Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
– А вообще-то все это чушь, досужие. Если вам суждено быть вместе, то вы будете вместе. Я вот только вчера подал заявление в ЗАГС с женщиной, в которую влюбился еще в институте.
– Нам несут хачапури, – сказал Рябчиков, – и под них я с удовольствием послушаю твою историю, если ты захочешь ее рассказать.
– Почему бы и нет? – Данилов отодвинул чашку, освобождая место для солидных размеров тарелки. – Под такой хачапури я могу рассказать тебе не одну, а три истории.
– Что не съешь, можно взять с собой и разогреть дома в микроволновке.
– Сразу видно, что ты никогда не бегал целыми днями по участку, – с видом бывалого участкового врача заявил Данилов, вооружаясь ножом и вилкой. – Не исключено, что я повторю заказ.
– Сразу видно, что ты не умеешь есть хачапури, – парировал Рябчиков. – Их положено есть руками, не прибегая к помощи столовых приборов.
Глава десятая НЕТ ГЕРОЯ БЕЗ ГЕМОРРОЯ
У любого врача есть свой пунктик, своя причуда, своя «визитная карточка». Один любит назначать антикварные горчичники, другой зациклен на настоях и отварах целебных трав, третий – люто ненавидит аспирин и никому из пациентов никогда его не назначает.
Причуда доктора Гуся была низменной и коварной, совсем как ее обладатель.
Ни для кого не секрет, что пациенты, как и люди, бывают разные – худые и толстые, вредные и не очень, щедрые и скупые, доверчивые и недоверчивые, раскованные и «зажатые»... Желающие могут продолжить перечень до бесконечности.
Вредные, скандальные и чересчур дотошные пациенты не нравились доктору Гусю. Так же, за компанию, не нравились ему и те, кто не имел привычки «подогревать» доктора «спонсорской помощью», проще говоря – подачками.
Собственно говоря, все перечисленные категории пациентов мало кому из врачей нравятся. Скорее всего – не нравятся никому. Но врачи не вправе выбирать, кого им лечить, а кого нет. Назвался груздем – цепляйся на вилку и не увиливай!
Разумеется, если с одним, отдельно взятым пациентом, врачу ну никак не удается найти общего языка, разве что только матерного, то в таком исключительном случае (а это действительно исключительный случай, ведь врачей даже учат, как находить общий язык с любым пациентом; да-да, учат, на кафедре психиатрии, целый год учат) врач может передать пациента кому-нибудь из своих коллег. Бери, мол, брателло, твори, выдумывай, пробуй. Авось и того...
Для передачи пациента надо получить два согласия – непосредственного начальника, обычно – заведующего отделением, и того врача, которому этого самого пациента передают. Процесс согласования сложен – заведующие отделением просто замучают вопросами – как там, да что, а коллеги чаще всего предлагают меняться «баш на баш». Ты мне отдавай своего скандалюгу, а я тебе «бабушку божий одуванчик» подкину, которая из меня всю кровь давно уже выпила – в последний раз в Организацию Объединенных Наций обещалась пожаловаться.
И это еще если есть с кем меняться! Например, эндокринологу в поликлинике меняться не с кем. Так же как и урологу. Так что – тащи свой крест и не жалуйся. Никто в медицинский институт на аркане не тянул, раньше, говорят, там даже конкурс был ого-го какой. Не то что сейчас, когда все в психологи ломанулись.
Доктор Гусь не грузил ни заведующую, Татьяну Ивановну, ни коллег лишними просьбами. Сам справлялся, не маленький, причем способ у него был превосходный. Пациенты сами просились к другим докторам, а некоторые даже писали жалобы.
Одна из них, оформленная по всем правилам бюрократического этикета, лежала сейчас перед главным врачом поликлиники.
...«Главному врачу поликлиники № 233 города Москвы
Загеройскому Антону Владимировичу
от Инвалида второй группы Парамонова А.А.,
проживающего по ул. Лекарева, дом 9, кв.32
Жалоба
Сообщаю Вам, что участковый врач-терапевт Максим Павлович Гусь по своей квалификации совершенно не соответствует ни высокому званию врача, ни своей ответственной должности по причине отсутствия профессиональных знаний.
Во время приема в своем кабинете или на дому М.П. Гусь часто заглядывает в медицинские справочники, которые у него всегда под рукой или в сумке. Ну а рецепта он без справочника вообще не выпишет, это установлено опытным путем.
И как такой, с позволения сказать «врач», простите меня, Антон Владимирович, но без кавычек это слово я написать не могу, как он может лечить людей, если он ничего не помнит и не знает.
