Карпухин,- я вам скажу прямо: вы хороший человек. Если вы в ваших стеснительных условиях пытаетесь выколачивать прибыль из земельной ренты и находите работу таким никчемным людям, как я, вы действительно хороший человек. Вам повезло - вы были в городе в день происшествия. Что вам еще нужно? Меня в тот день и близко не было, я у вас тут сидел. И то я иду на это. Меня мучает гражданский долг...
- Я с адвокатом посоветуюсь, - сказал Яковлев, - у меня есть знакомый адвокат.
- Еще чего, - возразил Карпухин. - Вы еще с прокурором посоветуйтесь. А то и с самим следователем.
Яковлев засмеялся:
- Они посоветуют...
Карпухин сказал:
- Давайте лучше думать не о пустяках, а о деле. Монастырь вам могут дать, а могут не дать. Если не дадут - ничего не попишешь. Но если дадут-я к вашим услугам не по долгу, а по душе...
Яковлев не возражал. Как же все-таки живут люди на земле - по выгоде или по жалости? И чувствовал Яковлев, что в жалости, которую вызывал в нем Карпухин, имеется также примесь выгоды...
От автора
Павел пришел мрачный, и я понял, что Катерина удалилась искать что-нибудь еще. Может быть, сейчас она билась в сетке меридианов и параллелей, как большая рыба. Может быть, она высматривала тайны земли по одной ей знакомым приметам.
- Слушай,- сказал Петухов, - я понял, почему автомобиль сломал тебе руку. Он сломал ее из мстительного чувства.
- Не может быть, Павлик, - возразил я. - Мой прекрасный автомобиль не знает чувства мести. Он очень благороден.
- Я говорю серьезно. Он тебе отомстил. Вернее, не тебе, а твоей руке, которая больше восторгалась, чем думала. Вещи начинают мстить за себя. Они мстят за свою дикую судьбу... За то, что их моют дожди, засыпает их пыль и ветер над ними колышет ковыль... Хорошие стишки и, главное, правильные, если речь идет о производстве и продукте.
Филька был третьим собеседником. Он внимательно выслушивал стороны.
- Павлик, ты внушаешь собаке грустные мысли... Почему бы тебе не внушать их людям?
Пес приблизился к Петухову, понимая, что разговор будет сугубо конфиденциальным. Петухов обратился к нему:
- Что я могу тебе сказать по данному вопросу, дорогой Филя? Вопрос производства продукта волнует человечество издавна...
Пес вытянулся, встал на колени и замахал хвостом. Он протянул к Петухову понятливую морду. Он смотрел на него, как наивный профессор, который надеется услышать на экзамене от бедового студента хоть что-нибудь, напоминающее его прекрасные лекции.
- Итак, Филя, - сказал Петухов, глядя в академические глаза собаки, - вот, скажем, конфета. Что тебе важнее, Филя, как потребителю: сам конечный продукт или процесс его производства тебя может волновать только как общественного деятеля?
Где конфета? - спросил Филя одними глазами.
- Вот видишь - где? Именно - где? Вопрос вполне естественный, пока конфеты нет.
Филька не возражал. Петухов взял самолетный леденец, снял с него бумажку и протянул псу:
- Вот конфета.
Пес посмотрел на леденец внимательно, закрыл рот, медленно приблизился к его руке и одними губами осторожно, мягко принял продукт.
- Итак, конфета есть, Филя. Она является продуктом определенного производства. Она отражает производственный процесс, технологию, сырье, время, энергию, труд и прочие вещи, создавшие ее. Ты со мной согласен?
Филька грыз леденец, положив голову на лапы. Пашка продолжал:
- Производство, Филя, возникло по конкретной причине: надо было сделать конфету, которую ты, как потребитель, слопал. Но что это за конфета, Филя? Удовлетворяет ли она твои растущие потребности? Согласуется ли ее сущность с твоим собачьим вкусом? Устраивает ли тебя ее вид, не говоря о содержании? То есть, короче говоря, выдерживает ли она современные требования?
Филька снова устроился на моей ступне. Проблема заинтересовала его.
- Так вот, Филя, должен тебя поставить в известность: когда производство главенствует над продуктом - оно превращается в самоцель. Оно гонит этот продукт, не заботясь о его сущности.
Филька посмотрел на меня вопросительно.
