Дмитрий Шерих - «А» упало, «Б» пропало... Занимательная история опечаток.
Хорошую дань «бесу опечатки» принесли марки, выпускавшиеся в XIX столетии русскими земствами. Например, на марках Бобровского уезда Воронежской губернии, выпущенных в 1879 году, родной уезд именовался то «Боброским», то «Вобровским». Еще заметнее отличился Сорокский уезд Бессарабской губернии: там на марке 1885 года вместо слова «Сорокской» было написано вообще непонятно что – «Сорокскси».
Небольшая, но весьма серьезная опечатка была допущена в том же XIX столетии в Соединенных Штатах. Правда, это не была опечатка в чистом виде – просто корректоры, подкупленные некоторыми торговцами, переставили запятую в графе о пошлине на ввоз листового железа. Переставленная запятая была обнаружена властями только через 17 лет, а до той поры коммерсанты ввозили свой товар на очень льготных условиях. В итоге казна потеряла почти 50 миллионов долларов.
А что творилось с открытками, издававшимися в России до революции! На них опечаток были десятки: «Петербуг», «Петрогад», «Декамеронова галерея» (вместо «Камеронова»), «Зоологический зад», «Сонный переезд» (вместо «санный»), «Зимний канавка»...
Телеграммы – это тоже плод набора и печати. Знаменитейшая опечатка в телеграмме – та, что была допущена в Америке в 1880-х годах. Тогда некий скотовод отправил телеграмму своему управляющему, распорядившись встретить его на станции с лошадьми и Шепом (собакой скотовода). В телеграмме вместо Shep было напечатано Sheep – овцы. Управляющий погнал к станции отару в 5000 овец. Переход был тяжелый, треть отары погибла. Скотовод предъявил иск к телеграфной компании и выиграл: суд обязал связистов выплатить 3000 долларов штрафа!
При мысли о телеграфных опечатках знатоки литературы непременно вспомнят Михаила Булгакова. В его романе «Мастер и Маргарита» есть примечательный эпизод, который стоит процитировать целиком:
«...Из плацкартного мягкого вагона N 9 киевского поезда, пришедшего в Москву, в числе других вышел приличный пассажир с маленьким фибровым чемоданчиком в руке. Пассажир этот был не кто иной, как дядя покойного Берлиоза, Максимилиан Андреевич Поплавский, экономист-плановик, проживающий в Киеве на бывшей Институтской улице. Причиной приезда Максимилиана Андреевича в Москву была полученная им позавчера поздним вечером телеграмма следующего содержания:
„Меня только что зарезало трамваем на Патриарших.
Похороны пятницу, три часа дня. Приезжай. Берлиоз".
Максимилиан Андреевич считался, и заслуженно, одним из умнейших людей в Киеве. Но и самого умного человека подобная телеграмма может поставить в тупик. Раз человек телеграфирует, что его зарезало, то ясно, что его зарезало не насмерть. Но при чем же тогда похороны? Или он очень плох и предвидит, что умрет? Это возможно, но в высшей степени странна эта точность – откуда он так-таки знает, что хоронить его будут в пятницу в три часа дня? Удивительная телеграмма!
Однако умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах. Очень просто. Произошла ошибка, и депешу передали исковерканной. Слово „меня", без сомнения, попало сюда из другой телеграммы, вместо слова „Берлиоза", которое приняло вид „Берлиоз" и попало в конец телеграммы. С такой поправкой смысл телеграммы становился ясен, но, конечно, трагичен».
Досадные опечатки случались в официальных документах. Во время Великой Отечественной войны это могло лишить человека заслуженной награды. Партизан Иван Чуклай геройски погиб и был представлен к ордену, однако в списке награжденных его не оказалось. Лишь после войны друзья Чуклая обнаружили в архивах приказ о награждении... Ивана Гуклая. Машинистка опечаталась. В итоге справедливость была восстановлена, а документы о награждении Чуклая орденом Ленина были торжественно вручены матери партизана.
О том, что такой случай был далеко не единичным, напоминают строки Александра Твардовского о Василии Теркине:
Не высок, не то чтоб мал,
Но герой-героем.
На Карельском воевал –
За рекой Сестрою.
И не знаем почему, –
Спрашивать не стали, –
Почему тогда ему
Не дали медали.
С этой темы повернем,
Скажем для порядка:
Может, в списке наградном
Вышла опечатка...
А вот совсем уже другая опечатка военного времени – специально допущенная, стратегическая. О ней рассказывает в «Моменте истины» писатель Владимир Богомолов; вряд ли стоит сомневаться в том, что и этот случай был не единичным. «...Он ознакомил офицеров с последней очередной, совершенно секретной мерой по защите воинских документов от подделок немцами – показал им точку вместо запятой посреди фразы в одной из граф командировочного предписания.
Бланки с этой специальной типографской опечаткой были задействованы вечером 31 июля, следовательно, все военнослужащие с документами, выданными в августе и не имеющими этого условного знака, подлежали немедленному задержанию...»
Опечатки в официальных документах живы и сейчас.
Пишут, что имя знаменитой американской телеведущей Опры Уинфри – опечатка. Якобы родители хотели назвать ее библейским именем Орпа (Orpah), но «бес опечатки» решил все по-своему.
Весной 1990 года американская United States Naval Academy выдала своим очередным выпускникам дипломы, в которых вместо Naval было напечатано Navel – пупок. Комическую ошибку заметили только накануне церемонии, когда переделывать дипломы было поздно. Пришлось поступить иначе: выдали документы как есть, а потом отпечатали исправленные дипломы и разослали их выпускникам.
Совсем уж недавно, осенью 1999 года «Известия Удмуртской Республики» сообщили читателям: «В опубликованном в государственных изданиях постановлении Президиума Государственного Совета и Правительства Удмуртской Республики „О занесении на Доску почета Удмуртской Республики" произошла досадная опечатка. Мастером смены бригады пекарей хлебокомбината Кизнерского райпо является не Прилуков Валентин Петрович, а Прилукова Валентина Петровна».
Ну а примеры опечаток на этикетках товаров каждый может привести сам. Особенно легко их найти на импортных товарах последнего времени: производители стали печатать информацию на русском языке, но изучить язык толком не удосужились. Вот и выходят к потребителю немецкие шоколадные конфеты «Москва златоглазая», венгерское «Лечо с красным пердем», вьетнамский бальзам, который предписывается «применять по рецепту врага».
И это лишь некоторые из превеликого множества опечаток...
НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ
«Корректор был хороший парень, голубоглазый, оборванный и немножко пьяный, с душой андреевского студента, о которой известно, что она больше, чем Иван Великий на пасху.
Как, и где, и почему произошла ошибка – осталось невыясненным, но в торжественный день, когда двору, милостью божьей, явлен был рахитичный наследник незадачливого российского престола – в газете появилось сообщение, что наследника родила императрица Мария Федоровна.
Номер конфисковали, редактор свез губернатору сотню свежих фленсбургских устриц, до которых генерал был большой охотник, и скандал готовы были уже замять, когда в местное политическое управление поступил неожиданно спешный запрос: не есть ли это повторение евангельской истории о непорочном зачатии и не следует ли поэтому поднять вопрос о причислении престарелой императрицы к лику православных святых?..
Ввиду отсутствия в происшествии уголовного элемента из полиции переслали запрос в епархию; епархиальный архиерей не имел еще нагрудной ленты, и запрос, снабженный архиерейским, во Христе, доносом о вольнодумстве местных властей и обывателей, пошел в столицу. Губернатор получил свыше суровый нагоняй.
Губернатор вызвал к себе редактора. Редактор был либерал: тайна текущих счетов гарантируется, как известно, банком, а явайский многоцветный попугай в домашнем кабинете редактора обучен был говорить при закрытых дверях слово «конституция». Губернатор кричал, выкатывая глаза:
– Пятнадцать лет вдовствующая императрица... Позор! Оскорбление величества, свободомыслие! Знаю, знаю: у вас даже птица тлетворные слова говорит!..
Редактор невнятно лепетал:
– Корректор, ваше п-ство...
Вызвали корректора. Корректор, голубоглазый и оборванный парень, в передней угостил губернаторского швейцара папиросой «Любовь цыганки», поговорил со швейцаром и о боге, и о смысле жизни, губернатору же сказал, что пропустил сообщение, не вникая в тайну зачатия, ибо ему, корректору, представляется неприличным вмешиваться в интимные императорские дела.
Корректора судили и сослали...»
А. Зорич. «Клетчатые брюки»
В БЛИЗКОМ РОДСТВЕ С ОПЕЧАТКАМИ
Читатель, должно быть, немного удивлен предшествующей байкой, рассказанной популярным фельетонистом 1920-х: с какой стати она очутилась в этой книжке? Ведь случай с голубоглазым корректором мало похож на опечатку – скорее это оплошность, невнимательность, но никак не опечатка.
