Нина Абрамович - Записки филиппинки (сборник)
– Наташа, – улыбнулась несчастная. – Вы ничем не болеете? Точно? Подождите. Сначала протрите руки. Вот вам спирт. Наденьте вот эту марлевую повязку и обувь.
Сердце Лизы восторженно забилось – в предвкушении выгодной сделки с Валеркой-Шкафом. Такое состояние понятно охотникам, рыбакам, а также коллекционерам. В сачок попалась крупная рыбина!
Лиза с готовностью напялила на нос намордник, переобулась. Резиновые сланцы, блистающие чистотой, предвещали дальнейшие впечатления на тему «убить микробов».
– Подождите немного. Ксения Алексеевна обедает, – извиняющимся тоном сказала домработница.
– Нет. Пусть зайдет, – послышался голос хозяйки.
Лиза переступила через порог коридора в огромную, шикарную гостиную. Роскошная мебель, камин, канделябры. На диванах и креслах – белые простыни. На подлокотниках – светлые накидки. Сияющая чистота. Ничего лишнего.
Прислуга указала на стул, стоящий у входа. И, извиняясь, заулыбалась. Стул был застелен белой простыней.
В глубине гостиной, за столом, сидела маленькая, круглая, как шар, женщина лет шестидесяти в домашнем халате. Она жевала апельсин. Лиза поздоровалась и скромно присела на стул, потупив глаза.
Жевание затянулось. Лиза вполглаза наблюдала картину. О ней словно забыли.
Прислуга хлопотала у стола. Подавала салфетки. Убирала кожуру. Барыня капризничала, махала на нее ручкой.
Наконец, она закончила обедать. Молча протянула обе руки к Наталье, и та помогла ей подняться. Довела до центра гостиной и усадила в кресло.
– Теперь мы можем разговаривать, – сказала женщина-шар, устремив на Лизу пристальный взгляд.
Лиза заулыбалась через намордник, встала со стула, желая подойти к ней ближе.
– Нет! Нет! Сидите на месте! Вы с улицы, это опасно! Я боюсь микробов.
Лиза села на место, продолжая оптимистически лыбиться.
– Кто вы? Что вы? Какое у вас образование? Есть ли рекомендации? Какие знаете украинские народные песни? Рассказывайте.
– Меня зовут Лиза. Я очень позитивная. Я уже говорила. Образование высшее. Я учитель пения, – схитрила Лиза. – В семье не работала. Но эта новая для меня роль мне интересна.
– Спойте что-нибудь.
– «Чэрвону руту не шукай вэчорамы, ты у мэнэ едына, тилькы ты одна!» – запела Лиза песню из репертуара Софии Ротару, перевирая текст.
Барыня мечтательно закатила глаза, подперев лицо руками.
– А еще? «Ой, на гори два дубкы!» Знаешь? – И женщина-шар начала душевно петь украинскую песню.
Лиза, слышавшая по телевизору украинский фольклор, начала подпевать.
– Ну, хорошо! Петь ты умеешь. Голос приятный. Чего не знаешь, научу. Я родилась в Киеве, но в Москве с восемнадцати лет. Я люблю украинские песни. Мы будем с тобой петь в два голоса.
– Я еще вышивать умею, – закинула удочку Лиза.
– Нет. Это лишнее. Нитки… Пыль!
Лиза чуть не поперхнулась. От радости.
– Ты видишь, я человек в возрасте. Мне семьдесят лет. Мне нужна помощница.
– Я к вашим услугам. Я готова. Расскажите, что надо делать.
– Делать надо все. Уборка в доме. Наталья покажет мой шкаф со средствами санитарии. – В глазах барыни зажглась искра гордости. – Стирка, глажка. Стирать надо ежедневно. Мне нужны на день шесть свежих простыней, восемь полотенец, двенадцать салфеток. Каждое место санобработки требует своей униформы. В санузлах у тебя один халат. В спальне другой. Гладить будешь в фартуке для глажки. На кухне, естественно, будет еще один халат. На голове – строго косынка. Всегда! Руки мыть каждый раз после разных дел. Дотронулась до носа – вымой руки. Взяла телефон – обработай пальцы. Там хлороформ, хлоргексидин, спирт – всего полно!
– Ну, это я справлюсь! Микробы будут бедными.
– Вот это наш человек, Ксения Алексеевна! – понимающе заговорила домработница.
– Да тут у вас такая стерильность! – в отместку похвалила прислугу Лиза.
– Стерильность обманчива. Возьми микроскоп, и все микробы на месте. Летят, гады! Глаз да глаз нужен, – распалилась барыня. – Дышать в квартире только через марлевую повязку. И постоянно открывать окна – проветривать. Приготовить поесть надо три раза в день. И помощь мне. Я просыпаюсь в восемь утра. Значит, ты должна встать еще раньше. Привести себя в порядок и поставить варить мне гречневый продел. Запоминай. Шестьдесят граммов гречки на сто граммов воды. Весы вон, на кухне. Будешь все взвешивать. И записывать в тетрадь. Потом ты поднимаешься на второй этаж ко мне и помогаешь мне встать с постели. Но прежде делаешь мне массаж ступней.
– Чего? – не сдержалась Лиза.
– Массаж ног. Пальчики растереть, чтобы кровь начала циркулировать. Чтобы организм проснулся, заиграл и начал радоваться жизни.
– Простите, где мне спать и как мне кушать? – робко спросила Лиза.
– Насчет тебя. Твое место во дворе, в гостевом домике. Питаться ты будешь там же. В холодильнике у тебя есть треска, хек. Мне будешь подавать семгу, икру. Из мяса – тебе курица, мне мраморное мясо. Из фруктов – тебе яблоко, морковка, мне – киви, апельсины. Ну, я же больной человек! У меня вон аптечка полна лекарств. Это тоже в твоей обязанности – давать мне лекарства по расписанию. Запишешь все! Ты готова?
– Конечно!
– Тогда завтра же иди, проходи медосмотр, как для пищеблока.
– А как это? – напряглась Лиза.
– Рентгенолог, нет ли у тебя туберкулеза. Венеролог, кровь на РВ, на грибковые заболевания. Ну, это ты, наверное, знаешь! Инфекционист, чтобы исключить паратиф, стафилококк, паразитов. Психиатр. Стоматолог. Полное обследование! Запиши адрес. Улица Косицкая, дом три. Кожвендиспансер номер пятнадцать. Анализы там делают за пару дней. И не вздумай купить справку! Я пришлю после шофера, он проверит твой медосмотр на подлинность. Человек, который будет за мной ухаживать, должен быть здоров. Ой, ты меня утомила. Наташа, покажи дом и все расскажи.
Наташа, не снимая намордника, повела Лизу на второй этаж.
– Не прикасайтесь к перилам, – панически зашептала домработница и тут же протерла влажной салфеткой то место, куда дотронулась Лиза. Поверхность перил деревянной лестницы сверкала первозданной чистотой.
– Вот спальня хозяйки. – Наталья с гордостью распахнула комнату.
Широкая кровать. Столик, кресло. Белые накидки-покрывала. Все сверкало чистотой. Через открытое настежь окно в комнату врывался кислород. И был настоящий дубак.
– А вот санузел. Это только для Ксении Алексеевны. Не перепутайте! – Наталья многозначительно подняла глаза к небу.
Лиза обвела взором сверкающий унитаз, раковину, джакузи, полочки с полотенцами, средствами гигиены. Здесь от всего пахло хирургической стерильностью.
– А это кладовая комната. Здесь вся бытовая химия, моющие средства. Перчатки. Это гордость хозяйки.
В комнате размером в двенадцать квадратных метров находился стеллаж из красного дерева. От пола до потолка. На полках красовалась вся палитра отечественной и зарубежной бытовой химии.
– Разберусь, Наташа! А Ксения Алексеевна кто? Врач? Профессор?
– Нет. Она актриса. В театре работала.
– Помещиц играла?
– Подозреваю, что гувернанток! Теперь барыню из себя строит. – И Наталья добродушно рассмеялась. – Вы справитесь. Привыкните! А у меня уже контракт закончился. Я тут нахожусь уже по доброй воле. Пока замену не найдут.
– А откуда такой дом шикарный? И кто оплачивает ее капризы?
– Это у нее внук крутой. У него бизнес.
– Понятно!
Они спустились в гостиную.
– Ну как? Видела объем работы? Вопросы есть? – спросила барыня.
– Есть. Халаты-фартуки на разных участках борьбы с микробами меняете. А обувь одна?
– Да?! – хитро уставилась на Лизу барыня.
– На ноги нужны бахилы, – пояснила Лиза.
– А я вам что говорю! Наш человек! – расцвела домработница.
– Бахилы, говоришь? А у нас есть. Наталья! Подай! Вот, обувайся!
Лиза обулась в бахилы из синей полиэтиленовой пленки.
– А теперь давай-ка потренируемся. Как ты сможешь меня на второй этаж доставлять. Рост у тебя вроде подходящий. Наташа, одень ее в халат! Шапочку дай.
Лиза облачилась в хрустящий от крахмала белоснежный халат. Спрятала волосы под шапочку для душа. Взяла барыню под руки, и они начали медленное восхождение наверх.
– Песню пой! «Ой, на гори два дубкы!» Только не дотрагивайся до перил! – скомандовала хозяйка.
Лиза ощутила на себе тяжесть женщины-шара. Грузная и неповоротливая барыня всей массой своего тучного тела навалилась на тощую Лизу. Спина девушки тут же взмокла.
Лиза, словно рыба, молча открывала рот. Песня застревала в горле. Бремя груза тянуло вниз, назад.
До конца лестницы было еще три ступени.
Лиза подняла ногу, но гладкий полиэтилен бахилы соскользнул с опоры, и она потеряла равновесие. С грохотом и воплями вся эта дикая конструкция скатилась кубарем вниз.
…Врачи констатировали перелом ноги у хозяйки. А у Лизы – перелом руки. Лизу уволили еще до принятия на работу. По профнепригодности.