- Не гляди на него, Филя, не гляди, - сказал Петухов. - Лучше слушай. Продукт должен диктовать производству, каким быть. Он должен постоянно подгонять производство под себя, менять технологию, сырье, время, труд, он должен подчинить себе психологию продуцента! Ты знаешь, что такое продуцент? Не знаешь. Странно... Продуцент - это парень, который делает то, что тебе необходимо. Понимаешь, Филя, если этот парень делает не то, что тебе нужно, а то, что ему хочется, он не продуцент, а сачок.
Петухов посмотрел на собаку с ласковой печалью и потрепал Филькину голову.
- Взять, например, такой продукт, как автомобиль, Филя. У него есть колеса, и он катится. Но для того, чтобы колесо катилось, надо его смазывать. А смазка - это тоже производство. Потому что качение колеса есть не что иное, как продукт!
Петухов бросил на меня строгий и придирчивый взгляд, как на нерасторопного ассистента.
- Как зовут твоего любимого слесаря?
- Гена, - с завидной поспешностью ответил я.
- Хм... Гена... Так вот, Филечка, пока мы с тобой кушаем конфеты и занимаемся политэкономией, слесарь Гена самодеятельно организует производство качения колеса. Ему трудно, потому что у него нет ни рабочих площадей, ни материального обеспечения. Он организует его при помощи подспудного тайного перераспределения запчастей, которые твой идеалист-хозяин не может купить в магазине, потому что продуцент их выпускает в минимальном количестве. У Гены нет ничего, кроме энтузиазма взять свой гонорар. Потому что он производит услугу, сервис, ремонт, то есть новый продукт, который учитывается не производством автомобилей, а самим автомобилем, то есть самим основным продуктом.
Пес печально опускает голову, раздумывая над этими словами. Он размышляет.
- Филька!
Он вздергивает голову.
- Теперь ты понимаешь, что продукт должен диктовать производству, каким быть, а не наоборот? Он должен вызвать к жизни новые производства и направлять их сущность!
Вообще-то люди делятся на нужных и ненужных. Это не значит, что деление сие абсолютно. Человек, который не нужен вам в данный момент, может быть до зарезу нужен кому-нибудь другому.
Скажем, взять финансового инспектора. Лично мне он ни к чему. Он мне понадобится только тогда, когда я устрою у себя на кухне сталелитейное производство, забыв его зарегистрировать. Тогда он мне понадобится срочно как сотрапезник или как лицо, способное меня оштрафовать. Тут уж я должен решить, в каком качестве он мне понадобится, и поступать в соответствии со своим решением.
Есть люди, с которыми можно вязаться, и люди, с которыми вязаться никак не следует. Это бросилось мне в глаза, едва я начал осваиваться в гараже.
Мой автомобиль стоял у стенки, дожидаясь своей участи и не смея просить о снисхождении. Яма была занята который день, и освободить ее не представляло никакой возможности. На яме стояла машина брандмейстера, и согнать ее не могла никакая сила. Более того, эта машина сама согнала с ямы местный грузовик, который въехал было на профилактику.
Генка сказал мне доверительно, что люди делятся на две категории. На тех, кто штрафует, и на тех, кого штрафуют. Моя принадлежность ко второй категории не оставляла сомнений. Так же точно, как принадлежность брандмейстера к первой.
Он приходил в гараж, поглядывал в углы весьма выразительно, отмечая опытным глазом места возможного возникновения пожара. Сухонький завгар ходил за ним по пятам как будущий погорелец и раскаивался в своей грядущей уголовной небрежности. У погорельца стояли где надо бочки с песком, висели багры-топоры на красных досках и были отмечены надписями «Не курить» все точки скрещения координат.
И чем дольше всматривался в них брандмейстер, тем явственнее клубился дым под его испепеляющим глазом. Брандмейстер молча обходил подворье, молча нагонял страху и молча уходил.
Завгар понимал, что если к завтрашнему вечеру поганую брандмейстерскую «Победу» не сгонят с ямы готовенькую, терпение брандмейстера лопнет и произойдет то, что может произойти с каждым легкомысленным завгаром, который слишком долго чухается.
- Делайте ему скорее его лайбу, нехай он перекинется до срока, - умолял слесарей завгар,- делайте ему, он уже протокол за пазухой носит!
Слесаря отчаянно вертели ключами, выражая понимание.
- Он в любую минуту законный штраф наложит,..
- У него, у падлы, печать в кармане.
- Ставь ему подшипник, заколись он в доску...
- Видал бы я его с подшипником...
Они знали, что работа делится на левую и правую. «Победа» была левой, поскольку к гаражу не принадлежала. Но ничего им за эту левую работу не светило. Одна радость, что делали ее в рабочее время, отставив свои грузовики.
