Алина Кускова - Замуж за 25 дней
– Рыбой?! – До Севы что-то дошло.
– Слушай, Караванов. – Соня плюхнулась в кресло, но потом пересела на стул, показывая Севе, что не собирается задерживаться в бухгалтерии. – Давай начистоту. Из мутного пруда не выловишь золотую рыбку…
– Рыбку?!
– Да. Я к тому, что все наверняка уже в курсе – меня командируют в Германию. Но с меня требуют штамп в паспорте. Короче, я должна выйти замуж.
– За кого? – Караванов еле оторвался от своих мыслей, плохо уловив ход Сониных.
– Фиктивно – за тебя. – Соня выдохнула и вздохнула.
– Точно! Я так и знал! – закричал Караванов и забегал из угла в угол. – Зараза! Только этого и можно было ожидать от подлого безмозглого животного!
Соня напряглась, так ее еще никто не оскорблял. Понятно, предложение не совсем обычное, прямо можно сказать, странное. Тем более для мужчины, который уже не мужчина в смысле мужественности. Короче говоря, голубой Сева Караванов принял предложение Сони в штыки.
Она встала и направилась к двери.
– Спасибо, Сонечка! – Караванов вдруг схватил ее руку и прижал к груди.
– За что? – от удивления она застыла на месте.
– За помощь! – еще сильнее возбуждался бухгалтер.
«Неужели, – подумала Соня, – я своим предложением вернула его в нормальное состояние, в смысле половой ориентации?»
– Леопольд – сволочь! – кричал Караванов.
– Стопроцентная, – обрадовалась Соня, поняв, что все оскорбления относились к его другу.
– Только куда он ее спрятал?
– Кого?
– Рыбу?!
Соня выдернула руку и поискала глазами телефон. Нужно вызывать «Скорую», Караванов рехнулся на половой почве. Тот же ринулся из кабинета. Сева побежал домой, чтобы вытащить из-за батареи спрятанную котом неделю назад недоеденную рыбу и поменять брюки, которые на этой самой батарее он вчера сушил. А Соня пожалела, что разоткровенничалась с Каравановым.
Но раз так получилось, нужно было продолжать. И Романцева пошла к Эдуарду.
Балагур и весельчак сегодня был не в духе. Он обзванивал по телефону магазины, занимающиеся продажей груш. Но не плодовых, а боксерских. Видимо, решил потренироваться перед боем с Усачевым. Старая «девятка», купленная им у того, выделывалась, как только могла.
– Представляешь, – поделился Эдуард с вошедшей Соней, – сегодня, зараза, не хотела заводиться!
Романцева отметила, что слово «зараза» было самым распространенным среди ее сотрудников, слабо владеющих русским языком.
– Вот зараза, – она решила поддержать разговор, – а моя-то, моя…
Они нашли общий язык. Соня смутно догадывалась, что если мужчину чем-нибудь зацепить, а потом подогреть его интерес, тогда можно на что-то надеяться. В крайнем случае, пообещать проценты.
– Ты знаешь, – сказала она Дудкину, когда они обсудили все тонкости отечественного автомобилестроения, – я рада, что ты поправился.
– А я рад, что ты рада. Хотя нога еще болит, особенно, когда жму на педаль газа, она у моей «девятки» жесткая.
– Точно, точно, у моей тоже…
Гоша Усачев, искавший Романцеву для того, чтобы согласиться на тридцать пять процентов, застал их в ту минуту, когда Эдуард, обняв Соню за талию, подводил ее к окну, чтобы показать машину. Мгновенно уловив, что в образе Дудкина перед ним встает коварный противник, Гоша сделал стойку, выставив вперед ногу и закрыв лицо кулаками.
– Ну, давай, гусь!
Но дал ему не гусь. Радостная Одуванчикова бежала сообщить коллеге приятную новость о том, что триатлон все-таки повесили на Льва Ароновича. Своим могучим телом она открыла слетевшую с петель от такого порыва дверь, та сбила с ног Усачева, он, в свою очередь, свалился на больную ногу Эдуарда, тот непостижимым образом успел со всей силы ударить Усачева гипсом. Гоша лежал, не подавая признаков жизни, рядом от боли корчился Дудкин. Таким образом, Соня лишилась и одного, и другого. Их тут же увезли в больницу.
Одуванчикова не поняла огорчения Сони и решила, что та убивается по поводу того, что теперь отстреливать львов пошлют ее саму.
Оставалось утопиться, то есть идти плавать в бассейн.
День пятнадцатый. Лучше б она этого не делала
Утром Соня натерлась устойчивым, как обещала корявая надпись на «французской» коробочке, автозагаром, зашла попрощаться с Сашей и ее новоиспеченным женихом и выбрала пару из десятка принесенных Ларисой купальников. Крем впитался и пристал намертво. Саша пообещала в случае чего обязательно вернуться из своей деревни. А купальники, все, кроме одного, оказались раздельными. Так как в бассейн не пускали дам в бикини, выбора не оставалось. Пришлось надеть слитный купальник. Но Соня не любила оголять свои прелести, поэтому последний факт не испортил ей настроения больше, чем оно уже было испорчено отъездом родственницы.
В бассейне до обеда плескались три калеки. И все – женского пола. Как одна, похожие друг на друга комплекцией, шапочками и черными купальниками. Дамы смотрелись, словно группа моржих-дальнобойщиц, приплывших сюда из северных стран. Они округляли глаза, били своими ластами по воде, раскрывали от удивления рты и передергивали плечами, видя, какие пируэты делает в воде тренер. Кстати, довольно симпатичная женщина. Соню это бабье царство разочаровало. Она даже собралась развернуться и отправиться на работу, как вдруг завалила толпа мужиков.
Подтянутый, натренированный вид новых посетителей говорил о том, что у них много общего с каким-то видом спорта. Или сразу с двумя. Дамы перестали удивляться и начали жеманно передвигаться по воде из одной стороны в другую, плюхаясь при этом в массе брызг. Конечно, называть толпой трех парней – явное безрассудство. Но для Сони, которая ничего хорошего от дам-моржих не ожидала, они показались толпой. Все шесть глаз пялились именно на нее, все шесть рук и такое же количество ног медленно окружали ее. Больше просто было не на кого смотреть. Разве что на миловидную тренершу, но ее парни почему-то игнорировали. По обрывкам фраз Соня поняла, что они давно знакомы. Значит, тренерша им уже не интересна, и этим стоит воспользоваться.
Соня медленно проплыла (а по-другому она не умела) мимо симпатичного брюнета, тот подмигнул ей и улыбнулся. Девушка поплыла еще медленнее. Брюнет догнал ее с двух махов рук.
– Где учились плавать? – поинтересовался он. – На острове Тити-кака?
– Кака чего?
– Там нет акул у берега, и местные аборигены могут себе позволить получать удовольствие от воды.
– А вы что, там были? – Соня поправила резиновую шапочку, все время съезжавшую ей на глаза. Нужно было заинтересовать спортсмена хотя бы своим взглядом. Все остальное скрывалось под водой.
– Несколько раз. – Брюнет нырнул под канат и очутился рядом с Соней. Его заинтересованный взгляд, полный надежды на удачное знакомство, обещал златые горы. – На Мадагаскаре хуже. Слишком жарко, даже в море. Лично мне нравится Корсика.
– А мне – Тугуев, – одернула его Соня. Но тут же пожалела об этом, побоявшись спугнуть красавца пловца. – Я так далеко не ездила, только в Европу.
– Да нет, действительно, – пожал тот загорелыми плечами и заиграл мускулами, – можете не верить, но я объездил полсвета, когда плавал за сборную.
– Что же теперь плаваете здесь? – все равно вредничалось у Сони, хотя она пыталась делать это непринужденно и кокетливо.
– Травма, пришлось уйти. Хотите, научу вас нырять? – обрадовался неожиданной идее брюнет.
Два его друга в это самое время, поняв, что Соня уже «занята», демонстративно отплыли на дальние дорожки. Соне ничего не оставалось, как попытаться взять брюнета на себя и показать все самое лучшее, чтобы его заинтересовать.
– А я и так умею!
И она нырнула. Лучше бы Соня этого не делала. Если она умела кое-как держаться на воде, то под водой совершенно не ориентировалась. С закрытыми глазами Соня сделала пару неловких движений, отнесших ее прямо на одну из моржих. После чего девушка стала задыхаться и пошла ко дну. Судорожно вцепившись в первое попавшееся тело, а была такая мысль, что это тело спортсмена, Соня потащила его вниз. Моржиха заверещала, отбрыкивая девушку, но та успела зацепиться за что-то. С этим что-то Соню и вытащили.
– Ничего вы не умеете, – заявил склонившийся над ней брюнет, – придется поехать со мной на Корсику!
– Поедем, – сразу согласилась очухавшаяся Соня, махнув рукой, в которой была крепко сжата патлатая моржихина шапочка.
– Мама милая, – пригляделась она, – я сняла с нее скальп!
– Это парик, – усмехнулся брюнет и показал на воду.
Там с большими потугами доставали наголо обритую толстую даму, которая ругалась как последний мужик.
Соня при нежной поддержке заботливого брюнета попыталась встать, но лучше бы она и этого не делала. Со стороны двери на девушку налетел ураган, вновь сбивший ее с ног. Больно ударившись попой о кафельную плитку, Соня ойкнула.