Как бывший начальник отдела кадров Московского завода опытных и экспериментальных конструкций, я настоятельно рекомендую вам сделать следующее:
1. Отдать диплом Гуся М.П. на экспертизу для установления его подлинности. Не исключено, а скорее всего так и будет, что он окажется фальшивкой. В наше время, когда рухнули все принципы, диплом можно купить с рук в переходе. Я специально подходил и интересовался ценой, она оказалась смехотворно низкой для диплома – всего три тысячи рублей.
2. Если же диплом, к моему огромному удивлению, окажется настоящим, то вам надлежит назначить Гусю М.П. наставника из числа врачей со стажем, хорошо зарекомендовавших себя на участке. Пусть наставник учит его медицине.
3. Из скромности я поставил этот пункт третьим номером, а не первым. Антон Владимирович, да уберите вы этого Гуся с нашего участка! Сколько же можно терпеть? А если убрать Гуся вы не в состоянии, потому что у него, как я подозреваю, наверху есть мохнатая лапа, то передайте меня лично кому-нибудь другому из врачей. Навсегда!
4. В случае отсутствия принятых мер я буду жаловаться в Мосгорздрав.
С уважением и надеждой,
Аристарх Авдеевич Парамонов,
награжденный государственными наградами».
Желая избавиться от неугодного пациента, Максим Павлович строил из себя придурка-недоучку. Осмотрев пациента, он тут же лез в справочники, якобы сверяя симптомы, по справочнику же выписывал и рецепты. Лекарство было эффективным, но имело одно побочное действие в виде жалоб. Преимущественно пациенты жаловались на Гуся заведующей отделением, но время от времени поднимались и выше. В департамент пока, слава богу, никто не написал. Оправдывая свою фамилию, Максим Павлович переносил начальственные «клизмы» спокойно, приговаривая: «нет героя без геморроя». Недовольство администрации и впрямь было ему как с гуся вода.
А чего, собственно, волноваться? Поругают, поругают да и отпустят. Не убьют же. Премии лишат? Да вы не мешайте Гусю работать, он сам себя премирует в тройном размере! Зарплаты же не лишат.
После недавних повышений зарплата у Максима Павловича стала весьма приличной, но перед пациентами он привычно играл роль бедного доктора. При этом допускал вопиющие огрехи, например – курил «Парламент» и носил очки в дорогой оправе.
В кабинете у главного врача Максим Павлович чувствовал себя так же спокойно, как и в кабинете заведующей отделением. Вошел, поздоровался, сел и выжидательно уставился на Антона Владимировича.
– Вот, ознакомьтесь! – Антон Владимирович старался не дать раньше времени выхода раздражению и оттого был немногословен.
Гусь взял двойной тетрадный лист и углубился в чтение, во время которого с его губ не сходила улыбка.
«Еще глумится, сволочь!» – подумал Антон Владимирович.
Дочитав до конца, Гусь вернул жалобу на стол главного врача и сказал:
– То, что дед окончательно выжил из ума, видно хотя бы по Мосгорздраву. Скоро двадцать лет, как нет Мосгорздрава...
– Дело не в Мосгорздраве, Максим Павлович, а в ваших фокусах! – вспылил главный врач. – Мне известно, что вы постоянно совершаете нечто подобное в надежде избавиться от неприятных вам больных! Это не лезет ни в какие рамки!
– Почему? – у Максима Павловича хватило наглости для этого вопроса.
– И вы еще изображаете непонимание?! – рявкнул Антон Владимирович, чувствуя, как гнев буквально распирает его изнутри. – Неужели вам не понятно, что, строя из себя дурака, вы бросаете тень на репутацию поликлиники?!
– Алкаш Сабуров не бросает тень на репутацию поликлиники, – словно про себя сказал Гусь. – Слабая на одно место Коканова не бросает тень на репутацию поликлиники. Врачи женской консультации, промышляющие абортами среди иностранных гражданок, не бросают тень на репутацию поликлиники. А доктор Гусь, который, не надеясь на свою память, разок заглянул в рецептурный справочник, оказывается, бросает тень на эту кристально чистую, не запятнанную ничем и никем репутацию поликлиники.
Намек был ясен – «Станешь давить – пожалеешь. Тебе же дороже обойдется». Антон Владимирович попыхтел, выпуская пар, и, указывая пальцем на потолок, сказал:
– Когда-нибудь кто-то пожалуется туда!
– Покажите мне закон или инструкцию, согласно которым я не имею права сверяться с учебниками, справочниками и руководствами! – потребовал Гусь. – И кто ограничивает частоту и время этих сверок? Мне премию давать надо за ответственность!
