Роман Днепровский - Ироническая проза. Ч. 1
Тут я вспоминаю про этот остров: есть в самом центре Ангары, прямо по главному фарватеру, небольшая отмель. На отмели этой растёт одинокий ивовый куст, да трава — а больше там ничего и нету. Хотя, нет! — там ещё, вроде бы, старый бакен на южной косе валяется… Остров этот называется Сибиряковским — в честь иркутских купцов Сибиряковых: уж не помню, для каких нужд, но в XVIII веке Сибиряковы его приспособили. Кстати, во времена Сибиряковых, да и позже островок этот был не один: на этом месте их было штуки три или четыре — но в 1950-е годы, при проведении берегоукрепительных работ на Набережной, там добывали гравий — и все острова, в результате, срыли. Один только Сибиряковский остров и остался…
Тут у меня от сердца отлегло: слава Богу, думаю, не собирается мой друг в террористы — а в идее отметить День защиты Байкала установлением некоего «флага Байкала» я ничего криминального не вижу. Но — на всякий случай! — спрашиваю у своего гостя, милицейского полковника:
- Скажите-ка, ваше милицейское превосходительство, а к какому административному округу города относится вышеозначенный остров — к Правобережному или к Свердловскому?
- Да ни к какому! — успокаивает меня гость, — ничей он. Так что, если твой друг задумал там флаг Байкала установить, то никто его «вязать» не станет. А дело — хорошее…
«Ладно, — думаю, — если никто „вязать“ не станет, то это уже, само по себе хорошо» — а сам спрашиваю у Мишки:
- Слушай-ка, а как ты собрался на остров-то попасть? Не вплавь же?… И — ещё вопрос: на что ты, собственно, планируешь вешать этот флаг? — к тому времени уже стало ясно, что принесённый Мишкой кусок плотной тёмно-синей ткани размером два на три метра — это и есть предполагаемый «флаг Байкала», — для флага же мачта какая-нибудь нужна, или флагшток…
- Да я, — отвечает Мишка, — собственно говоря, по поводу флагштока к тебе и пришёл! У тебя в палисаднике, помнится, водопроводная труба под забором без дела валяется. Метров пять длинны в ней будет? Вот и прекрасно! Ну, и лопаты у тебя есть — вот ими-то мы его и вкопаем. А на остров добраться — ещё проще: с рыбаками договоримся — они нас туда на моторке враз доставят! Рублей двести им заплатим — и порядок!…
Нет, ну как вам это нравится, а?! «Мы», значит, этот флагшток «вкопаем»! Вдвоём! Называется: без меня меня женили! Ай да Мишка!…
Ладно. Жили мы тогда в старинном деревянном особняке на самой Набережной, и был у нас перед домом палисадник, за которым супруга моя ухаживала — всё лето в палисаднике цветы цвели, кусты жасмина, вишня… И валялась в том палисаднике длинная ржавая водопроводная труба: метров пять в ней было, и я всё мечтал её куда-нибудь выбросить — а Мишка её, оказывается, уже не только заприметил, но и для дела решил приспособить. Ну, а остров Сибиряковский — он, едва ли, не напротив наших окон расположен — только не видно его из-за деревьев на бульваре…
…Всё остальное произошло примерно так, как Мишка и предполагал: на следующий день, с утра пораньше, он снова заявился ко мне — и мы вместе с ним вытащили надоевшую трубу, и отнесли её, вместе с лопатами, на берег. Старая Набережная Ангары у самой кромки воды заросла травой — вот в этой-то траве мы и оставили и трубу — будущий флагшток, и лопаты. А сами пошли с рыбаками договариваться на предмет заброски нашего десанта на Сибиряковский остров.
Поиски рыбаков заняли у нас несколько больше времени, чем мы рассчитывали. Нет, рыбаков-то на Ангаре в тот августовский день было очень даже много — но беда-то в том, что все они были к этому времени уже на Ангаре — а мы с Мишкой находились на берегу, и это сводило на нет любые попытки переговоров.
Так, в надежде договориться с рыболовами, мы прошли всю Набережную, миновали старый Ангарский мост, вышли на Нижнюю Набережную… Рыбака, согласившегося отвезти нас на остров и обратно, мы нашли только на нижней лодочной станции, что расположена в устье Ушаковки, возле Знаменского монастыря. Дедушка-пенсионер, кажется, до самого последнего момента так и не мог взять в толк, зачем нам понадобилось на этот остров — но, услышав об оплате, решил не мучаться лишними вопросами, а просто взять нас на борт.
Когда мы через десять минут подошли к тому месту Набережной, где оставили «флагшток» и лопаты, выяснилось, что нас ждёт-поджидает моя супруга:
- Как хотите, — заявила она тоном, не терпящим никаких возражений, — а я еду с вами! Я на этот остров с пяти лет мечтала попасть — и если вы думаете, что сейчас я откажусь от этой возможности, то вы глубоко, очень глубоко ошибаетесь!…
Если бы жена пришла одна, я с лёгким сердцем согласился бы на эту поездку — но она пришла не одна: рядом с ней, на поводке, усиленно размахивала во все стороны своим хвостом-обрубком наша собака. Я невольно покосился на судовладельца.
