Стенли Морган - Звезда телерекламы
Когда съемочный день подошел к концу, Мики подвалил ко мне и молодецки отдал салют.
— Завтра явлюсь в девять-ноль-ноль, сэр.
— Удачного вам просмотра.
— Фу. Расскажу потом.
Вечером, устав от дневных треволнений, я решил остаться дома и написать письмо Вики. В письме, которое я получил от неё этим утром, Вики сообщала, что жива и здорова, вкалывает, как ненормальная, мокнет под дождем и — что меня особенно растрогало — безумно скучает по мне.
В ответ я написал, что по уши завален "Уайт-Марвелом", мерзну, как собака, и тоже безумно скучаю — тут я нисколько не преувеличил, поскольку, глядя на её фотографию, испытывал сумасшедшее желание заключить Вики в объятия.
Закончив письмо, я позвонил Тони, чтобы отвести душу, и рассказал ему про Мики Мейпла и Джеки Мэнделл.
— Ну и что тут особенного? — невинным тоном спросил он, когда я закончил.
— А что, тебе часто приходилось беседовать с контролером, одновременно трахая какую-нибудь девицу?
— В последнее время — нет. Да, дамочка, воздадим ей должное, довольно изобретательная. Приятно сознавать, что есть ещё порох в пороховницах. Может, соберемся вместе и придумаем что-нибудь оригинальное…
Закончив разговор, я положил трубку, поужинал и уселся смотреть телевизор. В голову почему-то назойливо лезли мысли о том, чем занимаются в кино Мики и Джеки.
На следующее утро, в среду, Мики не опоздал, однако выглядел ещё более потрепанным и измочаленным, чем накануне. Он лукаво подмигнул мне и сказал:
— Расскажу за обедом. — Потом возвел глаза к небу. — Слов нет.
В начале одиннадцатого Мики заприметил двоих молодых домохозяек, купивших "Уайт-Марвел". Я подстерег их у выхода, мысленно воздав им должное — парочка и впрямь была аппетитная. Звали женщин миссис Грант и миссис Фоллетт.
Сначала я обратился к миссис Грант, хорошенькой крашеной блондиночке. Едва взглянув на мой микрофон — девятидюймовую палку с круглым набалдашником на конце, — она игриво закатила глазки и сказала:
— Поосторожней со своей штукой, молодой человек. Так можно навлечь на себя неприятности.
— А у вас разрешение есть? — спросила миссис Фоллетт, высокая худенькая рыжеволосая женщина с длинным подбородком. Она с сомнением воззрилась на микрофон.
— Знаешь, Фил, он напоминает мне одного моего хорошего знакомого.
Миссис Грант прыснула.
— А мне он напоминает кого-то, с кем я хотела бы познакомиться, сказала она.
— Милые дамы, вы только что приобрели стиральный порошок "Уайт-Марвел". Вы можете ответить на несколько вопросов…
— А он довольно бесцеремонный, правда? — сказала миссис Грант.
— Да, жутко развязный тип. Мало того, что пристает к уважаемым замужним женщинам, так ещё и нахально тычет прямо в лицо этой похабной штукой.
— Кому, хотела бы я знать, он принадлежал? — не унималась миссис Грант. — И что будет бедняга без него делать?
— Да, кто-то потерял верного друга, — вздохнула миссис Фоллетт. — В любом случае, он будет вами недоволен, молодой человек. Покажите-ка мне его поближе. Дайте-ка лизнуть…
Мои помощники уже держались за бока, давясь от смеха. Женщин это, похоже, распалило ещё больше.
— Не смущай бедного юношу, — с напускной серьезностью произнесла миссис Грант. — Человек старается, а ты…
Миссис Фоллетт с сокрушенным видом погладила головку микрофона.
— Как я после этого посмотрю на своего мужа, — тяжело вздохнула она. Извините, мистер Тобин, о чем вы, значит, спросили?
Обе, наконец, успокоились и принялись обсуждать проблемы стирки белья. Впрочем, делового запала хватило им ненадолго.
— Простыни? — переспросила миссис Грант. — Да, "Уайт-Марвел" идеально подходит для стирки простынь. Он выводит все пятна.
— Какие пятна ты имеешь в виду? — спросила миссис Фоллетт.
— А ты что думаешь, распутница? Разумеется, чайные. Мой муж привык, чтобы я обслуживала его в постели дважды в день — утром и вечером.
— Мой — не такой везучий.
— Я имею в виду чай, зловредная душа. Все остальное он получает один раз в год, в день Отцов.[4]
В конце концов мне удалось призвать их к порядку и даже взять вполне сносное интервью.
Пол Уорд, которому, похоже, не терпелось опохмелиться, отпустил нас на обед раньше обычного. Отделившись от остальной компании, мы с Мики уединились в знакомой забегаловке.
— Увидев тебя сегодня утром, — сказал я, когда мы сели за стол, — я решил, что если ты будешь продолжать в том же духе, то не дотянешь до двадцати одного года.
— Мне осталось всего два месяца.
Я покачал головой.
— Нет, даже не мечтай. Что тебе взять?
— Пиво. Меня уже мутит от бренди.
Я заказал нам по пинте пива и по сандвичу.
— Уф, совсем другое дело, — довольно ухмыльнулся Мики, сделав приличный глоток.
— Ну что?
— Нас взяли с поличным!
— Что?
— В киношке. Мы пошли в "Эссолдо" на фильм под названием "Сюда ты его не вставишь" — чтобы доказать им, что они ошибаются. Мы сели в самый угол на последнем ряду и, едва выключили свет, Джеки взгромоздилась на меня.
— Все в той же шубке?
— Угу, как и накануне.
— И что?
— Все шло нормально, пока у меня не начались судороги. Я не шучу. Жутко противно.
— Я знаю, со мной это случалось.
— Словом, мне пришлось встать — я уже не мог больше терпеть. И вот, когда я спихнул Джеки и встал, случилось несчастье…
— Говори, не томи душу…
— Шубка Джеки распахнулась, а девчонка с фонарем, которая рассаживала каких-то козлов, именно в эту секунду случайно посветила наверх, в нашу сторону.
— О, нет!
— О, да! "Эй, что у вас там происходит?" — завопила эта дрянь. "Немедленно прекратите или я вызову менеджера!". Поднялся гам, все повскакали с мест… Что нам оставалось делать? Я сграбастал Джеки за руку и выволок на улицу. Мы прыгнули в первое же такси и укатили.
— И на этом все?
Мики ухмыльнулся.
— Как бы не так. Мы зашли в кинотеатр, где крутили мультики, и великолепно потрахались, надрывая животики от смеха. Оказывается, когда смеешься, это довольно здорово получается.
— Что ещё осталось?
— Лифт в небоскребе… Парламент… Тауэр…
— Ты не шутишь?
— Нисколько. Еще она рвется в какой-нибудь музей.
— Тебе удалось выяснить, чем она занималась прежде?
— Угу. Ты оказался прав — она и в самом деле была стриптизершей. Показала мне уйму презанятнейших фотографий. На сцене её знали под именем "мадмуазель де Покажь"…
От неожиданности я пролил пиво на стол.
— Представляю, как она блистала, — задумчиво произнес Мики. — Джеки сказала, что как-нибудь устроит для меня персональное представление. Кстати, спросила, не хочешь ли и ты поприсутствовать.
— В самом деле?
— Ну, она сказала, что ты похож на человека, который разбирается в искусстве. Предложила устроить это в тот день, когда мы завалимся снимать к ней домой. Как ты на это смотришь?
— Еще неизвестно, что из этого выйдет.
— Я уверен, что ты не пожалеешь.
Я улыбнулся.
— Она тебе и в самом деле нравится, да?
— Еще бы. С ней не соскучишься.
— Смотри, приятель, как бы она тебя не измотала. Похоже, она совершенно ненасытная.
— Не-е, совсем нет. Просто ей нравится это занятие. Я тоже обожаю трахаться, так что все в порядке.
— Ну, ладно, — рассмеялся я. — Не обижайся. В конце концов, это твое личное дело.
— Я и не обижаюсь. Просто мне с ней и в самом деле хорошо.
— Помимо секса, чем вы ещё занимаетесь?
— Однажды мы вместе поели… нет, не совсем. Посреди трапезы она все-таки на мне устроилась…
— Но вы хоть разговариваете о чем-нибудь?
— Да, все время. Говорю тебе — с ней не соскучишься.
— Что ж, очень рад за тебя.
Мики задумчиво кивнул.
— Спасибо.
— Продолжай в том же духе.
Больше он мне ни о чем не рассказывал. Продолжал заявляться на работу, едва таская ноги, но молчал, как рыба, а я с расспросами не приставал. О причинах его молчания я догадывался, хотя убедился в своей правоте лишь неделю спустя, во время домашних съемок. Несколько раз, наблюдая за поведением моих голубков, я перехватил их взгляды, преисполненные столь глубокой нежности, что все стало ясно.
Улучив подходящую минутку, я спросил у Мики:
— Ну, что, как у вас дела?
Он незаметно от окружающих подмигнул мне и расплылся в улыбке.
— Потрясающе, Расс. Лучше не бывает.
— Ты… уже сюда переехал?
— Угу, уже больше недели.
— Замечательно.
— Она просто прелесть.
— Да, выглядит она очаровательно, — согласился я.
— Я не то имел в виду… Она… лучше всех!
— По дому помогаешь?
— Да, начал переклеивать обои одному из жильцов. Скоро я весь дом приведу в порядок.
— Молодчина!
