Irag Pezechk-zod - Дядюшка Наполеон
— Господин Асадолла-мирза! Против вас имеются столь веские улики и доказательства, что, будь я на вашем месте, я бы немедленно во всем сознался!.. Сознавайтесь! Быстро, немедленно, срочно, точно!
Асадолла-мирза опустил голову и тихо сказал:
— Да, господин инспектор, вы, вероятно, правы. Я сознаюсь: это я убил Дустали-хана.
Глава седьмая
Услышав неожиданное признание Асадолла-мирзы, инспектор Теймур-хан на мгновенье оторопел, потом беззвучно засмеялся.
— Молчать!.. Еще одна победа всемирно известной системы мгновенного ошарашивания!.. Еще один убийца попался в руки правосудия!.. Практикант Гиясабади, наручники!
Все вокруг оцепенели. Я неслышно подошел поближе. Тишину нарушил глухой, будто идущий из колодца, голос Шамсали-мирзы:
— Асадолла… Асадолла, что я слышу?
Дядюшка, не успевший предупредить Шамсали-мирзу о своем сговоре с его братом и потому, вероятно, чувствовавший себя неловко, сказал:
— Князь… Ваше сиятельство… Не волнуйтесь. Наверняка это какое-то недоразумение.
Внезапно все сбились в кучу, стараясь удержать Азиз ос-Салтане, которая пыталась наброситься на Асадолла-мирзу:
— Так, значит, ты и вправду убил Дустали?! Подлец! Убийца!
Шамсали-мирза без чувств упал на скамейку. Все говорили одновременно. Даже дядюшка, чтобы придать событию правдоподобность, поносил князя на чем свет стоит. Наконец голос инспектора Теймур-хана перекрыл общий шум:
— Молчать! Кому говорю! Молчать!
Но Азиз ос-Салтане не прекращала отчаянных попыток атаковать Асадолла-мирзу, который молча стоял с опущенной головой.
— Я тебе глаза выцарапаю!.. Господи, дай мне дожить до того дня, когда этого негодяя обмывать понесут!.. Я не я буду, если собственными руками тебя не убью!.. Господин сыщик! Господин сыщик! Разрешите мне вот этими самыми руками задушить подлого убийцу!.. Да чтоб ты от чумы подох! Что тебе сделал мой несчастный муж?! Чем он, чистая душа, тебе не угодил?!
По знаку инспектора практикант Гиясабади подскочил сзади к Азиз ос-Салтане и обеими руками зажал ей рот. Но прошло еще несколько минут, пока она наконец успокоилась. Утирая пот со лба, инспектор сказал:
— Ханум! Люди не должны вершить расправу собственноручно… Богиня правосудия сама обо всем позаботится! Убийца понесет заслуженную кару за свое злодейское преступление. Я даю вам слово, что меньше, чем через месяц его труп будет болтаться на виселице! — Затем, повернувшись к своему заместителю, спросил: — Практикант, где наручники?
— Докладываю! Когда я пришел в управление, мне передали, что вы приказывали, чтоб я явился по этому адресу… Я хотел по дороге забежать за наручниками, но не успел… К тому же, если помните, у них замок сломался, и мы их отдали в починку.
— Болван! Кладезь тупости!..
Маш-Касем предложил:
— Ежели хотите, я принесу бельевую веревку, и мы его свяжем.
Вмешался дядюшка:
— Господин инспектор… Я все еще не могу в это поверить… Но настоятельно прошу вас, не надо ни наручников, ни веревки! Ручаюсь вам за Асадолла-мирзу — он не сбежит… Сами подумайте, может ли сбежать человек, который послушался голоса совести и так чистосердечно во всем признался?! Вы только посмотрите на его лицо!
Асадолла-мирза напустил на себя такой покаянный и пристыженный вид, что, не знай я всей подоплеки, тоже наверняка бы поверил, что он действительно убил Дустали-хана. Инспектор притворился, будто его убедили слова дядюшки, хотя на самом деле у него и так не было иного выхода, поскольку практикант Гиясабади не принес наручники.
— Если я не надену на тебя наручники, даешь слово, что смиришься со своей судьбой, как подобает мужчине, и не вздумаешь бежать?
— Да, даю слово.
Маш-Касем предложил сходить за водой, чтобы привести в чувство Шамсали-мирзу, но сыщик воспротивился:
— Молчать! Этот господин слишком горяч. Пусть лучше так полежит, пока мы не закончим расследование.
Затем он встал напротив Асадолла-мирзы и, протирая пенсне мятым носовым платком, победно заявил:
— При использовании системы мгновенного ошарашивания преступник не может не сознаться… Как бы то ни было, поскольку ты быстро понял, что надо последовать голосу разума, видно, ты человек неглупый. А сейчас я хочу, чтобы ты со всей откровенностью ответил на несколько моих вопросов. Естественно, правдивость показаний повлияет на твою дальнейшую судьбу.
