Проигравший платит дважды (СИ) - Смирнова Наталья
- С выходом, Смирнов.
- Спасибо. – Руся, наконец, устроился на стуле и прислонил к учебному столу палочку.
На протяжении всего урока Михал Михалыча преследовало непреодолимое желание сбежать от серьёзного взгляда, проникающего под кожу и выворачивающего душу наизнанку. Глаза смотрели спокойно, не укоряли и не давили на жалость. Они просто медленно и верно убивали, не давая шансов на помилование. Под конец урока, физик чувствовал себя выжатым как лимон. Он быстро покинул аудиторию, наспех написав задание на доске. В своём кабинете завуч скинул пиджак и ослабил галстук. Устало плюхнулся на стул, с силой потёр ладонями лицо.
Руслан. Маленький и хрупкий, исхудавший, лысенький как новобранец, с длинной беззащитной шеей до сих пор стоял перед глазами. Михаил вдруг вспомнил бледненькое существо, с забинтованной головой в засохших пятнах крови, лежащее на больничной койке. Казённое одеяло укрывало сломанное тельце. Юноша спал, напичканный противовоспалительными и обезболивающим. Он долго стоял тогда в палате не в силах сдвинуться с места. И подойти не смог, и уйти не получалось. Медсестра прервала его оцепенение и проводила на выход. Он ещё пару раз приехал после полуночи и дал дежурной на посту взятку. Проходил потом, крадучись, в палату и смотрел на пушистые светлые ресницы, подрагивающие во сне.
Дома с ним долго не разговаривал Ромео. Он пропадал всё время в больнице, приезжал поздно вечером домой, бросал короткое «привет» и тут же ложился спать на свою половину кровати. Михаил попытался было обнять племянника. Но в ответ получил такой ледяной взгляд, что сам поскорее отдёрнул руки, дабы не превратиться в снежную глыбу. Позже, постепенно Рома оттаял. Они даже стали разговаривать. Но прежние отношения не вернулись. Ушли их вечерние посиделки, совместное распитие пунша и неторопливые разговоры. К себе Рома так и не давал прикасаться, словно решил стать монахом. В спальне теперь царила унылая тишина.
Погрузившись в думы, завуч не сразу услышал стук в дверь.
- Можно? – раздался голос, который перевернул душу.
- Заходи, Руслан.
Юноша вошёл, помогая себе при ходьбе палочкой. В глаза бросалась скованность в движениях, которая обычно присутствует при весьма болезненных ощущениях.
- Я хотел бы с вами поговорить.
Миллер сгорбился за столом, тщательно отводя глаза в сторону.
- Мне нужно продолжить занятия немецкого.
- Я могу тебе порекомендовать хорошего репетитора. – Не надо на него так смотреть. Зачем? Это пытка никогда не закончится.
- Я хочу заниматься с вами.
Что? Миллер вскинул голову. Он не ослышался?
- Мои занятия стоят недёшево.
- Сколько?
Вот упрямец! Михал Михалыч удивлённо приподнял правую бровь.
- Семьсот пятьдесят рублей академический час. – Он специально задрал цену в надежде, что маленький упёртый засранец откажется от своей безумной затеи.
- Хорошо. Два академических часа в неделю мне будет достаточно. У меня условие: вы будете ходить ко мне домой.
Мелкая зараза диктует ему условия? Миллер в изумлении уставился на нахалёнка. Ах, так?
- Деньги за месяц вперёд.
- Без проблем.
Михал Михалыч онемел. Вот это он попал! И ведь не откажешься теперь. Его условия приняты, он сам назвал расценки и фактически дал согласие на проведение занятий в квартире своего ученика.
- Два раза в неделю, - произнёс ангельским голоском нахалёнок. – Во вторник и четверг. Надеюсь, что адрес вы помните?
Михал Михалыч поперхнулся, закашлявшись, и кивнул головой.
- До свидания, - очень вежливо, выделяя слово «свидания», попрощался дерзкий мальчишка и потопал к двери. Хотелось это мерзкое создание придушить, четвертовать и зацеловать до одури одновременно. Руки чесались отлупить и тут же приласкать, вымаливая прощения.
- До свидания, Руслан. Завтра первый день занятий. Изволь сразу приготовить всю сумму.
- В конвертике? – рука уже практически закрыла дверь.
- В конвертике, - обречённо ответил завуч в пустоту и сжал пальцами виски. Два раза в неделю. Кто вперёд из них сойдёт с ума? Это покажет время.
========== Глава 17 ==========
- Руслан, зачем тебе деньги? – Дмитрий внимательно изучал выражение лица пасынка. Странные и заметные перемены произошли с этим мальчишкой в последнее время. Глаза стали серьёзнее, что ли. Морщинка между бровями указывала на частые размышления. Парень, похоже, не курит. Сигареты перестали испаряться волшебным образом.
- Я нанял себе репетитора по немецкому языку. Мне нужно шесть тысяч.
- Это что за золотой репетитор такой? – Дима открыл рот от изумления.
- Час стоит семьсот пятьдесят. Это самый лучший репетитор в нашем городе.
Дмитрий ушёл в себя, размышляя о целесообразности занятий с самым дорогим репетитором. Зачем это парню? Ему достаточно и простого учителя, который на досуге подтянет его немецкий. Судя по оценке в четверти, у Руслана с этим предметом дела обстоят неплохо. Твёрдая четвёрка. Насколько Митя помнил, учительница перед всей семьёй пела дифирамбы Русиному невесть откуда-то взявшемуся баварскому произношению.
- Руслан, ты же знаешь, что в конце месяца мама уже должна родить. Я не могу сейчас так разбрасываться деньгами.
- Я всё верну. Обещаю.
Дима хмыкнул с сомнением. Вернёт он. С чего?
- Я заработаю.
Заработает он. Парня ветром качает, соплёй перешибёшь. Он ещё не отошёл от последствий той страшной аварии.
- Давай найдём другого репетитора. Объявления почитаем, - попробовал уговорить упрямца Митя.
- Я хочу этого, - губы сжались в тонкую полосочку. Глаза подозрительно заблестели. – Пожалуйста. Сегодня уже первое занятие. Мне нужно отдать всю сумму сразу.
Дмитрий попытался отгородить себя от умоляющего взгляда. Но глаза цвета летней травы связывали по рукам и ногам, снижая двигательную и психическую активность. Вспомнился бездомный котик из мультика «Шрэк».
- Хорошо. – Отказать этому ребёнку не было никакой возможности. Ему же потом эти глаза будут ночью сниться.
Дима подошёл к комоду, чтобы достать заначку. В принципе денег и без шести тысяч должно хватить и на роды, и на обустройство детской комнаты. Ирина тянула до последнего, аргументируя отсутствие приданного, коляски и кроватки тем, что заранее всё покупать – плохая примета. Её поддерживала тёща. Ох, уж, эти женщины со своими приметами! Антонина Петровна, как и её дочь, поражала своей непоследовательностью. С одного бока она отметала всякие предрассудки, а с другого – верила вот в такие глупые приметы.