- Ну, так чего же вы ждёте? — подал голос наш «капитан» — запрыгивайте скорее на борт вместе с собачкой — да и отчаливаем! Остров — прямо по курсу!
И, приняв на борт новых пассажиров, мы отшвартовались от берега, и пошли прямо к Сибиряковскому острову.
…Выкапывание ямы для флагштока заняло у нас с Мишкой минут десять — а наша собака в это время носилась по острову, распугивая чаек. Супруга, оказывается, взяла с собой фотоаппарат — и теперь снимала каждый этап историческиого момента. Наконец, флагшток вместе с накрепко привязанным к нему флагом был установлен — и в следующий момент тучу птиц со всего острова подняла в небо не наша Жулиха, а дружное «Ура-а-а!…»
- Значит, это — в честь Байкала? — спросил нас старый рыбак, — здорово придумали! Очень хорошо получилось! Я с вас, ребята, деньги брать не буду: какие деньги, когда я в таком славном деле поучаствовал?…
…Флаг этот потом развевался над островом месяца два — пока холодный октябрьский ветер не опрокинул наспех вкопанный нами «флагшток» и не унёс куда-то вниз по течению тёмно-синее полотнище.
* * *Прошло с тех пор пять лет. И все эти пять лет я думаю вот о чём: получается, что если прежде, до нас, на Сибиряковском острове никто никогда никаких флагов не поднимал, то и сам остров, собственно говоря, никогда не был ни официально открыт, ни официально провозглашён территорией России — ведь так? Скажите: есть ли где-нибудь информация о том, что на реке Ангаре, в городской черте Иркутска, был открыт и присоединён к России остров Сибиряковский?… Нет такой информации — и нет потому, что статус острова никогда не был закреплён не только за Россией, но и за иркутским муниципалитетом. Следовательно… Следовательно, открыли его те, кто впервые поднял на нём флаг. То есть, мы.
А раз флаг, который мы подняли на острове Сибиряковском, не принадлежит никакому государству, то что это значит? Это значит только то, что на новооткрытом острове de-facto было провозглашено новое государство. Микрогосударство. Никем пока не признанное…
Но — в конце концов, чем наше микрогосударство — Сибиряковский остров — хуже какого-нибудь Силэнда или Редонды? Только тем, что находится не в морской, а в речной акватории, в центре города? Ну и что из этого? Согласно международным стандартам, Сибиряковский остров отвечает всем признакам суверенного государства: имеет не только флаг, но и территорию, и население. И, в отличии от администрации города Иркутска, мы территорию Сибиряковского острова контролируем не только с противоположного берега, но и регулярно навещаем наши владения: приезжаем туда на моторном катере, пикники организуем, мусор убираем… Ну, а о том, что его ещё и наша собака пометила, я уже и молчу.
Вот и думаю я, что пора уже объявить о создании нового государства — Королевства (или княжества) Сибиряковского. Верховным правителем и сюзереном этой территории провозглашаю себя — и никаких республик, никаких демократий! Государственный строй — просвещённый абсолютизм, со мной во главе. В ближайшее время придумаем королевский герб — и поместим его на наше национальное, сплошное тёмно-синее знамя. Так как постоянно жить на острове нет никакой возможности, то придётся нам сформировать Правительство в изгнании (должность Ответственного министра пока вакантна — а Безответственным министром Мишку назначим). Ну, а дальше — и монету чеканить начнём, и марки почтовые печатать, и подданство давать, и в рыцари посвящать, и орденами жаловать.
Так что, если кто-то возжелает получить подданство Королевства Сибиряковского — не стесняйтесь, отмечайтесь в комментариях. Рассмотрим
Балконный Летунъ
(Иллюстрация моя — Р. Д.)
Позднее летнее утро. Мы с моей тогдашней подругой Ритой сидели на крошечной кухне в её (вернее, её родителей) квартире, пили утренний кофе со сдобными булочками. Сколько нам тогда было? — восемнадцать?… девятнадцать?… Неважно, в конце концов.
Итак, мы пили утренний кофе с булочками и болтали о каких-то пустяках, а через распахнутое настежь окно был слышен деловитый стук молотка: это жилец из дома напротив с утра пораньше взялся за остекление лоджии. Дядька этот, собственно, и разбудил нас, начав, едва ли, не в восемь часов утра пилить и сколачивать какие-то старые, облезлые оконные створки, рейки и бруски — и за то, что он не дал нам выспаться, я мысленно пожелал ему тогда чего-нибудь плохого: ну, например, шарахнуть себе по пальцу молотком, или ещё чего-нибудь в этом роде… Но, к тому моменту, когда мы сварили кофе и сели за стол, шум от его строительной возни уже перестал беспокоить нас, превратившись в своеобразный звуковой фон утреннего города: на него мы обращали внимания не больше, чем на чириканье воробьёв или шум проходящих машин.