Азиз ос-Салтане снова бросилась на Асадолла-мирзу, но практикант Гиясабади вовремя оттащил ее и усадил на каменную скамейку, а сам навалился на ханум всем телом, чтобы она не попыталась начать все сначала.
Инспектор продолжил следствие:
— Молчать!.. Когда ты убил этого беднягу?
Асадолла-мирза, не подымая головы, ответил:
— В ту самую ночь, когда он сбежал из своего дома.
— Так, так. А почему покойный сбежал из своего дома? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно, точно!
— Моменто! Во-первых, раз я уже сознался, то зачем теперь быстро, немедленно, срочно? Во-вторых, сколько надо вам это повторять?… Я уже говорил, что ханум собиралась кое-что ему отрезать…
— Кое-что?… Что именно? Кому? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Я ведь говорю о жертве, об убиенном… Мне совесть не позволяет произносить его имя.
— Ладно. Что дальше?
— Когда он, пришел сюда, то боялся возвращаться домой. Боялся, что ханум снова захочет сделать ему обрезание…
— Снова?! А разве она уже ему его сделала?
— Нет, инспектор, я хотел сказать, он боялся, что ему это сделают. Он сказал, что домой не пойдет. Ага настоял, чтобы он остался ночевать здесь. Когда я увидел, что ему и здесь неспокойно, то тайком предложил ему подождать, пока все лягут спать, а потом прийти ночевать ко мне домой.
— Так. И он пришел к тебе или нет?
— Моменто, инспектор! Ну что за вопрос! Если бы не пришел, ничего бы и не случилось.
— Ладно, что дальше?… Пришел… и что же?
— Было уже три часа ночи, когда он ко мне заявился. Брат мой давно спал. Я понял, что это самый подходящий момент, и отрезал ему голову…
Мощным рывком Азиз ос-Салтане сбросила практиканта на землю и кинулась на Асадолла-мирзу:
— Глаза тебе выцарапаю!.. Чтоб у тебя руки отсохли!.. С большим трудом ее водворили на место.
— Значит, голову ему отрезал?
— Так точно. Отрезал.
— А что потом сделал? Быстро, срочно, немедленно!
— А потом быстро, срочно, немедленно выкинул эту голову.
Маш-Касем хлопнул себя по ляжке:
— Вай! Господи помилуй!.. Вот что бывает, когда человек вино да водку пьет!
Дядюшка нетерпеливо приказал:
— А ты заткнись, Касем!
— Молчать!.. Вы что собрались тут все надо мной издеваться?! Выкинул, говоришь, голову? Это что тебе, гнилой помидор или что?
— Я хотел сказать, что отделил голову от туловища.
— Чем?… Ножом?… Тесаком?… Стилетом?… Кинжалом?… Молчать! А в чем причина? Почему ты его убил?
— Ей-богу…
— Быстро, немедленно, срочно! Отвечай!
Асадолла-мирза снова опустил голову:
— Я все вам сказал, а это сказать не могу.
Сыщик прищурился и придвинул свою огромную физиономию вплотную к лицу Асадолла-мирзы:
— Так, так!.. Не можешь сказать!.. Удивительно!.. Именно это они, видите ли, сказать не могут!..
Когда Азиз ос-Салтане, глаза которой от гнева горели, как две раскаленные головешки, снова водворили на место, инспектор продолжил:
— Значит, не можешь сказать причину?… Посмотрим… Вероятно, это убийство лишь одно из целой серии подобных? А?… Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Моменто! Не делайте из меня второго Асгар-Али!
— Молчать! Ты еще хуже, чем Асгар-Али! Асгар головы людям не отрезал!.. Почему ты его убил? Отвечай! Быстро, немедленно, срочно!
— Мне очень жаль, инспектор, но я не могу ответить на этот вопрос.
— Молчать!.. Удивительно!.. Не можешь ответить?… Ну это мы еще посмотрим!.. Гиясабади!
— Моменто, моменто!.. Хорошо, скажу. Раз вы решили применить силу, я лучше скажу. Я… я… убил… Дустали… потому что…
— Потому что… что? Быстро, немедленно, срочно!
Асадолла-мирза опустил голову еще ниже и стыдливым тоном нашкодившего ребенка сказал:
— Потому что я любил его жену… Потому что Дустали украл у меня мою единственную любовь… Потому что он нанес мне страшную рану в самое сердце.
Все притихли. Инспектор от изумления онемел. Я невольно покосился на Азиз ос-Салтане. Она застыла на месте с разинутым ртом и круглыми от удивления глазами… Инспектор тихо спросил:
— Ты про эту ханум говоришь?… Это ты ее любил?
Асадолла-мирза тяжело вздохнул:
— Да, господин инспектор… Теперь, когда мне жить недолго осталось, пусть уж все знают…
Азиз ос-Салтане, по-прежнему с открытым ртом, во все глаза смотрела на Асадолла-мирзу. Наконец она с трудом проглотила слюну и простонала:
